само собой разумеющееся, – Изабелла отхлебнула чая, – они оба окончили Академию.
– А теперь кем работают?
– Папа – чиновник среднего ранга в Парламенте, а мама – пианистка и учительница в музыкальной школе.
– Ну надо же! Прям по специальности, – съязвила Розалинда.
– Они, может, и были бы рады продолжить занятия наукой, – объяснила Изабелла, – но тогда город начало трясти – реформы Ульчини и всё такое. Фундаментальные исследования и так приносили мало дохода, а в то время – тем более.
– А мой папа тогда как раз разбогател.
– Да… – задумалась Изабелла, – в те времена было возможно всякое.
– И теперь они хотят, чтобы вы с Антуаном пошли в науку? – Розалинда переключилась на Пересов-старших.
– Ну да.
– Что не смогли сами, то пусть делают их дети, – в голосе студентки с крашеными волосами послышалась злость, – чертовски знакомая ерунда – правда, сложно представить, что не смог сделать мой папа. А сама ты хотела бы стать учёной?
– Э… – неуверенно ответила Изабелла, – я не знаю.
У неё были мысли насчёт дальнейшей жизни после Академии, но ни с кем в Последней Надежде она не стала бы ими делиться.
– Слушай, Элеонор, – Розалинда приблизилась к новой приятельнице.
– Что? – Изабелла ожидала, что она скажет что-нибудь про её жизнь.
Её собеседница заговорила медленнее, чем обычно, явно стесняясь:
– Мне с тобой весело и интересно, ведь мы похожи, а ещё ты хорошо относишься к магам – семинар у Пабло это показал. Поэтому я… я…
И совсем растерялась.
– Розалинда? – с участием спросила Изабелла, – что с тобой?
– Предупреждаю – оно немного взрывоопасно… – тихо сказала Розалинда.
– Взрыво… – на полуслове остановилась Сестра.
Розалинда медленно подняла руку. В её ладони с небольшими хлопками заискрились красные вспышки.
Изабелла испуганно откинула спину назад и чуть было не слетела с табуретки.
– Ты… маг? – тихо спросила она.
Розалинда кивнула.
«Хе… да у тебя чутьё на магов», – мысленно прокомментировал Эрнст, находясь в химической лаборатории.
– Я прозвала это «бомбочками», – в голосе розововолосой студентки послышалась увлечённость, – я потратила восемь лет, чтобы освоить свой дар и научиться хоть как-нибудь управлять им.
– Это… это круто! – воскликнула Изабелла, – прости, что сначала испугалась – это из-за взрыва, а не из-за факта, что ты маг.
Она очень хотела рассказать Розалинде о собственной силе – тогда бы они стали подружками-волшебницами. Но пока нужно было блюсти легенду.
– Да ничего страшного, – ответила Розалинда, – да уж, нехило.
– А твои родители знают об этом?
– Нет, – покачала головой волшебница с розовыми волосами, – хотя я знаю, что волшебство перешло ко мне от папы. Он провернул немало схем с помощью ясновидения, хотя сам это отрицает и списывает всё на деловую интуицию.
– И наверняка не любит магов?
– Ну… не так, как Пабло или д’Обстер, но недолюбливает. Я больше скажу: однажды в детстве ко мне домой пришла женщина в странной шляпе и с зонтиком. Она говорила про какой-то кружок, который, как я поняла, был связан с магией.
Изабелла поняла, что это была Арабелла, которая звала на занятия для детей-магов в доме двадцать восемь.
– Отец был вне себя, – продолжала Розалинда свою историю, – он сказал, что ни за что не отпустит свою дочь в дом для бедняков. И что я уже посещала достаточно дополнительных занятий. Танцы, рисование, музыка, языки – я всем этим занималась и хотела бы освоить что-то ещё, но его это не волновало.
– Я тебе поражаюсь! Нам с лихвой хватило музыкальной школы и языковых занятий в предпоследнем классе…
– Мне всегда многое было интересно. Хотела бы освоить всё, если бы была такая возможность.
– Ясно, а что же стало с той незнакомкой в шляпе? – поинтересовалась Изабелла.
– Отец тогда приказал своим громилам выставить её на улицу, а сам запер меня в поместье в четырёх стенах, – с грустью ответила Розалинда, – таким злым я его редко когда видела.
– Какой ужас… – сочувственно вздохнула Сестра.
Она подумала, что если бы обстоятельства сложились иначе, то познакомилась бы с Розалиндой ещё три года назад, в штаб-квартире Невидимых.
– Я долго стыдилась своих способностей и винила себя по своему обыкновению, – произнесла волшебница-самоучка, – на время даже забросила их развивать. Но потом, два года назад, появились Брат и Сестра и победили армию зомби и архидемона Вельзевула. Они дали мне надежду, показали, что не всё потеряно, и что мне стоит бороться дальше.
– Брат и Сестра? Ты их видела?
Изабелла фантазировала, как расскажет Розалинде, что она и есть Сестра, одна из её вдохновителей. Ей очень хотелось поведать всю правду новой подруге. Но, увы, сейчас это могло быть опасно.
– Да, я помню, как белый самолёт пролетел в городском небе над нашим поместьем, – ответила Розалинда, – сначала я не поняла, что это такое, но потом в газетах об этом много писали. Тогда стало ясно, что кое-что в городе изменилось навсегда.
– Я тоже его видела на юге города. Вообще, Брат и Сестра были нашими с Антуаном героями с детства.
– Потому что они тоже брат и сестра-близнецы?
– Да. – улыбнулась Изабелла. Это можно было легко разрулить.
– А где твой брат? – спросила Розалинда, – я бы и с ним хотел познакомиться, пообщаться за жизнь. Кстати, он тоже странный.
«И я бы хотел, но попозже», – сказал Эрнст по Полю.
– Он сейчас на химпраке, – ответила Изабелла, – ему нужно доделать задачу.
– А, ясно…
Они продолжили пить чай.
– Так…
Эрнст наклонился над микроскопом. Он рассматривал сквозь линзы вещество, лежащее в чашке Петриэля.
– Бесцветные игольчатые кристаллы, – пробормотал Брат, – фенилпропиоловая кислота. Сходится.
Он пересёк лабораторию для химических практикумов, заставленную шкафами с реагентами, и подошёл к столу, где лежал его лабораторный журнал.
– Ну как? – спросил его Алекс.
Он сидел за тем же столом, у гоэтического окна с витражами. На стене рядом висел портрет Мари Кюрье, а в углу стояла лампа, похожая на хрустальный шар в доме двадцать восемь.
– Не мешай, Алекс,
