Нет в женщинах отваги. Мы одни – ничто.
Эсхил. ПросительницыКак только мы добежали до настила под спусковой шахтой, Ник мгновенно сунул мне в руки карабин, чтобы я закрепила на себе веревочную петлю, что я уже не раз проделывала во время ежедневных путешествий вверх-вниз.
– Быстро надевайте крепления! Я буду наверху, – он ткнул пальцем вверх для большей наглядности, – и вытащу вас. Все понятно?
Меня снова охватил панический страх.
– Но почему охранники…
– Нет там охранников. – Ник стянул с себя мешковатую рубаху и с некоторым опасением посмотрел вверх. – Я быстро.
Но только когда Ник тщательно вытер ладони о штаны, я поняла, что он собирается подняться вверх по веревке, оставив меня внизу.
– Погодите! – воскликнула я, окончательно обезумев от страха. – Что происходит? Почему там нет охранников?
Ник сжал мои плечи и легонько встряхнул:
– С вами все будет в порядке. Обещаю. Дышите глубже.
Его слова сопровождались отдаленным грохотом, и по глазам Ника я увидела, что его тоже встревожил этот звук. Не делая больше попыток как-то меня успокоить, Ник начал подниматься вверх по веревке. На ней не было узлов, которые могли бы облегчить его задачу, – он мог использовать лишь силу своих рук и ног.
Никогда прежде я не чувствовала себя настолько покинутой, как в тот момент, когда Ник наконец исчез в стальной трубе. Дрожащими пальцами закрепив на себе петли веревки, я просто всматривалась в окружавшую меня темноту, очень остро ощущая притаившуюся в ней опасность. И каждый раз, когда я делала глубокий вдох, как мне было велено, мне казалось, что где-то рядом я слышу шум осыпающихся камней, то ли здесь, в темноте, то ли по другую сторону стены. Понять было невозможно.
Ничуть не меньше пугал меня и нараставший шум, который заставлял пол вибрировать под моими ногами. Паника все сильнее охватывала меня, и я уже почти поверила, что это какое-то доисторическое чудовище, разбуженное нами, ползет по одной из пещер под колоссальным строением в мою сторону…
Но наконец я почувствовала, как дернулась веревка, привязанная к моим креплениям. Я поднялась в воздух на метр или около того и даже вскрикнула от облегчения. Ясно было, что Ник выбрался на поверхность и теперь изо всех сил старается вытащить меня.
Я уже болталась в воздухе на полпути к свету и свободе, но тут снова раздался взрыв, уже гораздо ближе. По моему телу заколотили мелкие камешки и песок, и я инстинктивно прикрыла лицо ладонями.
Когда я осмелилась снова открыть глаза, то увидела только пыль и темноту. Дыша сквозь смятую в комок куртку, я попыталась различить слабый свет фонаря, оставленного внизу, но он исчез. И теперь я видела лишь вселяющую надежду точку дневного света в дальнем конце трубы.
Отчаянно желая ускорить свое бегство из рушащегося храма, я схватилась за веревку и попыталась подтянуться по ней, но, конечно же, не смогла этого сделать. Я только того и добилась, что Ник уронил меня на пару метров ниже, и я услышала, как он злобно ругается на меня.
Но, несмотря ни на что, звук его голоса подействовал на меня успокаивающе, и я изо всех сил старалась теперь не вертеться во все стороны. Несколько мгновений спустя я уже стояла на твердой земле, а Ник расстегивал на мне крепления, и в его глазах светилась нескрываемая тревога.
– А мы… – начала было я, но, что бы я ни собиралась сказать, мои слова были заглушены грохотом очередного подземного взрыва.
– Скорей! – Ник вытащил меня из шатра на ослепительный солнечный свет; мы побежали к одинокой лошадке, привязанной к столбику изгороди. – Я сяду первым… – Он быстро отвязал от столба поводья и вскочил в седло. – Ставьте ногу сюда…
Ник помог мне забраться на спину лошади и сесть позади него, и, как только мои руки обхватили его талию, он ударил пятками по бокам скакуна.
Когда мы уже мчались прочь, еще несколько взрывов взметнули землю за нами. Было похоже на бомбежку с невидимого самолета. Лошадь в испуге остановилась и поднялась на дыбы, сбросив нас на склон островерхой дюны.
– Боже правый! – простонала я; в глазах сверкали искры, а рот был полон песка. – Эй, вы в порядке?
Но Ник уже вскочил на ноги и старался успокоить лошадь. А потом я увидела, как за его спиной шатер бедуинов вдруг смялся и исчез, втянутый в грохочущий водоворот песка.
– Смотрите! – закричала я. – Мы же сейчас…
Как только Ник понял, о чем я говорю, мы оба рванули вверх по склону дюны, забыв о жеребце. За нашими спинами грохот разрушения нарастал в ужасающем крещендо, и когда мы наконец добрались до гребня дюны и я осмелилась оглянуться, то только и увидела что чудовищный, пожирающий все кратер рушащегося вниз песка. Все исчезло: шатер, настил, разбросанное буровое оборудование; вся низина между дюнами превратилась в огромную пасть, жадно заглатывающую каждую кроху вокруг себя, стремясь заполнить пустоту утраченного тысячелетия.
Завершив свои дела, Ник позвонил куда было нужно, а потом нашел меня точно там же, где и оставил, – в пустом трейлере с чашкой чая в руках.
– Вы как, получше? – спросил он, усаживаясь за стол напротив меня с кружкой кофе.
Ник уже выглядел немного спокойнее. А может быть, он лишь притворялся, чтобы ободрить меня.
– Я забыла вас поблагодарить, – сказала я, выпрямляясь. – За то, что спасли мне жизнь.
– Не за что, – кивнул Ник.
– Но вы ведь не обязаны были, – продолжила я, вертя в руках чайную чашку. – Я ведь никогда… никогда вам особо не нравилась. Ведь так?
Ник отхлебнул немного кофе.
– Мне не нужны проблемы с Моузлейнами.
Я ошеломленно уставилась на него:
– Простите?.. – И тут я наконец поняла, что он просто шутит. Как всегда, борода Ника не позволяла как следует рассмотреть его лицо, она служила чем-то вроде ограды из колючего терна вокруг его истинной сущности. Я покачала головой, вдруг ощутив себя бесконечно изможденной. – Пожалуйста, объясните, что вообще происходит?
Ник пожал плечами:
– Кто-то решил взорвать подземный храм…
– Кто-то?
Избегая моего взгляда, Ник откинулся назад и почесал подбородок.
– Поступил анонимный звонок. Угроза взрыва. Поэтому я и решил эвакуировать охрану. И хорошо, что я это сделал, иначе и не узнал бы, что вы там, внизу.
– Но что за нелепость! – воскликнула я. – Кто мог это сделать? Зачем? И как, скажите на милость?
В моем уме тут же возникли десятки предположений – одно хуже другого, – и мне пришлось глубоко вздохнуть, чтобы справиться с подступившей тошнотой.
– Это просто безумие, – продолжила я, уже чуть более спокойно. – Кто бы это ни был, они должны были сами погибнуть, разве не так?
– Ну, может быть, они использовали дистанционное управление.
– Но те звуки, что я слышала…
Он снова пожал плечами:
– Нет смысла гадать. Правды мы все равно теперь никогда не узнаем.
– Ой, ради бога!
Я уставилась на него, отчаянно желая услышать ответы. Но Ник просто допил кофе одним глотком, отодвинул в сторону кружку и извлек откуда-то пачку наличных. И только когда он начал пересчитывать купюры, до меня дошло, что именно он делает, и я взорвалась при виде его собранности. Для Ника все это продолжало оставаться деловыми отношениями. Бомбы, веревки, синяки… Ну, обычный день для сотрудника Фонда Акраб.
– Десять тысяч долларов, – сказал наконец Ник, придвигая деньги ко мне. – Мы ведь на эту сумму договаривались?
– Что ж, спасибо, – ответила я довольно злобным тоном, пронзая взглядом пачку купюр. – Полагаю, это все, что я получу? Никаких объяснений?
Ник встал, и в его взгляде я не заметила ни малейшего признака каких-либо эмоций.
– Мы можем продолжать препираться. Но тогда вы опоздаете на самолет.
Мы уехали с буровой площадки во второй половине дня. Несмотря на произошедшее, Ник по-прежнему отчаянно желал привезти меня на Джербу вовремя, чтобы я успела на рейс до Лондона, и ради этого готов был ехать на машине всю ночь.
Я сидела рядом с ним в машине, слишком измученная, чтобы ощущать что-либо, кроме блаженного отупения, а Ник барабанил пальцами по рулю, наконец он сказал:
– Я подумал, вам, может быть, захочется узнать, что взрывы устроила группа защитников окружающей среды… Они прислали факс как раз перед тем, как мы выехали. Ну, обычная антикапиталистическая чушь.
Я уставилась на него. Солнце уже садилось, и лицо Ника – впрочем, кажется, как всегда – скрывалось в тени.
– Весьма убедительно, – откликнулась я, удивленная собственным сарказмом. – Это все объясняет.
Ник покосился на меня:
– Вы в это не верите?
– А вы ждали, что я поверю? Вы ведь и сами не верите, разве не так?
Ник передернул плечами:
