– Лариса, скажи честно, – наедине он мог называть ее по имени, на людях Лариса просила соблюдать дистанцию, – мне уволиться? Ну, чтоб не дожидаться, когда ты пнешь меня под зад? Врач сказал, что это я во всем виноват… – Паша покосился на забинтованную руку.
– Паш, не слушай его. Может, если бы ты меня не… ну, не уронил, я бы уже тут с тобой не рассуждала. Ведь стреляли же. Ты меня собой закрыл. Спасибо тебе! Хотя глупо как-то звучит в данной ситуации. Мама пообещала, что она за тебя теперь всегда будет свечку в церкви ставить.
– Да ладно, чего уж… Она мне звонила. Плакала. А кто стрелял – не нашли?
– Нет пока.
– И не найдут. Я его не видел, ты тоже. Думаешь на кого?
– Не знаю. Вроде не на кого. Дико как-то.
– Может, этот, Игорь… как его?
– Властимирович.
– Ну да. Ты же с ним поссорилась.
– И что меня теперь – убивать? Вряд ли, мелковато. Он жулик, а не мафиози. Записку с угрозами – да, послал. Глупо. Слушай, да ну его к черту! Ты лучше будь добр, съезди в магазин, когда меня привезешь, я тебе скажу, что купить, дома шаром покати, а я в таком виде в магазин не могу. А мама придет – приготовит.
– Ладно, сделаю. Я и приготовить могу, между прочим, кулинарное училище закончил после восьмого класса.
– Да? И что ты тут в водителях пропадаешь? Уже давно в шикарном ресторане работал бы шеф-поваром. А я бы к тебе обедать ходила.
– Нет, у меня мечта была – на юриста выучиться. Как появились платные вузы – я туда, в обычный-то мне поступить не светило стопроцентно. Вот и выучился на свою голову… – Паша замолчал, пытаясь предугадать, какой маневр придет в голову даме, рулившей впереди на новеньком «Мерседесе». Похоже, водительские права дама тоже купила совсем недавно.
Лариса помнила эту историю. Когда ее бизнес только-только начинался, она случайно встретила Пашу в магазине – он разгружал хлеб. Если бы не остановивший ее на бегу дивный запах свежеиспеченного хлеба, Лариса пролетела бы мимо Паши, не заметив, как не замечала тогда никого и ничего вокруг себя, бегая по инстанциям и обменивая деньги на лицензии, справки и разрешения. Он тоже смотрел на нее, не решаясь подойти.
– Ты? – удивилась Лариса. – Ты же вроде работал где-то там, ну…
– В Качканаре, – неохотно подсказал Паша. – Я переехал, вот, работу ищу. Квартиру снял, дорого, работаю где придется.
Выяснилось, что Паша весьма удачно делал карьеру в юридической службе единственного в городе крупного предприятия, и у него неплохо получалось, пока не рассорился с начальством. Штатный юрист – человек подневольный, от него начальство требует не объяснить, почему так нельзя сделать, а найти возможность сделать и не попасться. А если попались, виноват кто? Разумеется, юрист, который недостаточно последовательно отстаивал свое мнение о том, что делать этого не надо было. Плюнул, уволился. Городок маленький, увольнение с завода – вроде как черная метка у пиратов, больше никуда не берут. А в областном центре юристами можно мостить дороги и на диплом Пашиного института экономики управления и права чихать все хотели, потому как покупной, а котируется только старая добрая юракадемия. Вот и горбатится грузчиком, да еще охранником на рынке сутки через двое. Можно, конечно, было бы поваром пойти, но разряд маленький, пока до приличной зарплаты дорастешь, а жить на что?
Лариса предложила Паше стать водителем. Тогда она еще не сдала на права, и джип Вадима скучал в гараже, а ей до черта надоело мотаться на общественном транспорте по делам. Паша согласился, да так и остался рядом с Ларисой.
– Паша, а чего ты до сих пор не ушел от меня? Мог бы и получше работу найти.
– Мне у тебя нравится. И народ хороший. Потом, чего дергаться, я в академии учусь, второе высшее, стаж у меня есть, а к лету и диплом будет приличный. Тогда уж…
За разговором Лариса не заметила, что они давно приехали и машина стоит возле подъезда. Она взялась за ручку, но вдруг, вспомнив события того злополучного вечера, испугалась и откинулась на спинку сиденья. Паша мгновенно все понял, выскочил из автомобиля, осмотрелся и распахнул дверцу с Ларисиной стороны. Подал ей руку, проводил до двери квартиры, чего раньше никогда не делал.
За дверью бодро орала музыка, пахло жареной курицей.
«Мама», – с тоской подумала Лариса. Черт, она ведь просила не сообщать маме дату выписки. Так хотелось после больницы побыть дома в тишине, одной, потрогать руками знакомые вещи и, наконец, успокоиться, забыть о произошедшем. А мама будет жалеть, сетовать на то, что Лариса занимается таким делом, «за которое могут и убить», и она, мама, всегда ее предупреждала, и что никогда не поздно все бросить и жить как раньше, как живут нормальные люди. Лариса пыталась ей объяснить, что, как она, живут и вполне нормальные люди, она под страхом смертной казни не променяла бы этот сумасшедший ритм на размеренность прежнего бытия, и не всем на роду написано варить борщи, менять памперсы, проверять уроки и ждать мужа с работы. Но мама была непоколебима и не теряла надежды наставить дочь на путь истинный. Постепенно Лариса перестала с ней спорить. Прежняя близость послушной маминой дочки и любящей мамочки исчезла, дочка выросла, а мама никак не хотела с этим смириться, и все шло как-то вкривь и вкось… Хотя странно, мама никогда не готовила жареную курицу, считая ее блюдом для вокзальных буфетов. Но пахло курицей, точно. Паша вопросительно смотрел на Ларису, ожидая, что она позвонит в дверь или достанет ключи.
– Спасибо, Паш, в магазин не надо, раз мама дома. Слышишь, как пахнет? С голоду точно не помру. Приезжай завтра часам к десяти, поедем на работу. И не говори ничего. Будешь спорить – вызову такси. Все. Пока!
Лариса нажала кнопку звонка. Дверь распахнулась. На пороге стоял Сергей Петрович в кокетливом фартучке и с полотенцем через плечо.
– Привет. Проходи. Или так и будешь стоять? У меня курица сгорит. – И, не дожидаясь ответа, удалился в сторону кухни.
– Откуда у тебя ключи? – удивилась Лариса.
– Ах, это… Я их у приятеля твоего позаимствовал, у Властимировича. Он тут заходил, все про бумаги какие-то спрашивал, зануда. Мы с ним пообщались, и он мне их подарил, задобрить хотел, наверное. И в самом деле, зачем ему ключи от твоей квартиры?
– У него еще с тех пор… От Вадима. Они же друзья. Я и забыла совсем, что он их не вернул и хранит ведь столько лет, надо же.
– Ну да. Таких друзей надо мочить в сортире, как учит нас президент. Я тебе завтра замки поменяю. Могла бы и сама сообразить.
– Сережа, а о чем вы с ним… разговаривали?
– Да так, о всяких мелочах. О чем с ним можно разговаривать? Мы, собственно, под дверью столкнулись. Рано-рано два барана… Да плюнь ты на него! В душ пойдешь или поедим сначала?
