— Ах, теперь я мистер Роуи Чалмерс? Как вы вежливы! Больше вы не называете меня “жеребцом” или каким-нибудь другим лестным именем из вашего отменного лексикона?
— Верно, — ответила Кэтрин спокойно.
— В таком случае говорите, зачем пришли. Я ведь не могу так просто выкинуть за дверь кого-нибудь из Карлтонов. По крайней мере в ближайшие пять минут, а у вас только это время и есть, леди.
Она продолжала стоять в дверях гимнастического зала, чувствуя неуверенность и даже страх. Но я должна узнать, продолжала она твердить про себя снова и снова.
— Могу я сесть?
— Конечно. — Он жестом указал на стул с жесткой спинкой в десяти футах от него.
Кэтрин направилась к стулу и села, плотно сжав колени и сложив руки поверх сумки на коленях.
— Ну?
Внезапно у нее вырвалось:
— Я слышала, что вы собираетесь жениться через пару недель?
Темная бровь Роуи изогнулась дугой.
— О, значит, вы умеете читать. Это удивительно. Может быть, вы все-таки действительно учились в Гарварде и заработали свой диплом, а не купили его.
Она почувствовала, как краска гнева заливает ее щеки.
— Говорят, она богатая наследница. Роуи рассмеялся:
— Если вы здесь, мисс Карлтон, ради интересов семьи, я предлагаю вам уйти сейчас же. Если вы собираетесь грозить мне или шантажировать меня потому, что я собрался жениться, валяйте. Я не могу вам помешать. Но Аманда знает все о моих отношениях с Элизабет Карлтон.
— Нет, — возразила Кэтрин. — Я здесь не ради семьи и, собственно говоря, не для того пришла, чтобы разговаривать о вашем предстоящем браке. Просто это случайно вырвалось. Простите мою бестактность.
— Так в чем же дело?
Роуи поднялся, накинул на плечи полотенце и подошел к Кэтрин.
— Я не преследую никакой тайной цели.
— Так чего же, черт возьми, вы добиваетесь?
— Вам незачем быть таким грубым!
— Грубым? Это к вам-то, одной из кровопийц Карлтонов? Ах, Господи, я, кажется, обидел “леди”.
Кэтрин с шумом вдохнула воздух, а вместе с ним и запах его тела, его пота.
— Я здесь для того, чтобы поговорить об Элизабет Карлтон.
— Вы же должны знать, что я уже не встречаюсь с ней.
— Да, знаю.
— Вы же присутствовали на этом семейном конклаве, когда я говорил им, что между нами все кончено.
— Вам известно, как она узнала о ваших отношениях с нами?
— Нет, неизвестно. И, откровенно говоря, и не хочу знать. Больше не хочу. По правде говоря, я рад, что она все узнала. Мне осточертела эта двойная жизнь.
— Но у вас же была любовная связь. Разве нет? Разве эти отношения не доставляли вам удовольствия?
— А теперь мелкие женские пакости, да? Он пожал плечами.
— Ваше смирение и медоточивость вызвали у меня оторопь. Но теперь вы стали сами собой — маленькой себялюбивой сучкой.
— Замолчите! — Кэтрин вскочила со стула. — Вы, подонок, получили от нас три миллиона долларов!
— Да, и этого оказалось недостаточно.
— Так вот почему вы женитесь на богатой наследнице?
— Вы снова правы. Ну, теперь мы покончили с нашим делом?
Кэтрин тряхнула головой. Она проиграла, потому что выбрала неверный тон, не нашла подхода. Он ненавидит ее и всю ее семью, и она не могла осуждать его за это.
— Пожалуйста, — сказала она и дотронулась рукой до его плеча. — Элизабет.
Роуи смотрел сверху вниз на белую руку с красивыми, ухоженными ногтями.
— Мне нечего сказать об Элизабет.
— Пожалуйста, только один вопрос. Он молча смотрел на нее.
— Помню, однажды в доме у бабушки вы сказали, что считаете Элизабет невиновной. Вы думали, что она не убивала моего отца. Я должна знать, мистер Роуи Чалмерс, Роуи, вы действительно верили в то, что говорили? Вы действительно верили, что она не убивала отца?
Он продолжал смотреть на нее, но лицо его ничего не выражало. Она заметила, как по его левой щеке стекает струйка пота.
— Я должна знать!
Роуи ответил очень спокойным тоном:
— Да, я так сказал. И я действительно верил в то, что говорю.
— А теперь? — Кэтрин затаила дыхание.
— Теперь, — ответил он медленно. — По правде говоря, не знаю.
— Почему?
Он рассмеялся и отошел от нее. Указывая на дверь гимнастического зала, добавил:
— Это не ваше дело, мисс Карлтон. А теперь уходите. Ваши пять минут истекли.
— Да, — ответила Кэтрин. — Я ухожу. Благодарю вас.
Роуи, не двигаясь, смотрел ей вслед. Не Замечая, что делает, слегка потирал пальцами горло.
— Новая пациентка, доктор Хантер. Мисс Сэйра Эллиотт. Она не хочет говорить мне, почему настаивает на визите к вам.
— Она здесь?
— Да, доктор.
— Ладно. Я с ней побеседую. Пусть войдет, миссис Хайтауэр. “Всего на минуту”, — решил он. Ему не нужны новые пациенты. Их проблемы надоели ему, утомили. Он откровенно скучал. Дверь отворилась, и миссис Хайтауэр пропустила стройную молодую женщину среднего роста. Тонированные очки, коротко подстриженные волосы были черными и вьющимися.
Он поднялся с места:
— Мисс Эллиотт?
— Да. — Голос у нее был тихим и звучал беспомощно.
— Пожалуйста, сядьте.
Кэтрин села в удобное коричневое кожаное кресло напротив его письменного стола.
Она внимательно разглядывала его лицо, стараясь понять, узнал ли он ее, но, похоже, что нет.
Черный парик — неплохая идея. Выглядел он достаточно профессионально, а взгляд выражал некую смесь отрешенности и участия.
— Чем могу быть вам полезен, мисс Эллиотт?
— Я принимала некоторое время кокаин, несколько месяцев, а теперь испытываю трудности — никак не могу отвыкнуть.
Голос Кристиана звучал холодно, когда он наконец заговорил:
— Я не занимаюсь распространением наркотиков, мисс Эллиотт.
— Нет, — согласилась она поспешно, приподнимаясь в кресле. — Я ищу у вас помощи. Теперь я уже некоторое время не принимаю кокаин, но у меня все-таки осталась.., как бы это выразить? Некоторая психологическая зависимость. Я назвала бы это так. Можете вы мне помочь?
Посетительница была богато одета, и речь ее свидетельствовала о том, что она из богатой семьи — тут пахло “старыми деньгами”. И большими Довольно хорошенькая, но уж слишком худа, вне всякого сомнения, следствие увлечения кокаином. Кристиан хорошо разбирался в людях и редко ошибался в их оценке. О кокаине она сказала правду. Богатая маленькая девочка, которую подцепили на кокаиновый крючок. Он ломал голову, как выкурить ее из своего кабинета.
— Послушайте, мисс Эллиотт. Сейчас у меня больше пациентов, чем требуется, — я не в силах с ними справиться. Но я могу направить вас к одному из своих коллег, очень хорошему специалисту. Я думаю… — Внезапно он замолчал, внимательно вглядываясь в ее лицо. Оно исказилось, сморщилось, и по щекам покатились слезы.
— Мисс Эллиотт, я… Да, ну же.
Он протянул ей носовой платок.
Девушка сняла очки, и он увидел, что тушь с ее ресниц потекла. В этом было что-то милое и трогательное. “Нет, — твердо сказал он себе, — тебе она не нужна. Отправь ее к Мэтьюзу”.
Кэтрин промокнула глаза и увидела, что на носовом платке расплылись черные пятна.
— Простите — сказала она. — Я отдам в стирку и возвращу.
— Уверяю вас, это совершенно не важно. Можете оставить его себе.
— На нем ваши инициалы.
— Да.
— Пожалуйста, не выгоняйте меня, доктор Хантер. Мне сказали, что вы лучший доктор в Нью-Йорке. Пожалуйста, мне нужна помощь.
Господи, ей приходилось умолять человека, вызволившего Элизабет! Кэтрин чуть не задохнулась. Милостивые небеса! Как она его ненавидела!
Кристиан откинулся на спинку стула, поигрывая карандашом и наблюдая за нею. Шмыгает носом, как ребенок. И, кажется, она моложе, чем показалось вначале. Двадцать с небольшим, да, пожалуй, так.
— У вас кровоточит полость носа, — сказал он. На мгновение ему показалось, что это ее совсем добило. Потом она осторожно поднесла к носу платок.
— Через пару месяцев кровотечения прекратятся.
По крайней мере так должно быть. Он не имел представления, насколько далеко зашла ее кокаиномания.
— Я испортила ваш платок.
— Не имеет значения. Послушайте, мисс Эллиотт, право же, я не знаю, что я мог бы для вас сделать. Ведь вы сами знаете симптомы отлучения от кокаина. У вас есть еще затруднения со сном?
Она кивнула, и он заметил, что под глазами у нее круги.
— Я не должен ничего вам прописывать, чтобы наладить сон. С этим вы должны справиться сами. В основном вы знаете, что делать, и не должны отступать от своего решения “завязать”, есть поликлинические отделения для наркоманов.
— Я знаю, что я…
— Да?
— Моего друга уби.., арестовали несколько недель за то, что он занимался распространением наркотиков. Я просто не знаю, как мне теперь быть.
Она опустила голову. Кэтрин сознавала, что чуть было все не испортила. Конечно, доктор Кристиан Хантер читал о Чэде.
"Боже мой”, — думал он, глядя на эту достойную жалости молодую женщину. Вслух же сказал обыденным тоном:
