Дойдя до метро «Лубянка», я начинаю подумывать о том, чтобы купить пару бутылок пива «Балтика». Желательно в пластике. Одно останавливает — в кино с ними не пустят. Имидж меня уже мало волнует — при такой-то смене парадигмы!
А потом случились потрясающие четыре часа, проведенные с Катей. Сначала мы пили кофе и смеялись над посетителями кафе, потом Катя рассказала, что, когда ее подруга была на собеседовании в строительной компании, самым серьезным вопросом рекрутера был: «Это у вас настоящий "Louis Vuitton"?»
— И это просто ужасно, — сказала Катя, — меня такие истории бьют наотмашь. Это самое поразительное, что я слышала за последний месяц, а ты?
А я? А я, окончательно утонув в ее глазах, сказал ей, что самым поразительным за прошлый месяц стала стриптизерша из клуба «Офис», сказавшая, что единственное, чем она по-настоящему гордится, так это тем, что трахнулась со Стингом, когда он к нам приезжал. «Сказала моему другу», — поправился я. — Фу, какая гадость! — скривилась Катя. Понятно, я не стал дополнять рассказ своей фразой, сказанной в ответ: «Можно, я подержусь за грудь, которую кусал САМ?».
Мы купили билеты, потом жевали попкорн и начос, потом сидели на предпоследнем ряду в «Октябре», и Катя смотрела «Жару», а я почти всю картину смотрел на нее. Я сидел и вел себя, как старый извращенец: украдкой нюхал ее волосы, смотрел на ее ноги, постоянно давил в себе желание поцеловать ее в шею. Меня просто распирало оттого, что расстояние между нами меньше пяти сантиметров и, несмотря на одежду, я каждой частицей кожи чувствовал исходящее от нее тепло. Я немедля провозгласил «Октябрь» лучшим кинотеатром, а «Жару» — лучшим фильмом всех времен и народов. Единственное, чего мне хотелось больше всего на свете, — чтобы фильм никогда не кончился. Я готов был заплатить механику тысячу долларов, чтобы он поставил аппаратуру на «реверс». Еще бы: любые деньги отдашь, чтобы гонять счастье по кругу.
Я сидел совершенно пьяный и ближе к концу фильма осмелел до того, что положил ладонь на тоненькое Катино запястье, а она не стала сопротивляться, что сначала меня еще больше распалило, а потом испугало… Так что традиционных поглаживаний я себе не позволил. Что со мной происходит? Откуда берется эта нежность? Мне бы с ней жадно целоваться, а я дотронуться боюсь. Слава богу, цветов не додумался купить, а то она бы точно решила, что я сумасшедший старомодный маньяк. А может, не решила бы?
Мы выходим из зала, держась за руки, переходим на другую сторону Нового Арбата, прогуливаемся до «Праги», потом сворачиваем на бульвар, доходим до «Кропоткинской» и почти все это время молчим. Видимо, любовь свела судорогой наши речевые органы, и мы просто упиваемся друг другом молча. Где-то на периферии сознания появляется предательская мысль о том, что мы уже проговорили весь отведенный на сегодня лимит и обсуждать больше нечего, но я гоню, гоню эту циничную гадость прочь…
У метро я минут пятнадцать уговариваю Катю сесть в такси, но она упирается, аргументируя тем, что на метро ей удобнее. В конце концов я провожаю ее до входа в метро, а сам ловлю машину, думая, что Кате не хотелось, чтобы я услышал адрес, который она назовет водителю.
Вообще, мне приятнее считать, что ей просто неловко было взять у меня денег…
ГЛАМУРНЫЙ КЛЕЙ
Уже нынешнее поколение россиян будет жить дольче, гучче и версаче.
Журнал «Крокодил», октябрь-ноябрь 2007.
Я приезжаю в бар «Симачев» около одиннадцати вечера. На площадке перед входом стоят пятеро молоденьких девушек и двое предпринимателей среднего возраста. Девушки делают вид, что курят, предприниматели делают вид, что говорят по мобильным. Очень душно. Не найдя знакомых лиц, захожу. Там еще более душно. Очень много людей. Протиснувшись к бару, делаю попытку приблизиться к стойке и заказать «мохито», но попадаю в клещи двух крепких «фитнесс-форева» парней, выпасающих у бара своих коз. Значит, в другой раз.
Двигаюсь к диджейской стойке, машу рукой стоящему за пультом Феде Фомину, но он нагнулся и не видит меня. Играет песня Никиты «Улетели навсегда», года этак 1995-го. Интересно, это старперы пытаются вернуть молодость с помощью стремных треков? Но додумать мысль до конца у меня не получается. На припеве все поднимают руки вверх, девушки визжат, кто-то из танцоров оступается, толкает меня, и я врезаюсь спиной в свисающие с потолка гирлянды из стеклянных бус, отгораживающие основной зал от танцпола. Меня выдавливают сквозь бусы к столикам. Я наступаю кому-то на ногу, слышу «бля», оборачиваюсь, ищу глазами Ленку, но вместо нее обнаруживаю сидящую за сдвинутыми столами шумную компанию с Антоном в глубине. Кому наступил на ногу, я так и не понял. Впрочем, какая разница?
Антон, заметив меня, просит сидящего рядом парня подвинуться и приглашает к столу. За столами семеро мужиков и пять девушек. Мужики выглядят лет на сорок, хотя им едва ли за тридцать пять. Все прилично бухие и очень стильные. Самое страшное в том, что Я НИКОГО ИЗ НИХ НЕ ЗНАЮ! Антон тут самый молодой (не считая девушек, разумеется, они как феи, без возраста). На столе только виски и шампанское «Ruinart». Я сажусь рядом с Антоном, причем никто даже не оборачивается в мою сторону — дешевые снобы.
— Привет! — Я пожимаю Антону руку. — А кто все эти люди?
— Отдыхающие, — улыбается Антон, блестит глазами и трет переносицу.
— Нюхал, что ли?
— Отмечаем день рождения Даева и выход на экраны телесериала «Отчаянные домохозяйки», к которому я музыку писал. — Антон игнорирует прямой вопрос, снова улыбается и поясняет: — Тут ребята с канала, пара продюсеров, мой партнер Димка, верхушка компании Даева и телки.
В его голосе сквозит превосходство, а фразу «ребята с канала» он говорите особым придыханием.
— Кстати, я тоже на день рождения Даева, только не знаю, кто это. Меня моя… э… девушка пригласила.
— Какая? Решетникова?
— Тс-с-с, — затыкаю я его. — Ленка.
— А, Ленка. Есть тут такая. Куда-то отошла с подругой.
— А при чем тут компания Даева? А какой канал? А виски заказывать у бара? — Я стараюсь получить максимум информации, чувствуя, как отношение Антона к присутствующим передается и мне.
— Компания Вадима, «КД», купила в сериале продакт-плейсмент для своих духов. — Антон придвигает мне бокал с виски. — Телок не знаю.
— Ясно. — Я делаю глоток. Какой канал как раз неясно, видимо, очень крутой.
— Андрюша, привет! Рита, давай я тебя познакомлю со своим молодым человеком! — слышу я Ленкин голос.
У меня моментально холодеют конечности. Я медленно оборачиваюсь, но, к счастью, Рита — это не Решетникова.
— Привет! — Мы целуемся, я киваю Рите, Антон смотрит на происходящее с большим интересом.
— Лена, познакомься, это мой лучший друг Антон, я даже не представлял, что его здесь встречу.
— Мир тесен, — сакраментально замечает Рита.
— Рита, Андрей работает в представительстве WalMart в Москве, — начинает Лена. — А еще пишет колонку в «Одиозный журнал».
— О, так мы коллеги? Я отвечаю за пиар в «METRO»! Так вы уже вышли на рынок? А кто у вас отвечает за пиар? А почему вы небыли представлены на конференции по рознице на прошлой неделе?
— Слишком много вопросов, darling. Мы пока не делаем большой помпы из нашего присутствия. Вот как откроем первый магазин, все сразу будет понятно…
— А в каком районе строитесь? За МКАДом или совсем в области? — не унимается эта корпоративная стерва.
— Рита, давайте не будем о работе, — благожелательно улыбаюсь я.
— Рита, а давайте выпьем! — приходит на помощь Антон.
— Я тебя так долго ждала, думала, не придешь, — шепчет Ленка.
— Дела, зайка, прости, что опоздал. Но я ведь пришел!
— Better late, then never, — улыбается Ленка. — Я соскучилась. Пойдем потанцуем?
— Сейчас, любимая, с народом познакомлюсь, — киваю я. Удивительно, я ловлю себя на мысли, что первый раз назвал ее «любимой». Это после Кати, наверное. Становится грустно.
К столу подходит худой чувак лет тридцати пяти, среднего роста, в темном костюме. Белая рубашка расстегнута до середины груди, на небритом, утомленном лице блуждает неясно кому адресованная улыбка, в правой руке — откупоренная бутылка шампанского. Он опирается левой рукой о стол, и я замечаю на его запястье каучуковый браслет со стальными вставками. Начинает играть Mika — «Grace Kelly».
— У Мика голос, как у Меркьюри, один в один. — Чувак приглаживает коротко стриженные волосы, взъерошенные гелем. — «Why don't you love, why don't you love me, without making me try?» — Он подпевает, наклоняется, обнимает за плечи девушку, сидящую к нему ближе всех, и целует ее в щеку. — «I wanna be like Grace Kelly, u-u-u yea-ah», я хочу праздника! Чо сидите, как упыри?
Он сгребает в кучу стоящие на столе бокалы, роняя парочку. На стол выливаются остатки, кто-то из девушек вскрикивает и пытается отодвинуться, остальные заливаются хохотом. Несмотря на то, что в некоторых бокалах виски, чувак начинает разливать всем шампанское, держа бутылку двумя руками, как победивший автогонщик. Брызги летят на сидящих за столом. По-моему, он сильно бухой.
