В первую очередь это касалось тех, кто находился не в военных городках, а охранял основные дороги Афганистана. Вдоль этих трасс было направлено несколько рекогносцировочных групп, которые по всем правилам военной науки определяли наиболее удобные места для размещения наших застав. Специально для этого из Москвы прилетели ведущие офицеры и генералы Военной академии имени Куйбышева, военные инженеры рчень высокой квалификации. Достаточно сказать, что несколько полковников имели профессорские звания. Вместе с нами работали и офицеры частей, в зоне ответственности которых находились те или иные отрезки дороги. Одну из групп возглавил я. Мы прошли от Кабула до перевала Саланг, далее на север, в сторону Советского Союза, еще километров сто. Для восточного направления этот участок дороги являлся основным.
Начиная от окраины Кабула, мы изучали местность со всех точек зрения, так как на этом изгибе трассы колонны несколько раз уже подвергались интенсивным обстрелам. Нужно оборудовать заставу. Офицер связи возражает: рации работать не будут — выступающая скала перекрывает эфир. Артиллерист подсказывает, что место находится в ущелье, поэтому огонь придется вести вслепую. За неделю мы облазили все склоны и высоты на своем участке и с учетом мнений специалистов определили наиболее удобные места, на которых должны были стоять заставы или сборно-пулеметные сооружения.
Командующий армией генерал Тухаринов внимательно прочитал наш доклад и утвердил его. Через месяц создание системы охраны было закончено. Из камня были построены достаточно мощные сооружения. Небольшие казармы для солдат мы строили так, чтобы даже при прямом попадании мины никто не погиб, а сооружению был бы нанесен минимальный ущерб. Кое-где удавалось поставить свои небольшие баньки. Если не было возможности организовать полевую кухню, еду привозили.
Очень трудно было «зарываться» в скалы. Все-таки находили довольно оригинальные решения, позволявшие охранять участок, доверенный взводу или роте, вообще не выходя с заставы. Мы буквально вгрызались в горы, делая траншеи в полный рост. Пробежав по этим проходам и переходам из казармы, солдат оказывался на своей огневой позиции, ни разу не показавшись противнику. Основной артиллерией на «дороге жизни» от Термеза до Кабула были очень удобные 82-мм минометы типа «Поднос» — их можно переносить вручную. В тех местах, где «врезаться» в скалы было невозможно, огневые позиции для них обкладывали камнями и прятали таким образом, чтобы через верхнее отверстие можно было вести обстрел в любом направлении. Во время нападения солдаты оказывались возле минометов, наблюдатели-корректировщики выдавали им точные координаты, тем более что практически вся местность уже была пристреляна заранее, и минуты через две уже открывался огонь. На дальних подступах дорогу прикрывала ствольная артиллерия.
Война, естественно, позже внесла свои поправки. В течение следующего года мы поняли, что где-то допустили ошибки — всего предусмотреть нельзя. У душманов был свой, нестандартный подход — они, как правило, нападали там, где их меньше всего ждали. Со временем мы были вынуждены либо усиливать заставы несколькими бронетранспортерами и боевыми машинами пехоты, либо вообще убирать их с того места, где они не могли обеспечить защиту своих людей. Тем не менее основная система охраны дороги, несмотря на некоторые изменения, надежно действовала все девять лет.
Ситуация становилась все более сложной. В конце января в Кабул прилетел главнокомандующий сухопутными войсками генерал армии Павловский. С июля до декабря 1979 года он постоянно находился в Афганистане и, вернувшись в Москву, высказывался против ввода войск. Кстати, Павловский и сопровождавшие его офицеры прилетели в гражданской одежде, такая традиция сохранилась до конца нашего пребывания в Афганистане. Именно от генерала Павловского мы впервые услышали о том, что 40-й армии предстоит вести боевые действия. Тогда же началась подготовка к ним: заменялись призванные из запаса люди и старые виды вооружения. Дивизиям, которые вошли в Афганистан, вместо танков Т-55 поставлялись Т-62 и Т-64, а также новые в то время виды стрелкового оружия, в том числе и гранатомет АГС-17, который позже активно применялся в районах межнациональных конфликтов на территории Советского Союза. Тогда мы еще не знали и не представляли, где предстоит вести эти бои. Но чувствовали, что начнутся они скоро.
В конце февраля, через месяц после приезда Павловского, в штаб дивизии пришло официальное распоряжение быть готовыми к ведению плановых боевых действий в зоне ответственности дивизии.
Оппозиция за очень короткое время сумела провести поистине колоссальную работу. Почти все население Афганистана было настроено против не только режима Бабрака Кармаля, но и советских войск, оказавшихся в стране. Созданная в начале 1980 года мощнейшая агентурная разведывательная сеть из афганцев, вплотную работавших вместе с нашими представителями, практически не давала сбоя несколько лет. Оппозиция на протяжении всей войны непрерывно черпала необходимую информацию и была достаточно осведомлена о наших планах, потому что ни одного крупного решения мы не принимали без непосредственного участия самих афганцев. Безусловно, мы понимали, что любой документ, оказавшийся в их руках, очень скоро попадет к душманам, но были вынуждены мириться с этим, ограничиваясь лишь мерами, сводящими утечку информации к минимуму. По-другому действовать было невозможно: в противном случае ответственность за все происходившее в Афганистане лежала бы только на нас.
Основную опасность для режима Бабрака Кармаля и наших войск представляли специальные банды, засылавшиеся с территории Пакистана. Защищая свою землю, они несли в Афганистан кровь, беспощадно уничтожая своих земляков, которые подозревались в поддержке — даже взглядом — революционнного правительства и советских. Поэтому, кроме охраны гарнизонов, находившихся в крупных городах, основных дорог Афганистана, авиабаз в Баграме и Шинданде, мы встали перед необходимостью каким-то образом перекрыть афгано-пакистанскую границу. Сделать это было непросто: границы между этими странами как таковой не было и нет. Ее заменяет условная «линия Дюранда», проходящая по вершинам горных хребтов и разделяющая земли, по которым издавна без особых препятствий кочевали пуштуны. Нередко получалось так, что люди одного племени жили в разных странах. Несмотря на то, что Пакистан как бы огибает территорию Афганистана с востока, юга и немного с юго-запада, в момент ввода советских войск от Джелалабада действовала фактически лишь одна дорога в сторону границы — через Тархан.
