— Скажи мне, откуда у тебя столько сил? — спрашиваю у Самсонова. — Вчера вернулся поздно, потом мы долго не спали. А утром встал раньше меня и спустился в спортзал.
— Разве ты дала мне поспать? — усмехается Кирилл. — Всю ночь теснила к краю и громко храпела на ухо.
Открываю глаза и легонько толкаю его кулаком в плечо.
— Я не храплю! Что за чушь?
— В следующий раз на видео сниму. Не забыть бы.
И опять этот «следующий раз»! Кобель он, вот и всё. Пусть и душа за него болит, и сердце ускоренно бьётся, когда он рядом.
Я стараюсь повернуть разговор в другое русло. Во-первых, потому что действительно не храплю и слова Самсонова мне неприятны, а во-вторых, потому что до Калиновки остались считаные километры. Вот мы уже сворачиваем с загородной трассы и едем по убитым дорогам со здоровенными ямами. Нас подкидывает на месте.
— Я не знал, что у тебя столько родственников, — сообщает Самсонов, рассматривая незнакомую местность.
— Ага, жениться надо на сироте, Кирилл. Оплошал ты.
— Не то слово.
— Вообще-то бабушку случайно получилось забрать в Москву. Переехала не потому, что боялась за своё здоровье, а чтобы поближе к Майе. Она её любимая внучка.
Я пожимаю плечами и закусываю нижнюю губу.
Иногда обидно становится, особенно когда бабуля нас сравнивать начинает. Майя хозяюшка, умница, отличница, талантливая, в прекрасном здоровом весе. А я — дырявая голова и тощая шпала, которая не умеет как следует убираться и готовить. Хочу, чтобы бабушка меня тоже любила. Просто так.
— Показать тебе, как Майя рисует? — предлагаю Кириллу погодя секунду.
— Давай.
Я открываю телефон, нахожу фотографии картин сестры. Бесспорно, она талантлива. И несмотря ни на что, я беспокоюсь и люблю её. Хочу дать всё, что в моих силах.
Кирилл отводит взгляд от дороги, смотрит на экран телефона. Я листаю, а он одобряюще кивает.
— Замечательные работы. Ей бы в Краснопресненскую худшколу.
— О, там огромный набор, я узнавала. Зачислять на будущий год начинают с зимы, а сейчас, на секундочку, лето.
— Разберёмся, — кивает Самсонов. — Нам бы для начала мебель купить для твоей сестры.
— Не нам, а мне. Куплю с будущей зарплаты. И ремонт косметический сделаю в квартире.
Автомобиль попадает в очередную глубокую яму, я едва не впечатываюсь в лобовое стекло.
— Человек! Вон человек! — указываю пальцем на седовласого дедулю, идущего вдоль дороги. — Надо спросить у него адрес Кузнецовых.
— Сиди, — командует Кирилл, остановившись на обочине.
Он выходит на улицу, окликает местного, долго что-то объясняет ему. Достав из кармана пачку сигарет, угощает дедулю и сам закуривает. Меня до дрожи бесит, что Кирилл взялся за старую привычку, но… он делает это так красиво, что удержаться и не рассматривать его в этот момент просто не получается.
Проходит пятнадцать минут, как Самсонов болтает с местным. Я изнываю от нетерпения! Дедуля решил ему рассказать всю свою биографию или что?
Открываю дверь автомобиля, но Кирилл машет, чтобы не выходила, тем самым всё сильнее распаляя мой интерес.
— Сколько можно ждать! — возмущаюсь я, едва Самсонов садится на водительское место. — Ты узнал, где живут Кузнецовы?
— Да, в конце улицы. Багряная, восемь.
— О-о! И ради этой информации ты столько времени проболтал с дедулей? Надо было мне выйти, я бы живее его разговорила.
Кирилл усмехается и не отвечает. Было что-то ещё, о чём он не хочет рассказывать?
Я пищу от радости, заметив на углу одного из дальних домов табличку с нужным адресом.
— Останови, Кирилл! Теперь я пойду.
Самсонов глушит двигатель, позволяет мне выйти из салона.
Спрыгнув на землю и оглядевшись по сторонам, начинаю красться сквозь колючие кусты малины прямо к высокому забору из камня.
Обернувшись назад, замечаю, что Кирилл заинтересованно на меня смотрит. Складывает руки на груди, опирается бёдрами о капот. Готовится к представлению?
Я специально оделась в удобную одежду — короткие шорты, футболку и кроссовки. Для того чтобы перелезть через ограду и как следует рассмотреть, с какой целью Кузнецовы взяли под опеку столько детей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что ты делаешь, малыш? — спрашивает, не выдержав, Кирилл.
— Как что? Пытаюсь увидеть Майю.
Ухватившись рукой за опасно торчащую арматурину, ставлю ногу на камень и делаю первый рывок. Чем-то отдаленно напоминает скалодром. С одной небольшой разницей: у меня нет страховки.
— Адекватные методы уже закончились? — интересуется Кирилл, продолжая пялиться.
— Что ты предлагаешь? Просто позвонить в дверь и попросить позвать Майю?
— Для начала да.
— Ты ничего не понимаешь, Самсонов. Они так просто не дадут её увидеть. А мне надо!
Поставив ногу на последний камень, подтягиваюсь на руках и критически осматриваю территорию дома Кузнецовых. Ничего необычного. Большой двухэтажный особняк, беседка, сарай, песочница, качели и бескрайние поля чернозёма.
— Ну вот! Я же говорила: здесь очередное подтверждение того, что эта семейка эксплуатирует детский труд.
— Меня со Стасом тоже впрягали. Всё лето с лопатой в руках проводил в Белогорье.
— Сочувствую. Меня мать никогда не заставляла.
Достав из шорт телефон, приближаю расстояние на камере и фотографирую. На улицу как раз выходят какие-то дети, но Майи среди них нет.
— И долго ты будешь висеть на заборе? — интересуется Самсонов. — Нет, вид мне, конечно же, очень нравится, но ты уверена, что найдёшь компромат?
— Уже слезаю. Попробую с другой стороны.
Пытаюсь поставить ногу ниже, но неожиданно подошва кроссовки соскальзывает с камня, и я лишаюсь опоры. Хаотично цепляюсь руками, ломаю ногти, но удержать собственный вес не получается. Зажмуриваюсь и понимаю, что падаю.
Каким-то чудом снизу меня подхватывает Кирилл, но теряет равновесие, и мы заваливаемся на землю вместе. Я лежу на нём сверху и первое время пошевелиться не могу. Кажется, во время падения содрала локоть до крови.
— Блядь. Я думал, мы уедем отсюда живыми, — нарушает молчание Кирилл.
В ответ я начинаю смеяться сквозь слёзы. Потому что больно, кожа горит и потому что мы с Самсоновым валяемся на земле в кустах малины в недвусмысленной позе. Стыд какой!
Кирилл кладёт руки на мои бёдра, сдавливает пальцами и крепче к себе прижимает. Я замираю, утыкаюсь носом в его шею. Голова начинает кружиться от его запаха и… Боже, я теряюсь в ощущениях, потому что чувствую его эрекцию, упирающуюся мне в пупок. Как в таких обстоятельствах вообще можно думать о сексе? И почему я сама при этом испытываю лёгкое покалывание внизу живота?
— Руки свои похотливые убери, — прошу его осипшим голосом.
— Я пытаюсь тебя поднять, — насмехается Кирилл. — Ты как? Не ушиблась? Больше не полезешь, не проси.
— Всё хорошо. Жаль, что Майю не успела увидеть.
Кирилл помогает подняться на ноги, встаёт следом. Как я и думала: локоть содран до мяса, одежда в пыли. Хорошо, что в машине обнаруживается аптечка. Самсонов промывает мою рану водой, затем осторожно заливает её перекисью. Берёт меня за руку и ведёт к калитке Кузнецовых.
Он коротко жмёт на звонок, и спустя несколько минут к нам выходит глава семейства — тучный мужчина с большой залысиной на голове. Зря Кирилл не послушал меня… Сейчас только хуже сделает.
Самсонов отводит его в сторону, между мужчинами происходит короткий диалог, после чего Кузнецов мотает головой и скрывается за воротами.
— Я же говорила. Поехали!
— Стоять, — дёргает меня за запястье Кирилл. — Он позовёт Майю.
Я ошарашенно открываю рот, начинаю улыбаться. А затем, не сумев сдержать радости, бросаюсь Самсонову на шею.
— Но как?.. Как у тебя получилось?
— Всё просто. Я пообещал ему денег.
Рассмеявшись, слышу тихое покашливание за спиной. Встаю на ноги, оборачиваюсь. Майя!
— Здрасьте, — кивает сестра и подозрительно меряет взглядом меня и Кирилла.
