На улице потеплело. Еще с вечера южная сторона неба затянулась дымной завесой легких облаков, а над далекими лесами нависла тонкая голубоватая мгла, предвестник оттепели. Яркие краски неба тускнели, а на землю быстро опускалась тьма. Маршрут похода был заранее намечен Букреем и Талашом при живейшем участии повстанцев-партизан, составлявших отряд деда. Они тоже были вооружены винтовками. Первый привал был назначен в фольварке Веркутье.
Букрей — человек с богатым военным опытом. Не раз приходилось ему совершать такие походы, не раз участвовал он в боях и на фронте империалистической войны и на фронтах войны гражданской. Был он и на Уральском фронте, и под Астраханью, и в широких степях Украины. Красноармейцы любили его и полагались на него. Букрей отдал приказ начальникам отделений принять меры по охране походной колонны. Были высланы дозоры — в голову колонны и по бокам, — и установлена связь между бойцами в дозорах и ядром колонны.
Дед Талаш присматривался к Букрею, прислушивался к его приказам и распоряжениям и все это наматывал себе на ус. Как проводник, на котором лежала ответственность за безопасность части в походе, он неустанно заботился, чтобы все обошлось хорошо и чтобы в дороге не произошло никаких неприятных неожиданностей. Он то отставал немного от колонны, то заходил вперед или сворачивал в сторону, куда не доносились шум и топот ног, останавливался и чутким ухом ловил голоса зимней ночи и подозрительные лесные шорохи. Ему приятно было ощущать на плече тяжелое «настоящее ружье» с острым штыком, с которым не страшно пойти один на один и против медведя. Все увиденное и пережитое в Высокой Рудне отступало теперь куда-то на задний план. Перед дедом вставали встреча с Рылем, освобождение Панаса и многое другое, что было трудно предусмотреть и подчинить своей воле и своим желаниям. Но дед Талаш чувствовал теперь за собой силу и уверенность; эту силу и смелость в значительной мере придавало ему «настоящее ружье». Когда дед отставал от колонны и оставался один, он снимал винтовку с плеча, брал ее «на руки», изготавливаясь к штыковому бою, как показывал ему Букрей. Потешно выглядел в эту минуту дед Талаш: он брал винтовку правой рукой за шейку ниже затвора, левой подхватывал ее в середине на расстоянии локтя, а сам приседал, сгибаясь в коленях, выставив немного вперед левую ногу. И лицо у него тогда становилось грозным, как у человека, готового нанести смертельный удар своему врагу. Но эти упражнения не мешали деду заботиться о том, чтобы благополучно провести колонну. До фольварка Веркутье оставалось версты три.
Дед Талаш тихо подозвал к себе двух человек из своей команды — Куприянчика и Нупрея — и приказал им быстро добраться до фольварка и разведать, нет ли там легионеров. Куприянчик и Нупрей немедленно шмыгнули в темноту леса, а колонна тем же темпом, сохраняя тишину и порядок, продолжала двигаться дальше. Путь ее движения все время лежал через лес. Но вот деревья начали редеть. Колонна должна была выйти на круглую поляну между лесами, где и был расположен фольварк Веркутье.
Дед Талаш подошел к Букрею.
— Сейчас подходим к фольварку, — тихо предупредил он начальника колонны. — Надо остановиться.
Букрей передал по цепи команду остановиться.
— На всякий случай надо послать разведать хутор, — сказал командир.
Букрей хотел выслать разведку.
— Я уже послал своих людей, — доложил Талаш.
— Правильно сделал, дед! — похвалил его Букрей. — В походе разведка и связь имеют особенно важное значение.
Минуты через две из мрака выплыли три фигуры. Это были Куприянчик и Нупрей и с ними кто-то третий.
Разведка деда донесла:
— В фольварке легионеры! Расспросите вот у него — он знает о них больше, — и показали на пришедшего с ними человека.
Букрей приступил к допросу:
— Ты кто?
— Дарвидошка.
— Дарвидошка или Дотягнидошка — это неважно, — заметил Букрей. — Что ты за человек? Чем занимаешься?
— Человек я… — и Дарвидошка безнадежно махнул рукой. — Занимаюсь не тем, чем нужно.
— Где вы его взяли? — спросил дед Талаш своих разведчиков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да это ведь батрак из Веркутья… Он малость выпил.
— Ага, батрак! — согласился чудаковатый Дарвидошка. — И выпил… Ну да, выпил!..
— А с кем ты выпил? — спросил Букрей.
— Солдат поднес чарочку. Поляк… Там, брат, поляки съехались. Паны, паненки, офицеры… Пьют, гуляют. А мне солдат и говорит… он часовым поставлен… приведи, говорит, ко мне молодку…
Батрак начинал говорит любопытные вещи.
— Много там офицеров? — допытывался Букрей.
— Три… Ну да, три.
— А солдаты есть?
— Есть и солдаты… Ну да, есть.
— А сколько их?
— Да так примерно человек шесть… Ну да, шесть.
Бывалый и находчивый Букрей сразу же составил план действий. В основу этого плана он поставил… молодку.
— Вот что, брат Дарвидошка, слушай и заруби себе на носу: ты приведешь часовому молодку.
Дарвидошка впал в отчаяние.
— А где же я возьму ее? Ну да, где?
— Ты слушай меня: вместо молодки буду я!
— Гы-гы-гы! — захохотал батрак. — Такая молодка забрыкает его, ну да!
Красноармейцы и партизаны окружили их. Букреева выдумка вызвала веселое настроение.
— Мы придем туда, — развивал Букрей свой план. — Я остановлюсь где-нибудь во дворе, а ты скажешь, что привел молодку. Идет?
— Идет!.. Гы-гы-гы!
Букрей отвел в сторону начальников отделений и деда Талаша и отдал приказание, кому, где и что делать.
По обочинам дороги в фольварк почти от самого леса тянулись густые старые липовые аллеи. Колонна разделилась на две половины и двинулась к фольварку, укрываясь между толстых стволов лип. Букрей и батрак шли в голове. За ними дед Талаш и его два разведчика. Не доходя до двора колонна остановилась. Букрей снял шинель, отдал ее деду Талашу, а сам надел его кожушок. У одного из партизан нашелся платочек, служивший ему шарфом, а вместо юбки дед Талаш обкрутил Букрея волчьей шкурой. В темноте Букрей стал похож на страшную, уродливую женщину, вызывавшую смех, несмотря на остроту момента.
Букрей и Дарвидошка отделились от колонны. За ними на некотором расстоянии следовали дед Талаш и два партизана. Букрей выбрал место в глухом уголке двора подле какого-то строения, приготовил на всякий случай наган. Дарвидошка направился к конюшке, чтоб доложить часовому о выполненном поручении. Но возле конюшни часового не оказалось. Часовой подошел поближе к дому, где ярко блестели окна, прикрытые легкими занавесками. На одном окне занавеска отвернулась, и часовой увидел молодого красивого чернявого офицера, сидевшего за роялем и перебиравшего пальцами клавиши. Звуки рояля, сливаясь в певучую мелодию, чуть слышно долетали до ушей часового.
Неподалеку стояла стройная блондинка и, словно зачарованная, слушала музыку, не сводя глаз с музыканта.
Легионер, в свою очередь, не мог отвести глаз от блондинки и часто вздыхал, охваченный страстью и тоской по женщине. В эту минуту и подошел к нему батрак. Дарвидошка должен был толкнуть часового, чтобы вернуть его из области мечтаний на землю.
— Молодку привел! — таинственно шепнул Дарвидошка.
Солдат вздрогнул, оглянулся.
— Где она есть? — взволнованно спросил он.
— Возле сарая ждет — стыдится сама идти, ну да…
— Млода?
— Ага, как колода! Ну да… Печь, огонь молодица!
Солдат еще сильнее заволновался. Подкрутил усы и быстро пошел за батраком, напевая для смелости:
Умарл Мацэк, умарл, Юз лезы на дэсцэ! Забысь ему заграць, Подскоцыл бы есцэ![15]
«Посмотрим, как ты вскочишь!» — думал батрак, ведя за собой кавалера.
«Молодка» еще плотнее прижалась к стене и для пущей стыдливости подалась немного назад. Батрак остановился, а легионер храбро рванулся вперед.
