Додж опустился на колени рядом с тем местом, где упал Бен Лофланд, и приподнял половик, чтобы изучить кровавое пятно. Подойдя к раковине, он обернулся и оценил расстояние до пятна.
– Старкс стрелял отсюда? – спросил он.
Берри кивнула.
– Пять футов. От силы шесть. Лофланду повезло, что остался в живых.
– Должно быть, Орен плохой стрелок.
– Должно быть.
На галерее Додж исследовал дырки в стене, из которых Скай Найланд или другой полицейский извлек пули. Потом Додж попросил Берри точно указать ему место, где приземлился Старкс, упав с лестницы, и откуда он открыл беспорядочную стрельбу.
Додж лег в этом месте на спину и постарался повторить сцену, в то время как Берри пряталась за перилами на галерее, как делала это вчера. Кэролайн молча наблюдала за всем этим, обхватив себя руками за плечи.
– До сих пор не могу поверить, что ты была на волосок от смерти, – в ее голосе слышались слезы.
Додж тоже был потрясен мыслью о том, что Берри только чудом удалось избежать пули. Если бы не удалось, Кэролайн звонила бы ему прошлой ночью совсем по другому поводу. Или, может быть, не сочла бы нужным ему сообщить. Думать об этом было невыносимо тяжело.
После всех этих разговоров Берри заявила, что чудовищно устала и хотела бы отложить разговор о себе и Лофланде. Сначала ей необходимо поспать.
– Я знаю, что должна все объяснить, – сказала она. – Но это вполне может подождать.
Додж и Кэролайн смотрели, как она устало поднимается по лестнице. Оказавшись на галерее, Берри свернула в спальню для гостей. Додж подумал о том, что собственная спальня, должно быть, навевает слишком жуткие воспоминания, чтобы в ней можно было уснуть.
Как только Берри скрылась за дверью, Кэролайн повернулась к Доджу и принялась оправдываться.
– То, о чем рассказала тебе Аманда Лофланд, ко всей этой истории никакого отношения не имеет.
– А я и не говорил, что имеет.
– Но ты намекнул на это.
– Ничего подобного!
– Я понимаю ход твоих мыслей, Додж. Ты скептик по натуре. Но почему ты поверил Аманде Лофланд, а не собственной дочери?
Опасаясь, что звуки его гневного голоса достигнут ушей Берри, Додж увлек Кэролайн за собой в кухню и только там, захлопнув дверь, наклонился к ней поближе и произнес:
– Ты напоминаешь мне про мое отцовство только тогда, когда хочешь добиться от меня чего-то или намекнуть, что теперь я должен быть слепо предан Берри. Но в тот день, когда она родилась, тебя что-то не очень волновало, чья она дочь.
– Ты обвиняешь в этом меня?
– Нет, Кэролайн, и никогда не обвинял. Ты была права. А я был не прав. И всегда признавал это.
– Но этого было недостаточно.
– Если бы ты только знала, как хорошо я это понял.
Кэролайн смотрела ему прямо в глаза. Но потом что-то в лице ее дрогнуло, и она отвела взгляд. Додж испытал при этом что-то вроде злорадства.
– Думаю, тебе надо приготовиться, – тихо сказал он через несколько секунд.
– К чему?
– К тому, что Берри, возможно, не так честна с тобой, как тебе кажется.
Кэролайн молчала.
– Это ведь пугает тебя, не правда ли? – Додж рубанул рукой воздух. – То, о чем ты говорила мне в чайной.
– Я говорила…
– Я спросил тебя, в чем проблема, а ты сказала, что Берри во многом похожа на меня. Ты ведь знала, что это отличный способ заставить меня остаться. Мы ведь оба в курсе, что мои гены – не самое приятное, что может быть. Особенно когда они раскрываются во всей красе. Если девочка попала в беду, я помогу ей выпутаться, но процесс может оказаться весьма неприятным. И это еще мягко сказано.
С этими словами Додж направился к двери.
– Куда ты? – спросила Кэролайн.
– В город.
– Зачем?
– Мне надо где-то остановиться. Когда найду комнату и кину вещи, хотелось бы осмотреться. Вдруг да наберу каких-нибудь сплетен.
– Как долго тебя не будет?
– Не могу сказать.
– Возвращайся к обеду.
Додж остановился, выходя из двери, и взглянул на Кэролайн.
Она выглядела встревоженной, как будто боялась, что, несмотря на только что сказанное, Додж уходит, чтобы не вернуться. Доджа так и подмывало спросить, волнует ли ее, вернется ли он, и если да, то насколько сильно.
Но он сказал только:
– Если что-то случится, у тебя есть номер моего мобильного.
И вот он вернулся, а Кэролайн ни разу не позвонила ему за все время его отсутствия. Додж сделал из этого вывод, что она не может сообщить ему ничего нового.
Пока он отсутствовал, Кэролайн переоделась в белые бриджи и желтую футболку, через которую просвечивали контуры бюстгальтера. Кэролайн всегда считала, что у нее слишком маленькая грудь.
А Додж считал ее грудь совершенной и удивительно чувственной.
– Ты нашел комнату?
– Э-э… да. В «Сайпрес-Лодж», – с трудом оторвав взгляд от груди Кэролайн, ответил Додж.
– Можно найти и кое-что получше. Некоторые хозяева сдают свои дома на несколько месяцев, когда не пользуются ими сами. Я хотела зарезервировать один из них для тебя, но забыла… Столько всего навалилось… Но я могу прямо сейчас позвонить в офис, и…
– Меня вполне устраивает то, что я снял. Не такие уж высокие у меня требования. В комнате есть все, что нужно для жизни. Если честно, она слегка покомфортнее моего жилища в Атланте.
Кэролайн погрузила деревянную ложку в соус для спагетти, взяла немного на пробу, подула, попробовала, затем положила ложку на керамическую подставку рядом с плитой и снова накрыла крышкой дымящуюся кастрюльку. Подойдя к небольшому обеденному столу, она присела и знаком указала Доджу на стул напротив. Он послушно сел.
– Мистер Митчел плохо тебе платит? – продолжила разговор Кэролайн.
– Очень хорошо. Намного больше, чем я стою. – Он помолчал немного, затем добавил: – Но все равно не так много, как ты, продавая дома.
– Мне повезло.
– Ты работала изо всех сил.
Она согласилась, слегка улыбнувшись:
– Да, я потратила на все это немало времени. Но я люблю свою работу.
– Она сделала тебя богатой. Сначала в Хьюстоне, потом здесь.
Сложив руки на груди, Кэролайн хитро посмотрела на Доджа.
– С кем ты успел поговорить? Не отвечай – попробую догадаться сама. Куда ты заходил попить пива?
– В бар на Боуи-стрит.
– «Чат энд Чилл»?
Додж откашлялся, прижав кулак к губам.
– Кажется, так, – уклончиво ответил он.
– Грейс. Ты получил информацию от Грейс. – Кэролайн посмотрела Доджу прямо в глаза и тихо спросила: – И чего тебе это стоило?
– Два пива и две сигареты.
Кэролайн снова улыбнулась, на этот раз печально.
– Надо же, ничего не изменилось…
– Все изменилось, Кэролайн. Тридцать лет назад, пока готовился соус для спагетти, мы занимались любовью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
