Мы-то с вами понимаем, что она хотела дать юному пловцу немного потренироваться. А что подумал морячок об этой детоубийце! извергине! демоне в женском обличье! — тоже можем догадываться.
* * *
Жила-была одна женщина. Средних лет и не без дарований. И даже их у неё было лишку; можно было бы иметь их и поменее. А то полный менталитет различных дарований — и всё впустую. Работала она где-то там, где никому этих дарований даром не надобно. Она писала стихи, прозу, пьесы, пейзажи и симфонии, играла на фортепиано и в театральной студии, но никто этого не был способен оценить, потому что работала она, кажется, продавщицей в супермаркете, торговала там чем-то. А душа у неё по-прежнему была мятущаяся. И тогда, глубоко задумавшись, она стала педалировать ещё одно своё свойство — чувственность. Потому что эту как бы общечеловеческую ценность её коллеги способны были оценить.
И вот она начала всем на работе рассказывать, какая она чрезвычайно чувственная. И даже, между нами, девочками, глубоко развратная. И хотя возраст у неё был уже давно не бальзаковский, но, с другой-то стороны, он приближался к русской народной мифологеме «в сорок пять — баба ягодка опять», и она это имела себе на уме. И она рассказывала молоденьким сотрудникам и сотрудницам, какие оргии постоянно происходят у неё дома. И как она ездит по саунам, где так же оргии. И как она в отпуск ездит в Турцию, и там — то же самое. Она внимательно изучила «Камасутру», затем литературные опусы различных писателей, как-то французского Де Сада и австровенгерских Фрейда и Захер-Мазоха, и всё это уверенно цитировала. И она наконец-то стала купаться в лучах долгожданных признания и славы. Всё у неё получилось, и весь супермаркет был от неё в ужасе и восторге одновременно.
В том числе и начальница, в смысле владелица, хозяйка то есть. Но не в восторге, а только в ужасе. Потому что она этих вещей не одобряла, будучи хотя и буржуйкой, но женщиной в сексуальном смысле достаточно скромной, или, как она сама про себя понимала, вполне приличной. Как, впрочем, и наша героиня на самом-то деле. У героини были муж, двое почти взрослых детей и, естественно, никаких особых приключений, кроме малоталантливых стихов, прозы, пьес, картин и кантат. Но хозяйка-то этого не знала и стала поглядывать на героиню искоса. И героине об этом вскоре сообщили подружки, и она раскаялась. Но было поздно. Все считали её роковой и чудовищно развратной женщиной-вамп, и имидж приходилось поддерживать. Она регулярно заходила в магазин здоровья «Казанова» и покупала всякую фигню для демонстрировать подругам.
И вот однажды в супермаркете проходила благотворительная акция. Все сотрудники должны были принести из дома разные вещи для детского дома. Всяческие там поношенные носки, варежки, тапочки и кофточки для бывших беспризорных детей. И наша героиня тоже несёт полный пакет старья. А по дороге на работу, как обычно, зашла в «Казанову», купив там десяток ароматизированных презервативов с музыкой, пару фаллоимитаторов, комплект нижнего белья с металлическими шипами и несколько видеокассет. Сложила всё в пакет и тоже принесла на работу. И, конечно, пакеты перепутала. И вскоре под благовидным предлогом её уволили.
* * *
Новую технику освоить — это вам не ешака купить.
Вот лет пять назад встречаю на улице одну знакомую. Причём возле банкомата и очень озабоченную. Она сказала, что им теперь начисляют зарплату на банковский счёт. И теперь она должна пользоваться банкоматом. Первый раз в жизни. Вот она перекрестилась и боязливо вставляет карточку. Аппарат загудел, заглотил и требует выбрать язык, затем вид операции — всё как положено. Потом требует ввести код. Она закрывает клавиатуру рукой и вводит.
Я поразился и спрашиваю: «Ты что же, думаешь, я подсмотрю код, потом выкраду карточку и тебя обворую?!» Она удивляется: «С чего ты взял?» — «А что ж ты кнопки-то от меня закрываешь?» Она смотрит на меня, как на дурака, и говорит: «Почему от тебя? Не видишь, в инструкции сказано — закройте рукой». Но это ладно, всё-таки основной принцип работы банкомата она понимала.
В отличие от некоторых других. Висит банкомат. Подходят люди, берут деньги. А неподалёку пьяный бомж. Наблюдает.
Вероятно, завидует. Потому что всякий раз, когда клиент получает деньги, бомж качает головой и что-то бормочет. И всякий раз — всё энергичнее. И вот в очередной, пятый или шестой, раз бомж, не в силах более сдерживать эмоции, вскакивает и возбуждённо сквернословит. Смысл примерно следующий: «Да что же это такое?! Это что же за игральный автомат такой?! Я уже час наблюдаю: кто ни подойдёт — ну все до одного выигрывают!»
Однако пальму первенства в деле непонимания основного принципа мы должны отдать одной школьнице.
Дело было году примерно в 1990-м. Жили две подружки-шестиклассницы, Надя и Катя. Надя ещё ничего, а Катя из очень обеспеченной семьи, которые тогда только-только стали появляться. У Кати — кожаная куртка, золотые серёжки с бриллиантами и кроссовки «Адидас». У папы — «Мерседес». Про маму и говорить нечего. А дома у них — просто ни в сказке сказать, ни пером описать!
Вот однажды Катя, когда папы не было дома, позвала Надю в гости и давай всякие папины чудеса показывать. Видеомагнитофон, на котором можно видеокассеты смотреть! Персональный компьютер, на котором можно, как на машинке, печатать, а можно — в крестики-нолики играть! «А смотри, что ещё покажу!» — говорит Катя и ведёт Надю к очередному загадочному импортному аппарату с импортной надписью «XEROX». Потом достаёт из кошелька двадцатипятирублёвую купюру, засовывает её туда и нажимает какую-то кнопку. Аппарат загудел, замигал — и вот Катя достаёт из него вместо одной две двадцатипятирублёвки.
Надя обмерла. Она всё поняла… Поняла, на чём строится благополучие этой семьи! Надя всплеснула руками и говорит: «Катька, ты дура! Ты этот станок никому не показывай и никогда про него не говори! Посадят же папу твоего! А я никому не скажу, честное слово!»
Катя смутилась. И хотя папа от своих друзей денежный станок не прятал, но мало ли! На то они и друзья, а посторонним знать нельзя. Катя попросила Надю, чтобы никому ни слова! Надя торжественно пообещала. С тех пор они стали самыми близкими подругами: их объединяла общая страшная тайна.
* * *
Одна женщина приехала в сад. Не в какой-нибудь там вишнёвый — в обычный коллективный сад. Вот она такая идёт. В одной руке у неё сумочка со всякими там деньгами, ключами, телефоном и прочими присущими ей пенсионными удостоверениями. А в другой руке у неё полиэтиленовый пакет, в котором она несёт угощение для своего домашнего питомца. Это кот. Он живёт у неё в саду, спит на деревяшке. И он хоть и кот, а, как человек, хочет поесть. И вот она несёт ему угощение. Рыбку. Она всегда угощала его рыбкой, при этом цитируя строки рыбацкого поэта Дмитрия Шкарина: «Ну на, поешь, маленький, поешь рыбоньки, поешь сальненькой!» Впрочем, последнее я, так сказать, прилгнул: никогда она Шкарина не цитировала, откуда ей его знать, но я на её месте, угощая котика, непременно бы цитировал.
И вот она заходит на свой участок и слышит отвратительно громкий собачий лай и жалостное мяуканье своего питомца. Она роняет обе сумки и, схватясь за сердце, бежит в сторону душераздирающих звуков. Там, за домиком, старая корявая яблоня, а высоко на яблоне её милый котик жалобно плачет от ужаса, а на яблоню с остервенелым хриплым лаем кидается здоровенная лохматая злобная незнакомая (вероятно, бродячая) псина. Женщина в ужасе кричит. Собака оглядывается, чует, что слишком зарвалась, и в три прыжка благоразумно покидает чужую территорию. По ходу она ещё успевает молниеносно обнюхать брошенные хозяйкой сумки, молниеносно же сунуть морду в ту из них, где рыбонька сальненькая, сожрать её и перемахнуть невысокий заборчик.
Но что же милый котик? О, он находится в самом плачевном положении! Он сидит высоко на яблоне, трясётся и воет от ужаса. Хозяйка самым ласковым голосом его утешает и уговаривает спуститься вниз. Через четверть часа котик наконец насилу успокоился, перестал дрожать и вместо нечленораздельного воя стал производить членораздельное мяуканье. Намекая на то, что он, в принципе, согласен даже спуститься вниз. Но только он не умеет спускаться с деревьев. Наверх залезть — ещё туда-сюда, если нужда заставит, а вниз — оно труднее. Потому что котик разворачивается и пытается спускаться башочкой вниз, башочка перевешивает, он орёт от страха и прекращает попытку.
Женщина не знает, как и помочь своему питомцу. Она приставляет лестницу и лезет на яблоню, но лестница слишком коротка. Тогда женщина с кряхтением подтаскивает к яблоне старый стол, с трудом карабкается на него с лестницей в руках, пытается установить лестницу на стол, но всё страшно шатается, и залезть на это сооружение пенсионерка не решается. Она бежит к изгороди и видит идущего по дорожке какого-то парнишку лет восемнадцати. Она упрашивает его придти на помощь — всего лишь подержать лестницу. Он нехотя соглашается. Женщина достаёт котика, спускается с ним на землю и плачет от радости, и целует его, и гладит, и причитает. Забыв обо всём на свете. Давно ушёл помощник, а она всё не нарадуется на котика. Потом, спохватившись, вспоминает о рыбоньке, идёт к брошенным сумкам. Но в сумках уже нет ни рыбоньки, ни денег, ни телефона.
