Вспомним старую детскую игру: "Клади правую (right) руку прямо перед собой, положи ее на сердце, теперь притворись, что выбрасываешь левую (left) руку, спрятав ее за спину. Теперь скажи, какая рука у тебя осталась (is left)?" Ребенок, будучи не в состоянии объяснить себе, почему затрудняется назвать свою правую (right) руку оставшейся (left) рукой. Больше того, можно писать (right) правильно (right) только справа (right) налево (left), нельзя писать правильно слева направо, и написание (right) не будет правильным (right), хотя левая (left) может писать (right), хотя это и не верно (right), однако левая (left) может писать правильно (right right) справа налево (right to left), если нельзя писать слева направо (в скобках указано звучание этих слов на английском. Слова с различным значением звучат одинаково -- прим. ред.)
При этом в голове составляется длинная история, достаточная, чтобы выявить точки личной, персональной значимости (в действительности она бывает и не столь уж длинной, ибо такие пациенты, по опыту автора, могут дать мало личной информации). Поэтому автор назначает каждому пациенту еще одну предварительную встречу, чтобы иметь возможность найти индивидуальный подход.
В ходе предварительной подготовки были разработаны тщательные схемы сеансов, в которых игра слов "писать, правильный, правый, левый" переплеталась с мельчайшими личными деталями, которые делали этот метод более эффективным.
Первой пациенткой была женщина с истерическим параличом правой руки. По мере того как метод путаницы вторгался в обыденный разговор, она становилась все более смущенной, неуверенной и, наконец, вошла в состояние транса, когда ей было сказано, как "это правильно и хорошо, что ваша левая рука находится теперь справа, -- автор с подчеркнутым усилием положил левую руку пациентки на ее правое плечо, -- и что ваша правая рука, которая не может писать, находится слева, -- на левом бедре, тем самым устанавливается правдоподобная анатомическая взаимосвязь. -- И теперь, когда ваша правая рука, которая не может писать, находится слева, у вас справа есть рука, чтобы писать".
Все это тщательно повторялось несколько раз, и после нескольких дальнейших трансов с тщательно разработанными постгипнотическими внушениями у пациентки произошел перенос неспособности писать с правой руки на левую. К тому же было добавлено постгипнотическое внушение следующего порядка: "особое, довольно приятное, но интересное ощущение холода на тыльной стороне ладони левой руки на участке размером с долларовую монету".
Три года спустя эта женщина продолжала работать на своем месте и все еще ощущала слабость в левой руке, когда пыталась взять ею карандаш, а "холодное пятно" все еще оставалось на прежнем месте и было источником ее почти ребяческой гордости. Клинически эту пациентку можно считать терапевтической удачей. Можно было бы сделать и еще кое-что, но она была вполне удовлетворена результатом. Например, следовало бы упомянуть о ее необычайной неаккуратности в ведении домашнего хозяйства и о постоянных опозданиях; например, она могла на два часа позже приехать на день рождения приятельницы, которая несколько раз напоминала ей о нем по телефону, чтобы предотвратить ее опоздание и не заставлять ждать других гостей. Тем не менее ее любили или, по крайней мере, относились к ней вполне терпимо, и ее правая рука нормально функционировала.
Еще более тщательно был разработан метод путаницы для мужчины, который несомненно обладал более высоким интеллектом, был намного сообразительнее и представлял собой более трудную проблему. Он работал в страховой фирме, и при внушении слова "страхование, гарантия, страховать, гарантировать, убеждать, переубеждать" перемешивались со словами "писать, правый и левый". К тому же случайно оказалось, что у него есть родственник по фамилии Райт, который мог ездить на велосипеде прямо, но вечно поворачивал направо, когда надо было повернуть налево. Но даже такая сложная игра слов, быстрое и запутывающее чередование грамматических времен и частое использование различных эпизодов из жизни пациента, не помогли осуществить перенос неспособности писать с его правой руки на левую. Однако в состоянии транса пациента удалось заставить примириться с невозможностью писать правой рукой, отказаться от усилий преодолеть это и согласиться на новую должность, которая не требует умения писать и от которой он постоянно отказывался: "Я собираюсь покончить с этим раз и навсегда". Этот случай также можно считать терапевтическим успехом, хотя через несколько лет пациент снова нашел автора и попросил еще об одной попытке лечения, но автор отказал ему, пообещав вернуться к этой проблеме позже.
Вначале метод путаницы, с применением дезориентации во времени, описанный в данной статье и впервые разработанный автором, предлагал относительно простое средство для создания путаницы и достижения с его помощью возрастной регрессии. Однако тщательное исследование этого метода вскоре выявило и другие возможные варианты и способы его применения. В соответствии с этим была разработана целая серия процедур, сначала в форме схем, которые затем были заполнены деталями, позволяющими создавать отдельное состояние транса со специфическими и с изолированными явлениями.
Особый интерес представляет реакция как экспериментальных, так и клинических субъектов. Что касается последних, то они, по причине терапевтической мотивации, утрачивают сопротивляемость, и при работе с ними можно использовать более простые методы. Иногда, хотя сопротивляемость и остается, они даже не возражают против повторения метода путаницы в той или иной форме.
У экспериментальных субъектов можно наблюдать самые различные реакции, иногда совершенно неожиданные и интригующие. Например, мисс К., знакомая со многими вариантами метода путаницы, которые были использованы на ней, всегда охотно реагировала на один и тот же вариант, иногда с некоторыми изменениями. Мисс Ф., тоже охотно реагировавшая на тот или другой вариант метода путаницы, сама не впадала в транс.
Как показал опыт, чтобы научиться индуцировать состояние транса, лучше всего оказаться сначала самому испытать гипноз и таким образом "почувствовать" его.
Интересен также тот факт, что субъекты, охотно и несколько раз подряд реагировавшие на метод путаницы, вполне могут впасть транс, просто прослушав запись сеанса с другим субъектом, в ходе которого использовался метод путаницы. Однако мисс К. и мисс Ф. были исключительно компетентными секретарями и могли прослушать внушение по методу путаницы, сделанное им, и позже слово за словом записывать это же внушение, использованное еще на ком-то, не впадая при этом в транс. Очевидно, наличие у них заостренных карандашей и поставленной перед ними задачи являлось препятствием для любой гипнотической реакции. Кроме того, при необходимости они могли стенографировать и в состоянии транса. Когда при помощи метода путаницы у них индуцировали состояние транса, а потом заставляли их в этом состоянии делать записи о применении этого же метода (с небольшими изменениями) на ком-то другом, это нимало не влияло ни на их состояние транса, ни на способность записывать.
Мисс X. и мистер Т. были отличными субъектами как для традиционных методов, так и для метода путаницы. Однако после нескольких опытов с методом путаницы они оказывались в состоянии транса сразу же, независимо от того, насколько осторожно автор подходил к его использованию. В состоянии транса они объясняли: "Как только я начинаю испытывать малейшее ощущение путаницы, я тут же впадаю в глубокое состояние транса". Им просто не нравилось быть запутанными. Ни один из этих субъектов, хорошо справлявшихся с традиционными способами, не смог научиться использовать метод путаницы.
Мистер X. (это не родственник мисс X.) охотно реагировал на различные методы путаницы, непроизвольно обнаружил, что может использовать их в состоянии транса и проводить эксперименты на других субъектах в то время, когда сам еще находится в трансе, и позже исследовал свою способность изобретать различные способы метода путаницы и эффективно использовать их на практике. В этой связи его первое спонтанное открытие своей способности использовать метод путаницы можно отнести к разряду очень интересных и познавательных примеров.
Профессор М. из Йельского университета весьма критично относился к работе Кларка Л. Гулла и почти не верил в гипноз как действительно существующее явление. Сам он был психологом, методами транса никогда не пользовался и, однако, опыты, проводимые в Йеле до сегодняшнего дня, не убедили его в реальности такого феномена, как гипноз. Он обратился к автору за дополнительными разъяснениями относительно гипноза и просил его продублировать некоторые гипнотические опыты, выполняемые в Йельском университете.
После некоторых размышлений автор согласился и вызвал двух замечательных сомнамбулических субъектов. Когда профессор М. объяснил им свое отношение к гипнозу и свои пожелания, оба испытуемых выразили готовность исполнить его просьбу, если это будет одобрено автором.
