Китая[295].
Конечно, в КНР разрабатывается и развертывается целый ряд средств наблюдения, в том числе разведывательные спутники, высотные самолеты-разведчики, загоризонтные РЛС и БПЛА[296]. Однако по данным из открытых источников невозможно определить эффективность всей системы, включающей перечисленные средства обеспечения, а значит, и самого ударного ракетного комплекса. Более того, не исключено, что такая оценка невозможна даже при наличии доступа к секретной информации. В январе 2011 г. вице-адмирал Дэвид Дорсет, в то время занимавший пост заместителя начальника Штаба ВМС США по информационному доминированию, заявил: поскольку DF–21D не испытана по движущейся морской цели, «по моей оценке, китайцы не могут знать», насколько она эффективна[297]. Одним словом, ясности в отношении эффективности DF–21D против американских авианосцев нет. Возможно, алармисты и правы, но имеющаяся информация не позволяет сделать однозначные выводы в пользу или против этого утверждения.
Возможно, первоначальной мотивацией Пекина для разработки не только баллистических ракет малой дальности, но и оружия с большей дальностью было создание угрозы средствам ВМС США, но теперь Пекин, судя по всему, считает, что эти вооружения будут полезны для более широкого круга задач[298]. Характерный пример в этой связи — ракета DF–21C, которую реально можно применять только для ударов по стационарным наземным целям[299]. Более того, появляется все больше свидетельств, что Китай разрабатывает и, возможно, даже скоро развернет баллистические ракеты в неядерном оснащении еще большей дальности.
В той же статье в «Global Times» в феврале 2011 г., в которой сообщалось о развертывании DF–21D, говорилось также, что разрабатывалась «преемница» этой ракеты дальностью 4000 км (2500 миль)[300]. Хотя достоверность статей «Global Times» порой вызывает сомнения (к тому же начальник Генерального штаба НОАК, судя по всему, дистанцировался от информации, содержавшейся в этой публикации), факт такой разработки недавно подтвердило Министерство обороны США, впервые недвусмысленно заявив в 2013 г., что Китай «создает баллистические ракеты промежуточной дальности в неядерном оснащении» (т. е., в соответствии с определением, дальностью 3000–5000 км, или 1900–3100 миль)[301]. Информация о том, что такие ракеты (их называют по-разному — DF–25, DF–26 и DF–27) находятся в разработке, распространяется уже много лет, но ее источники прежде не относились к числу достоверных[302].
Очевидной задачей для этих вооружений является создание угрозы американским кораблям на большем расстоянии от побережья Китая[303]. Однако их можно использовать и для решения других задач. В «Руководстве по боевым операциям Второго артиллерийского корпуса», секретном учебном пособии для военнослужащих ракетных сил наземного базирования НОАК, которое стало известно в результате утечки информации, утверждается, что возможные цели для ракет в неядерном оснащении включают стратегические и оперативные центры управления противника, узлы связи, РЛС и другие объекты информационного обеспечения, позиции ракет, базы ВВС, военно-морские базы, а также такие цели, как десантные плацдармы, аэродромы, крупные железнодорожные станции и мосты, скопления войск, базы снабжения, энергетические объекты, электростанции и др.[304]
Если исходить из этого перечня, среди целей для китайских ракет промежуточной дальности могут оказаться американские военные базы на Гуаме и в Австралии, а также военные объекты на Аляске, в том числе стационарная РЛС ПРО «Cobra Dane» на острове Симия и РЛС ПРО морского базирования сантиметрового диапазона (X-band), приписанная к порту Адак.
В некоторых китайских источниках также подчеркивается потенциальная роль баллистических ракет большой дальности в неядерном оснащении в качестве средства сдерживания. Например, в «Науке военной стратегии» (The Science of Military Strategy) — важном официальном учебном пособии, опубликованном в 2001 г., отмечается, что неядерное сдерживание имеет большее значение в связи с кризисом доверия к ядерному сдерживанию, а также потому, что неядерное сдерживание «менее рискованно и лучше поддается контролю»[305]. Далее там утверждается, причем формулировки весьма напоминают ряд американских публикаций, особенно вышедший в 2004 г. доклад Научного комитета Министерства обороны «Будущие ударные стратегические возможности», что разрыв между неядерными и ядерными вооружениями в плане оперативной эффективности сократился. Применение современных систем навигации делает возможным осуществление высокоточных ударов на больших расстояниях[306].
Взятые вместе доктрина и техническая направленность программ КНР по созданию баллистических ракет в неядерном оснащении порождают вопрос: есть ли у Пекина заинтересованность в разработке вооружений межконтинентальной дальности, способных поражать цели на Гавайях и континентальной территории США, а со временем — и вооружений глобального охвата? В ходе детального исследования этой проблемы на основе китайской технической литературы американский аналитик Марк Стоукс выявил значительное количество исследовательских разработок, связанных с практическими аспектами ракетно-планирующих систем (как и гиперзвуковых крылатых ракет большой дальности)[307]. Однако как истолковать эти исследования — предмет обсуждения, для которого есть все основания.
В своей работе Стоукс делает вывод о наличии «фазированного подхода к созданию средств неядерного глобального высокоточного удара»[308]. В рамках четырех этапов этой предполагаемой программы (синхронизированной с планами 11–14-й пятилеток) Китай будет наращивать дальность своих вооружений начиная с DF–21D на первом этапе (который, как предполагал Стоукс, должен был завершиться в 2010 г.) и заканчивая созданием оружия с глобальной дальностью к 2025 г. Хотя приведенные им факты, несомненно, вписываются в подобную схему, назвать их убедительными нельзя[309]. С таким же успехом можно предположить, что цель этих исследований — понять, какими возможностями обладают потенциальные американские средства НБГУ, чтобы оградить себя от стратегических сюрпризов. Третье возможное истолкование состоит в том, что эти программы являются не скоординированными элементами некоего всеобъемлющего плана, а лишь импровизированными исследованиями ученых, заинтересовавшихся технологиями, которые публично поддерживаются США.
В итоге приходится признать, что нынешнее состояние и будущая направленность усилий китайцев в этой области остаются неясными. Пока не состоятся испытания DF–21D по движущимся морским целям, не только у Пентагона, но и у командования НОАК скорее всего не будет четкого представления о ее эффективности. Значительная неопределенность существует и в отношении будущего китайских программ в данной сфере. На сегодня имеются веские факты, свидетельствующие, что Китай разрабатывает баллистические ракеты промежуточной дальности в неядерном оснащении, но остается непонятным, намерен ли он также создавать подобные вооружения межконтинентальной или глобальной дальности для решения задач, аналогичных задачам НБГУ.
Не следует недооценивать технические трудности, с которыми столкнется Китай при разработке таких вооружений, особенно ракетно-планирующих систем. Несомненно, технологии и опыт, наработанные при создании DF–21C и DF–21D, представляют собой мощный задел. Но в ряде американских источников утверждается, что маневрирующая боеголовка DF–21D аналогична боевому блоку ракеты «Першинг II», если не является его копией[310]. Ракета средней дальности «Першинг» была принята на вооружение в 1983 г. и имела дальность около 1800 км (1100 миль). При этом и сегодня, тридцать лет спустя, до развертывания средств неядерного быстрого глобального удара США остается как минимум десять лет. Конечно, в американских разработках этих технологий имелась длительная пауза. Но трудности, с которыми сталкиваются США, несмотря
