Любой нормальный человек умер бы моментально. Ну, по крайней мере, лишился бы сознания. И, не приходя в себя, умер бы в течение секунд.
Но меня модифицировали не для того, чтобы я умирал.
Грохнувшись, я всем весом надавил на высунувшееся из спины копьё, и его выдавило наружу. Я видел, как из груди выдвинулся окровавленный стержень. Схватил его руками, потянул…
Пришлось дважды перехватить, прежде чем получилось вытащить.
Боже…
Я выронил «копьё».
Дальше-то что?!
Кибер-руки затряслись. У меня тупо не оставалось сил управлять кибером. А смысл выбираться?!
Судя по звукам, уже кипит битва. Какой с меня боец? Никакого. Разорвут в клочья. В кибере у меня хотя бы будет шанс…
— Крейз, наружу! — прогремел вопль Ликрама. — Кибер высосет силы!
Ч-ч-чёрт… Ладно!
Тьма. Створки разъезжаются в стороны, дребезжа, как дверцы старого лифта.
— Б… адь! — Я выплюнул сгусток крови.
Дышать не получалось. Лёгкие заполнились кровью. Я таращил глаза в потолок, хватал воздух ртом и не мог, как ни старался, поймать ни глоточка.
Дерьмо! Как мы облажались… Но кто мог такое предугадать?!
А с чего ты взял, Крейз, что задача командира — предугадывать? Твоя задача — быть готовым к любой ситуации. И пусть ты не мог предположить встречи с ёжиком-переростком, но ты должен быть готов к тому, что на вас выскочит гигантское говно. Которое тебя сметёт.
Так. Хватит самобичеваний. Потом, в больничном цилиндре, можешь хоть харакири исполнить, народ повеселишь. А сейчас нужно поднимать жопу. Да будь ты хоть трижды мёртвый, мне плевать! Команда была — встать!
Я чувствовал каждую мышцу, которую напряг, чтобы перевернуться набок. Я будто со стороны, выпучив глаза от изумления, наблюдал за своим телом. Как оно на полном серьёзе поворачивается и не то кашляет, не то блюёт кровью. Как выпрямляет левую руку и, опираясь на неё, поднимает корпус.
И вот я уже сижу.
Так я могу оценить обстановку. Которую можно охарактеризовать одним лишь словом из шести букв.
Не то вся эта нечисть прибежала, скрываясь за ёжиком, не то они выплеснулись непосредственно из него…
Шатуны и нюхачи были однозначно основной силой. Быстрые и смертоносные, они атаковали тех, кто остался на ногах. Таковых было на удивление много. Я видел почти всех, кроме, пожалуй, девчонок.
Где Илайя?! Ч-чёрт. Где…
— Не шевелись, твою мать, зомби хренов! — резанул по ушам визг.
Чьи-то руки обняли меня сзади, проникли в дыру в груди…
Я заорал.
— Пардон, мне тоже было неприятно, — нервно хихикнула Битти. — Сейчас подлатаем.
Она, как и я, была в одной обтяжке. Я изо всех сил пытался сосредоточиться на ощущении, как её грудь прижимается к моей спине.
А её руки, приподнявшись над раной, зажгли маленькое солнце. Которое заживляло, но — увы — не спасало от боли. Боль становилась всё сильнее. Меня начало трясти.
Укус в шею меня удивил.
— Держись, — шепнула на ухо Битти. — Только не вырубайся, только не сходи с ума, ты нам нужен!
Очередным спазмом меня согнуло пополам. Я едва не упал с кибера. А так как Битти теперь лежала на мне, таковая возможность оставалась вполне себе открытой.
Зато я увидел Райми.
Ну, верхнюю её половину.
Я как будто посмотрелся в зеркало. Или на экран ноутбука, который в режиме реалтайма обрабатывает моё лицо, делая его женским. Просто Райми, как и я, широко раскрыла глаза и хватала воздух ртом.
Кибер упал на неё и, видимо, превратил всё, что ниже пояса, в лепёшку с фаршем.
Но Райми была в сознании.
— Райми, — прохрипел я.
Она сфокусировала взгляд на мне.
— К-крейз…
— Приманка. Сейчас.
Из её глаз брызнули слёзы. Как-то внезапно и много сразу.
— Дурак, — прошептала она. — Во мне уже вообще нечего трахать.
— Сиськи есть — остальное приложится, — бодро сказала Битти, которая, как только началась заварушка, на удивление быстро взяла себя в руки. — Давай разделаемся с этим дерьмом, и я поволшебничаю с твоей нижней половиной.
— Тебя надо свести с Сиби. Она бы в обморок от счастья упала, услышав такое.
Глаза Райми затуманились. Судя по тому, что я тут же захотел на ней жениться, даже если до конца жизни придётся возить её в инвалидном кресле, режим Приманка активировался.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Хватит! — оттолкнул я Битти, не без сожаления расставаясь с её мягкой грудью. — Оставь для Райми.
Битти, ни слова не сказав, соскользнула с кибера. А я наоборот скатился обратно. В заблёванную кровью нишу.
Себе на грудную клетку даже не смотрел, не хотелось расстраиваться. Дышать могу — уже хорошо, остальное — херня. Ну, давай, старичок, последний рывок!
Вру, конечно. Никакой он, скорее всего, не последний. Но надо же как-то мотивировать собственные доспехи.
Створки закрылись, зрение привычно сместилось этажом выше.
Бл… Терпимо.
Слева — Райми, значит, рывок вправо. Вес на правую руку. Толчок — here we are!
Со стуком кибер встал на гусеницы. И тут же рванул вперёд. Влево, вправо. Твари рвались стадами, ребята не успевали их убивать. Все они неслись к Райми, чтобы осуществить свой неосознанный половой рефлекс.
Я старался, как мог, не пропустить ни одного. Потому что за мной были лишь раненая Райми и Битти, которая как боец… А чёрт её знает, кто она, как боец. И век бы не знать, она здесь для другого.
Хруст костей, всплески крови, болото под ногами. Боже, как хочется блевать… Клянусь, по возвращении в больничный цилиндр буду блевать час. Не меньше. А потом — спать. Месяц…
Ликрам устроил своими глазами натуральный апокалипсис. Температура в туннеле подскочила до критической отметки. Даже мне, внутри кибера, было хреново, а как жарило остальных, я даже представить не мог.
И правда, реальный боевой опыт в туннелях у Ликрама отсутствовал.
— Ликрам, отставить! — громыхнул мой голос.
Заметил летящего на меня нюхача, ударил наотмашь. Уродливый недоделок влип в стену, размазался по ней.
Суки. Кто вас только насочинял? Посмотреть бы в глаза отморозку!
Ход битвы переломился в нашу пользу. Я даже не представлял до сих пор, как много в туннелях значил кибер. Пусть даже такой, кастрированный, не умеющий ни поднять оружие, ни скастовать Мальстрём. Я был самым настоящим танком, против которого у туннельной Гнили не было методов.
Ну, до сего дня не было.
А допустив в голову эту мысль, я допустил и другую: каково же сейчас остальным?!
Думал я фоном, в реале же продолжал усердно исполнять пируэты, превращая в кашу новых и новых мразей.
Райми, по ходу, отключилась. Я перестал испытывать к ней нежные чувства, да и твари из любвеобильных вновь сделались агрессивными.
По тому, с какой бессмысленной яростью они на нас кидались, я понял, что они уже обосрались. Если поначалу Гниль проявила какое-то подобие тактического мышления, отвела малые силы на соединение с большими, то теперь, видно, решила: «Не была умной — нехрен и начинать».
Влево-вправо, гусеницы уже частично плывут, теряя сцепление с полом. Ещё чуть-чуть, и это станет проблемой. Из охренительного танка я превращусь в плохонький корабль, который повалить — как нефиг делать.
Не то чудо заставило меня остановиться, не то невероятно обострившаяся реакция. Я наполовину раздавил, вмял в кровавую кашу шатуна и — замер. А прямо передо мной из всего этого дерьма поднялось нечто.
Нечто, что я поначалу принял за ещё одного шатуна. Только вот оно не проявило никакой агрессии. Оно просто стояло и держало в руках… Сердце Красавицы.
— Илайя?! — осенило меня.
Она подняла на меня взгляд, и сомнения рассеялись. Это действительно была Илайя. Она подняла повыше камень, будто хвасталась им.
Вокруг нас догорала битва. Санх, рыча не то от злости, не то от возбуждения, забил булавой последнего шатуна и огляделся, как зверь не просто хищный, но наглухо поехавший. Убивающий не ради еды, а ради ни с чем не сравнимого удовольствия.
Но всё закончилось.
