— Кроме того, — продолжала Элизабет, не обращая внимания на его реплику, — вы должны знать, что мы не отказались бы просто купить вашу компанию.
— Ни в коем случае, леди, — повторил он, на этот раз уже намеренно. Он видел, как ее губы сжались в тонкую полоску — приятное зрелище.
— Конечно, если вы не желаете просто продать свою компанию, я не сомневаюсь, что мы могли бы составить вместе с вами весьма выгодный для вас контракт. Как уже говорил мистер Марш, мы чрезвычайно высоко ценим вашу…
— Ни в коем случае, леди, — сказал он, перебивая ее. Ему понравился этот рефрен. Видно было, что это ее бесит. Он знал по опыту, что, когда люди сердятся, они совершают серьезные ошибки.
— Вы даже не хотите узнать, что мы вам предлагаем?
— Нет.
— Мистер Харли, — вмешался Кой, — если вы не желаете ее просто продать, может быть, мы могли бы убедить вас объединиться с АКИ в ваших же интересах и к вашей выгоде. Пожалуйста, разрешите мне хотя бы перечислить преимущества, которые вы получите…
Кой извлек из своего кейса записную книжку в переплете и начал перечислять выгоды в случае слияния. Он делал это очень основательно и подробно. Казалось, Джонатан Харли внимательно слушал, но лицо его оставалось похожим на бесстрастную маску, а тело было совершенно неподвижным.
Элизабет, которая не произнесла ни слова, пыталась понять, о чем он думает. Этот Харли груб, неотесан, и закален в борьбе, и питает к ней особую неприязнь. Здесь дело не только в том, что он не хочет продавать свою компанию АКИ. Вероятно, ему никогда прежде не доводилось вести дела с женщиной, и он считал, что это ниже его достоинства. “Или потому, что он считает меня убийцей”.
А возможно, и то, и другое.
Она тряхнула головой и попыталась переключить свое внимание на Коя.
Ее глаза внимательно проследовали к лицу Джонатана Харли. Можно подумать, он из камня. И уж наверняка его любимая тактика — запугивание. Ей приходилось встречать нескольких подобных ему дельцов высокого ранга, пользовавшихся своими крупными габаритами для этой цели. Они вели себя по отношению к ней с рассчитанной снисходительностью, которая раздражала ее до скрежета зубовного.
Теперь Элизабет уже не знала, что для нее предпочтительно — откровенная грубость или снисходительность.
Кой умолк. Джонатан Харли все еще не произносил ни слова. Адриан тотчас же попытался заполнить паузу, но Харли перебил его:
— Мне хотелось бы выпить еще кофе. От всех этих разговоров у меня появилась жажда. Мэм?
Элизабет, не отводя глаз, смотрела на протянутую им кофейную чашку. Серебряный поднос находился довольно далеко от него, и он, видимо, хотел, чтобы она налила ему кофе! Она собралась с силами, чтобы не плеснуть ему кофе прямо в физиономию.
— Адриан, — обратилась она вежливо, — Кой, может быть, вы двое оставите нас на минутку наедине?
Адриан метнул в ее сторону беспокойный взгляд, но Кой только кивнул, затем оба вышли из офиса.
Элизабет выждала, пока они закроют за собой дверь.
— Я не служанка, мистер Харли, — сказала она. Он ответил, нарочито нажимая на слова:
— Но ведь вы женщина. Разве не так?
Он наблюдал за ней и видел, как ее глаза сузились от гнева. Он выиграл несколько очков, но был недоволен избранной тактикой. И все же, как он догадался, — вот где верный способ добиться, чтобы эта стерва утратила хладнокровие, чтобы выбить почву у нее из-под ног.
— Я предлагаю вам, мистер Харли, позвонить и вызвать вашу личную прислугу, если хотите еще кофе.
— Мидж — не прислуга, кем бы вы ее ни считали.
Она его все-таки осадила, хоть немного. Его голос был резким, холодным, но выражение лица все еще оставалось бесстрастным.
— Пожалуй, вы правы. У нее незаурядный талант, если она остается при таком хозяине на подобных ролях.
— Послушайте, леди…
— Меня зовут Элизабет Карлтон.
— Да, знаю. Элизабет К.
Она вздрогнула, услышав ужасное прозвище, ярлык, приклеенный ей прессой. От него не укрылась ее реакция. Джонатан снова откинулся в кресле, теперь уже полностью чувствуя себя хозяином положения. Ей хотелось прикрикнуть на него, но она понимала, что не должна так поступать, и спокойно произнесла:
— Вы всегда прибегаете к подобному способу третирования, если имеете дело с женщинами, мистер Харли?
— Я не веду дел с женщинами, — сказал он, и в его голосе прочитывалось явное презрение.
— Понимаю. Им нет места в мире бизнеса.
— В самую точку, леди… Миссис Карлтон. Как я понимаю, вы даже не знали, что делать с чековой книжкой до безвременной кончины вашего супруга.
На ее месте он убил бы любого за такую реплику. Он ждал ее реакции.
— Его убили, мистер Харли, и сарказм в данном случае неуместен. Я считаю ваше поведение совершенно неподобающим.
— Черта с два. Теперь вы вышли на первые роли, играете по-крупному. И привыкли к этому. Элизабет откликнулась очень тихо:
— Мистер Харли, вы и представления не имеете, о чем говорите, вы не знаете, что такое играть по-крупному. Ваша компания всего лишь золотая рыбка в аквариуме, а АКИ можно сравнить с океаном.
— Ничего себе сравненьице, — сказал Джонатан.
— Ваш лексикон пригоден только для уличного сброда!
— Уверен, вам и худшее доводилось слышать во время судебного процесса.
Она сделала резкое движение назад, и он увидел безмерную боль в ее глазах. Впервые Харли почувствовал в ней живое человеческое существо, и это вызвало у него беспокойство. Он не должен проявлять человеческую слабость. Поэтому Джонатан сказал с рассчитанной жестокостью:
— Я так понимаю, вы часто встречаетесь с доктором Кристианом Хантером — теперь, когда прошло столько времени с окончания процесса, это, разумеется, безопасно.
— Вы ничего не знаете, мистер Харли. Ему было неприятно слышать дрожь в ее голосе, но он должен разить быстро и насмерть. Болевая точка нащупана, теперь нужно использовать свое преимущество.
— Конечно, — продолжал он невозмутимо, — никому не разгадать, как вы ухитрились подкупить этого известного миллионера-доктора. Обещали стать его любовницей? Похоже, именно так и было. Полагаю, что в постели вы великолепны, мэм, потому что он пошел на огромный риск, чтобы спасти вашу шкуру.
На минуту Элизабет прикрыла глаза. Ну что ж, все верно, она вышла в первую лигу, где игра шла по-крупному и была жестокой, но впервые жестокость проявляла не она и игра велась не по ее правилам. Черт бы его побрал! Ничтожество!
Он продолжал что-то говорить — насмешливо и глумливо, но не повышая тона.
— Конечно, вам пришлось изрядно подождать. Я прав?
Он подался вперед:
— Если мне не изменяет память, с Роуи Чалмерсом вы прыгнули в постель немедленно. Должно быть, от брака со стариком, длившегося три года, вы озверели, мадам, и вам было уже невтерпеж. Не могли больше ждать, да, миссис Карлтон?
«Я не должна выслушивать все это. Я не должна позволять ему оскорблять меня!»
— Мистер Харли, — сказала она, и, слава Богу, голос ее звучал тихо и ровно. — Я здесь для того, чтобы заниматься делами, а не выслушивать глупые и бессмысленные оскорбления. Давайте перейдем к делу — я готова заплатить вам двести миллионов за вашу компанию.
— Ни в коем случае, леди…
— Этот ваш рефрен становится столь же утомительным, как и ваша брань, мистер Харли.
— Вы правы, — сказал он, улыбаясь холодной, жесткой улыбкой. — К тому же я выражаюсь неточно. Давайте попытаюсь еще раз: ни в коем случае, сука.
Элизабет медленно поднялась со стула, подалась вперед, прижав кулаки к столу.
— Я уничтожу вас, мистер Харли. Я получу вашу компанию и лично прослежу за тем, чтобы вы оказались в канаве без копейки.
Он не двинулся с места, но улыбка его сделалась еще шире.
— Так вы и меня собираетесь убить, мэм? Она не могла совладать с собой. Подняв свою чашку с кофе, Элизабет швырнула ее в него. “К несчастью, — думала она, глядя, как черная жижа течет по его шее и отворотам костюма, — этого недостаточно”.
Он спокойно взял салфетку и начал вытираться ею.
— Это одна из причин, почему я не веду дел с женщинами, — сказал он, не удостоив ее взглядом. — Они так эмоциональны, совершенно не владеют своими чувствами.
— Вы бы и дьявола вывели из терпения!
— Вы-то имели дело с дьяволом, — сказал он, поднимая глаза от своей салфетки, — поэтому, думаю, вам лучше знать. Что, мэм, не можете найти еще одного подходящего предмета, чтобы бросить в меня? Прекрасно, а теперь могу я проводить вас до двери?
Как ни странно, именно сейчас Элизабет осознала, что она сделала и как умело он обошел ее. Она даже улыбнулась ему на прощание, повергнув в изумление, и произнесла очень тихо:
— Нет, мистер Харли, не надо меня провожать. Я знаю дорогу. И, думаю, что, когда я обновлю обстановку в вашем офисе, кофейные пятна на ковре сохраню на память.
Она взяла свою сумочку и направилась к двери. Уже повернувшись, бросила:
