— Нет! Нет и точка! Он мне самой нужен… — решила привести
последний довод.
— Ну Ма-а-а… что ты сказала? — мой цветной друг
с
удивлением
посмотрел на меня, хлопая глазками. — Так он тебе нравится? А почему сразу
не сказала?
— Потому что это не твое дело! И вообще, забудь. Проехали… –
пробурчала я, чувствуя, что начинаю медленно краснеть.
— Машу-у-уль… а он тебе сильно-сильно нравится, да? У вас уже что-
то было?
— Ничего я тебе не скажу! — отмахнулась я от Антохи, снова
возвращаясь к своей тетрадке с лекциями.
— Судя по тому, как ты покраснела, что-то между вами все же было…
— Слушай, ты отстанешь от меня сегодня или нет? — устало спросила я,
глядя на парня.
— Пока не расскажешь, до какой стадии дошли ваши отношения, не
отстану! И вообще, грех учиться, когда такая погодка замечательная!
Вырвав у меня из рук конспект, Антуан ухватился своими
наманикюренными пальчиками за мой подбородок и задрал голову к
солнышку. Прищурившись, терпеливо ждала, пока другу надоест издеваться
надо мной, ибо, если этому чуду что-то пришло в голову, — отвертеться не
вариант.
Эх, а утро так хорошо начиналось. Я встала бодренькая и с отменным
настроением — все-таки отдых на острове Горгон даром не прошел. Подарки,
коими завалили меня девочки, приятно грели сердце и радовали глаза. Ох,
чего только стоял комплект нижнего белья из воздушного кружева синего
цвета, который собственноручно изготовила Сфейно. А уж какое у
мальчиков было выражение лица, когда я принялась рассматривать это чудо.
М-м-м… все-таки приятно быть девушкой!
Фредди, мое ушастое чудовище, для разнообразия сегодня тоже был
очень любвеобилен и покладист, разрешив почесулить свое толсто брюшко.
Далее состоялся завтрак в теплом семейном кругу, что случалось довольно-
таки редко. Папуля делился новостями по поводу новой фирмы, а мама, для
разнообразия, не комментировала мой внешний вид, да и вообще была на
удивление тиха.
А вот потом началось… Где-то в восемь, когда я уже выходила из дома,
к воротам подъехала знакомая спортивная машинка. Тонированное стекло
опустилось и мне приветливо помахала противная клыкастая морда. Почему
противная? Потому что она ко мне приставала!
Я бы еще могла списать такое поведение на вышеописанный комплект
белья, но… началось все гораздо раньше. Еще в пещере, когда этот гад,
воспользовавшись моим сонным состоянием, полез целоваться. А дальше…
во время распития спиртных напитков у костра, в ходе которого все со всеми
перезнакомились и скрепили это знаменательное событие игрой в бутылочку,
меня поцеловали снова. Да еще и так…
В себя пришла, когда услышала хихиканье девушек, и уловила на себе
два недовольных взгляда — Изи и кобелюки. И если друга я еще могла понять
— у них с Катэйром изначально отношения не сложились, то поведение
блондинчика меня откровенно удивляло. Ну что он так смотрит, как будто я
ему что-то должна? Непонятно…
Потом, когда уже начали расходиться, клыкастик вызвался проводить
прекрасную и слегка нетрезвую даму до дома. Изяслав попытался было
набиться в сопровождение, но его попытки тактично пресек Шапочка,
показав обоим недовольным братьям кулак. Уж не знаю почему, но его
послушались и от нас отстали. Жаль… очень-очень жаль. А все потому, что
стоило магу перенести меня в спальню, как голова закружилась, и я с новой
силой почувствовала, что такое опьянение. Иначе как еще объяснить мое
поведение?
А заключалось оно в том, что я сама полезла целоваться к клыкастику.
Он, естественно, отбиваться не стал, так что очень скоро мы оказались на
моей кровати. Причем на мне из одежды осталось только любимое
спортивное белье. Что было дальше — помню смутно, но, кажется, этот гад не
позволил нам перейти черту в горизонтальных отношениях, заявив что-то
вроде: «Прости, Машуля, но я еще не готов к этому. Мне нужно время!».
После чего, узрев мою ошарашенную мордочку, весело расхохотался и
смылся через окно. Злыдня!
А я… я уснула и все случившееся вспомнила только потом, узрев
довольный блеск в фиолетовых глазках. И что мне делать? Куда прятаться от
стыда? А как вспомню его поцелуи и прикосновения…
До моего универа ехали молча. Я не решалась отвести взгляд от
пейзажа, мелькавшего за окном, а Катэ просто улыбался. Лишь возле
главного корпуса, где меня очень бережно извлекли из машины, маг
склонился к самому уху и, чуть задевая губами чувствительную кожу,
прошептал:
— Я заберу тебя после занятий. Хочу показать одно местечко…
— Угу, пойдем в кусты, город покажу… — пробурчала я, пытаясь скрыть
смущение за язвительностью.
— Не исключено… — хрипло, а от того еще более интимно, прошептал
этот гад-искуситель. — Кстати, тебе очень идут эти засосики…
Прежде, чем я успела хоть что-то ответить, этот клыкастый засранец не
сильно, но чувствительно цапнул меня за шею, а потом быстренько сел в
машину и свалил! Я же осталась стоять на тротуаре красная, растерянная и
под прицелом всего учебного заведения. Ну Катэйр… Ну гад! Погоди!
Собственно говоря, утреннее представление и стало толчком для
всеобщего любопытства. По поводу «красавца на черном коне» меня пытали
весь день, и последней каплей стал Антуан, на правах хорошего знакомого
добиваясь более подробной информации о наших отношениях с Катэ,
которых, кстати говоря, не было! Пока…
— Ма-а-аш?
— Отстань!
— Маша, он идет! — заговорческий шепот Антуана, кажется, не слышал
только глухой.
Что уж говорить о Катэйре, чья довольная клыкастая улыбка успела
покорить не одно женское сердце. У-у-у, засранец! Ну вот, что ему от меня-
то надо, а? Ведь договорились же, что «ни-ни»! Будем друзьями и все! А
он…
— Привет, — а улыбка у этого гада какая.
— Привет, — Антоха расплылся лужицей, причем, мозги сразу же пошли
на дно.
— Здоровеньки, — вяло помахала лапкой, возвращая себе конспект,
выпавший из ослабевших рук Антуана.
У меня, вообще-то, лекция на носу, так что — учеба наше все! А еще это
самый лучший способ отмазаться от предстоящего «путешествия».
— И не надейся, — улыбка мага из приветливой превратилась в лукавую.
— Я уже отпросил тебя с последней пары. Пошли!
И не спрашивая моего мнения по данному вопросу, Катэ взял рюкзачок
с письменными принадлежностями в одну руку, мою ладонь — в другую, и
направился в сторону выхода, а затем и стоянки. И все это под прицелом
сотни глаз! Пресвятые хомячки, мне конец! Завтра точно насмерть замучают
вопросами!
Впрочем, до завтра еще надо дожить. И что-то мне подсказывает — это
будет очень тяжело сделать! Особенно когда на тебя смотрят таким
плотоядным и…обещающим взглядом. Ну и что задумал этот совратитель
малолетних?!
— Всего лишь свидание. И, честно говоря, не понимаю причину твоего
недовольства!
— А с чего ты взял, что я чем-то недовольная?
— Одного взгляда на твою бурундучковую мордочку хватает! Щеки
округлились, глазки блестят, губки надулись… кстати о губках…
Нагло воспользовавшись тем, что мы остановились на светофоре,
Катэйр перегнулся через сидение и, замерев буквально в миллиметре от
моего лица, прошептал:
— Ты очень хорошенькая, когда злишься.
А потом цапнул за нижнюю губу, медленно, со знанием дела, проведя
по ней языком. У-у-у, да разве же можно так себя вести с девушкой без
постоянного парня, у которой обострение запоздалого весеннего синдрома?!
Да я же сейчас сама на него наброшусь и изнасилую! Только покажите мне
как именно это надо делать!
— Покажу, даже не сомневайся, — очередной шепот, от которого стадо
мурашек прогарцевало по телу.
— Поехали уже, герой-любовник! А то сейчас злые дяденьки
повылезают из своих машин и поотрывают тебе все, что собрался
показывать. Потом даже микроскоп в осмотре не поможет!
— Машенька, и в кого ты такая язва?
— До язвы мне еще расти и расти. На данный момент я в стадии
гастрита.
Дальше ехали молча. Я отчаянно пыталась взять себя в руки, но под
взглядами, бросаемыми в мою сторону, сделать это было проблематично. Да
что же такое с этим клыкастым? А со мной?! Ведь так хорошо ладили.
Друзьями стали… Нет, надо было ему все испортить!
— Маш, а может, я хочу не испортить, а наоборот — наладить?
