Вечером 11 января Паулюс радировал Манштейну: «Резервов более нет. Боеприпасов осталось на 3 дня. Тяжелая техника не в состоянии двигаться — нет горючего. Фронт обороны наших окруженных войск может удерживаться не дольше, чем в течение трех ближайших дней».
Командующий окруженной группировкой Паулюс вынужден был доложить германской ставке «о прорывах крупных сил русских на севере, западе и юге, нацеленных на Карповку и Питомник. 44-я и 76-я пехотные дивизии понесли тяжелые потери; 29-я моторизованная дивизия имеет только отдельные боеспособные части. Нет никаких надежд восстановить положение. Оставлены Дмитриевка, Цыбенко и Ракотино»[88]. В ответ на это донесение из Восточной Пруссии тотчас же поступил ответ, которым предписывалось:
«Во что бы то ни стало удерживать рубеж Цыбенко, Карповка, Россошка. Всеми силами помешать тому, чтобы Питомник попал в руки русских. Цыбенко во что бы то ни стало отбить у противника. Командующему армией сообщить о принятых контрмерах, а также о том, при каких обстоятельствах без разрешения ОКХ было оставлено Цыбенко»[89]. Но никакие приказы германского командования не могли повернуть ход событий в желаемом для врага направлении.
На 12 января 7-й армейский корпус удерживал территорию Совхоза № 1, а 14-й немецкий танковый корпус продолжал оборонять берег Россошки, имея в своем распоряжении лишь легкое пехотное оружие.
Окруженный нашими войсками в Цыбенко, противник предпринимал неоднократные атаки группами пехоты, усиленной танками. После отказа сдаться гарнизон Цыбенко был полностью истреблен. До батальона вражеской пехоты, пытавшейся контратаковать наши наступающие подразделения в районе высоты 111,6, было уничтожено залпом гвардейских минометов. Позиции были буквально усеяны трупами германских обгоревших солдат.
В войсках противника падала дисциплина. Паника начала охватывать целые подразделения и части. 12 января, когда вблизи аэродрома Питомник появилось несколько советских танков из 91-й танковой бригады, немцы поспешно бежали оттуда. Историк В. Адам передает рассказ очевидца этого эпизода — германского штабного офицера. «Паника началась неожиданно и переросла в невообразимый хаос, — говорил он. — Кто-то крикнул: „Русские идут!“. В мгновение ока здоровые, больные и раненые — все выскочили из палаток и блиндажей. Каждый пытался как можно скорее выбраться наружу. Кое-кто в панике был растоптан. Раненые цеплялись за товарищей, опирались на палки или винтовки и ковыляли так на ледяном ветру по направлению к Сталинграду. Обессилев в пути, они тут же падали, и никто не обращал на них внимания. Через несколько часов это были трупы. Ожесточенная борьба завязалась из-за мест на автомашинах. Наземный персонал аэродрома, санитары и легкораненые первыми бросились к уцелевшим легковым автомашинам на краю аэродрома Питомник, завели моторы и устремились на шоссе, ведущее в город. Вскоре целые гроздья людей висели на крыльях, подножках и даже радиаторах. Машины чуть не разваливались под такой тяжестью. Некоторые остановились из-за нехватки горючего или неисправности моторов. их обгоняли, не останавливаясь. Те, кто еще был способен передвигаться, удирали, остальные взывали о помощи. Но это длилось недолго. Мороз делал свое дело, и вопли стихали. Действовал лишь один девиз: „Спасайся, кто может!“
Но как можно было спастись в разбитом городе, в котором нас непрерывно атаковали русские? Речь шла не о спасении, а о самообмане подстегиваемых сильным страхом, оборванных, полумертвых людей, сломленных физически и нравственно в битве на уничтожение.
Скоро, правда, стало известно, что Питомник снова в наших руках. И хотя выяснилось, что аэродром атаковала лишь разведка противника, немногие больные и раненые возвратились назад. Слишком глубоко овладел страх нашими солдатами. Большинство же летчиков и санитаров лишь к вечеру вернулось в Питомник»[90].
Штаб 6-й армии слал командующему группой армий «Дон» Манштейну радиограммы с требованиями доставки авиацией батальонов с тяжелым вооружением, чтобы иметь возможность продолжать свое сопротивление. Но осуществить подобную переброску уже не было возможности. Более того, с 13 января о боях 6-й армии в сводках вермахта никак не упоминалось. Хотя для успокоения Гитлера продолжались разработки новых планов деблокады. Именно 13 января 1943 года начальник генерального штаба ОКХ Цейтлер одобрил разработку оперативного отдела — план «Дитрих» («Отмычка»), а именно деблокирование и вывод 6-й армии из окружения в феврале — марте 1943 года!
Пока немцы разрабатывали планы, наши войска продолжали наступать. К вечеру 13 января они выполнили задачу первого этапа. Западный выступ оборонительной системы немцев был срезан.
На направлении главного удара наши части достигли реки Россошка на участке Карповка, урочище Синий Яр и далее на север рубежа Совхоз № 1, высота 122,9.
Остатки разбитой германской группировки, боясь окружения, отошли на восточный берег речки. Здесь они совместно с подошедшими резервами попытались вновь организовать сопротивление, зацепившись за укрепления нашего бывшего среднего сталинградского обвода.
На направлении вспомогательного удара, наносившегося частями 64-й и 57-й армий, наши войска также прорвали вражескую оборону и вышли на рубеж южной окраины Елхи, высоты 119,7 (южн.), отм. 78,8; высоты 117,4 и южной окраины Ракотино.
Части 66-й армии в результате упорных боев вклинились в неприятельскую оборону южнее высоты 139,7.
Ударная группа 62-й армии тем временем очистила от противника несколько кварталов города в районе завода «Красный Октябрь».
По советским данным, к исходу 13 января германские потери приблизительно составили 30 тыс. человек. На поле боя при беглом подсчете было обнаружено 127 неприятельских подбитых орудий, около 400 пулеметов, свыше 80 танков. Число пленных возросло до трех с половиной тысяч человек. Были захвачены богатые трофеи: 500 орудий, 1250 пулеметов, 324 миномета, 104 танка, 60 бронетранспортеров, 3500 автомобилей, склад боеприпасов и другое военное имущество.
План и ход боевых действий во время второго этапа операции (14–17 января 1943 года)
Второй этап операции: с 14 по 17 января 1943 года. Командующий фронтом генерал-лейтенант (с 15 января 1943 г. генерал-полковник) К. К. Рокоссовский решил перенести главный удар с участка 65-й армии в полосу 21-й армии, которая своим левым флангом должна была выступать в направлении ст. Воропоново. 65-я армия войсками правого фланга наносила удар в направлении Ново-Алексеевского. Ее действия с севера обеспечивались правым флангом 24-й армии. 57-я и 64-я армии обеспечивали наступление главной ударной группировки с юга. Путем перегруппировки войск, произведенной 13 и 14 января, состав 21-й армии был усилен двумя дивизиями 65-й армии (252, 173 сд) и значительной частью ее (65 А) средств усиления. В течении суток с небольшим с главного направления действий 65 А в полосу боевых действий 21 А были переброшены две гвардейские минометные дивизии РС, состоящие из четырех бригад М-30 и четырех полков М-13. Боевые действия в эти два дня не прекращались.
Несмотря на упорное сопротивление немцев на рубеже р. Россошки, советские войска, подтянув артиллерию, с боем преодолели эту реку и продолжали развивать наступление. Противник, бросая тяжелое вооружение и военное имущество, беспорядочно отступал по заснеженной степи.
214-я стрелковая дивизия генерала Н. И. Бирюкова, овладевшая Совхозом № 1 и после этого успешно продвигавшаяся вперед, в Малой Россошке сбила немцев в овраг. «Они отказались сдаться. Артиллеристы били в двери землянок прямой наводкой. За Россошкой дивизия отрезала и пленила большую группу вражеских войск»[91].
Главным смысловым содержанием второго этапа операции стала задача с 15 по 17 января отсечь, окружить и уничтожить группировку немецких войск в районе Скляров, Елхи, Питомник, Западновка. Одновременно должна была продолжаться операция по отсечению, окружению и уничтожению северо-восточной группировки немцев в районе Орловки. При выполнении первой задачи главный удар наносился смежными флангами 21-й и 65-й армий с фронта Карповка, Бабуркин в восточном направлении. Начало наступления было назначено на 15 января.
После изменения задач и перегруппировки распределение танковых частей и соединений по армиям выглядело следующим образом: 21 А — 121 тбр, 1, 5, 9, 10, 14, 15-й и прибывший на фронт свежий 48-й («Черчилли») отдельные гвардейские тяжелые танковые полки прорыва; 65 А — 91 тбр, 47 огттп; 24 А — 8 огттп; 66 А — 7 огттп; 64 А — 90 тбр, 35 и 166 тп; 57 А — 254 тбр, 235 отбр, 234, 189 тп; 62 А — сводная танковая рота.
Немецкий писатель Эрих Вайнерт[92] в своем «Сталинградском дневнике» 14 января, находясь в Карповке, записал: «Карповка. Наступление бурно развивается. Как нам стало известно, западная часть „котла“ уже отрезана гигантским клином, тянущимся с северной стороны долины речушки Россошки вниз, до Карповки. Дмитровка, Атаманская и Карповка взяты приступом…
