– Ладно, – глухо, не отнимая ладоней от лица, произнес Рангар. – Только этой надеждой и жить буду…
Путь до столицы Праведных Рангар запомнил плохо. В памяти остались лишь отдельные разрозненные эпизоды. Зато лицо сына – бледное, тонкое, прозрачное – постоянно стояло перед внутренним взором. И еще застывшие, потухшие глаза Олвара с синими тенями под ними. А в ушах стоял его крик, давший выход неистовой вспышке надежды на освобождение… увы, пока оказавшейся беспочвенной. Ночью сон не шел к Рангару, и он лежал неподвижно и беззвучно плакал с сухими глазами… так может плакать только душа человека. И лишь однажды две слезинки скатились по потемневшим, заросшим многодневной щетиной щекам – когда они добрались-таки до дворца Всеправедного, и Рангар сжал в объятиях Ладу, зарывшись лицом в ее волосы.
– Ведь совсем рядом же был… мог по колонне спуститься… – бормотал он по-русски, и не понимая слов, но постигая чуткой женской душой смысл, Лада гладила его по голове, прижимаясь к нему, словно пытаясь забрать в себя всю его боль и все его отчаяние.
– У меня есть одна идея, как в Синем мире попробовать избежать… э-э-э… всем известных нежелательных эффектов, – сказал Зоров, когда Всеправедный привел их в тайное святилище к уже привычному кубическому камню. После того как Зоров и Рангар доставили пленного принца. Повелителя Ура не покидало хорошее расположение духа – чересчур уж хорошее, если вдуматься. Но ни Зоров, ни тем более Рангар с Ладой не обратили на это внимания, мысленно уже продолжая погоню за врагами в Синем мире.
– Удачного пути вам, великие воины, – поблескивая маслянистыми глазками, выспренне произнес Ур. – Мне очень жаль, что вы покидаете нас, но уговор есть уговор. А то, что вы совершили, должно вообще очень быстро закончить войну.
И произнеся слова традиционного прощания, он удалился.
– Что ты предлагаешь? – спросил Рангар, пропустив, как и Зоров с Ладой, слова Всеправедного мимо ушей.
– Теперь мы не просто возьмемся за руки, но, максимально сконцентрировавшись, попробуем превратиться в единое целое. Мне кажется, это должно сработать. Не знаю, правда, как Лада… – Он с сомнением посмотрел на женщину.
– Она сможет, – уверенно заявил Рангар. – Кое-чему научил ее я, кое-что она знает сама… она ведь немного чародейка, не забывай. Думаю, все получится.
– Тогда начинаем, – сказал Зоров.
Они крепко взялись за руки, некоторое время постояли, закрыв глаза, и затем живой цепью и почти единым организмом – Рангар, Лада и Зоров – шагнули в расступившуюся твердь Двери.
Глава 5
Возможно, средство Зорова сработало: они не только не потеряли сознания, как при переходе в Голубой мир, но и оказались все вместе, в отличие от мира Желтого. Они очутились в весьма необычном, похожем на стеклянный колпак помещении; колпак накрывал квадратную черную плиту, на которой они стояли. Снаружи колпака имело место еще одно помещение гораздо больших размеров, со стенами матово-синего цвета. За прозрачной стеной колпака в мягком кресле вальяжно расположился худой мужчина в синем халате и рассматривал всех троих с каким-то лихорадочным и, как показалось Зорову, нехорошим интересом.
– Ну, чего вытаращился? – грозно спросил Рангар. – Убирай этот дурацкий колпак и встречай гостей. Разговор есть.
– Нет-нет-нет, – затараторил незнакомец и покрутил головой. – Каждый из вас должен научить меня хотя бы одному способу получения удовольствия, неизвестному в нашем мире. Тогда вам позволено будет выйти. Таков закон.
– Я научу тебя делать яичницу-глазунью, – мрачно пообещал Рангар и стукнул кулаком по колпаку. Тот загудел, словно был сделан из металла.
– О, удовольствие под названием “яичница-глазунья” мне неведомо, – оживился абориген, и Зоров, не сдержавшись, хмыкнул. – Вам осталось сообщить мне еще два новых удовольствия, и я вас выпущу. А стучать по колпаку бесполезно, он сделан из материала крепче стали.
– Вот как? – недобро усмехнулся Рангар, вытащил из кобуры лазерный пистолет, прицелился и нажал на спуск. Через несколько секунд овальный кусок псевдостекла с пылающей окантовкой рухнул наружу, выбитый могучим ударом ноги, и Рангар первым вышел из колпака. Абориген закатил глаза и грохнулся в обморок.
– Чего это ты хлипкий такой? – почти ласково поинтересовался Рангар, схватив аборигена за шиворот и рывком поставив на ноги. Тот слабо пискнул.
– Ты не пищи, а отвечай, что спрашивать буду, – наставительно произнес Рангар. – Уразумел?
Абориген быстро и часто закивал головой, по-прежнему не открывая глаз.
– Вот и хорошо. Кто ты и что это за место?
– Это место – приемный пункт пришельцев из Иномирья, а я – его дежурный смотритель. Зовут меня Кун Даг. Как уже давно выяснилось, иногда к нам попадают иномиряне с очень интересными знаниями в области получения оригинальных удовольствий. Тогда и были построены эти пункты и принят закон… о котором я уже упоминал. Так в чем, простите, заключается удовольствие под названием “яичница-глазунья”?
– Потом я тебе покажу… если будешь хорошо себя вести, – ухмыльнулся Рангар. – А пока отвечай: здесь появлялись недавно трое пришельцев достаточно необычного вида… один целиком закован в черный металл, другой худой, с рыжими волосами и зелеными глазами… и с ними мальчик лет двенадцати, с кудрявыми темными волосами?
– Увы, здесь пришельцев давно не было.
– Ты говорил о других подобных пунктах… Где они и сколько их?
– Их целых пять, кроме этого, и расположены они в разных местах столицы.
– Отведешь нас к ним. По очереди, – сказал Рангар.
– Нет-нет, что вы! Мне нельзя покидать пункт!
– Ты что же, хочешь, чтобы тебе негде стало дежурить? – зловеще осклабился Рангар, недвусмысленно потянувшись к кобуре.
Смотритель побледнел и снова торопливо закивал:
– Да-да, я отведу вас!
– Вот и славно. Веди! – приказал Рангар. В этом эпизоде “первым номером” был он, и роль этакого злодея, который ни перед чем не остановится, ему вполне удалась. Довольствовавшиеся ролями статистов Зоров и Лада восприняли происшедшее в целом положительно, но если в глазах Зорова читалось явное одобрение, то во взгляде Лады восхищение смешивалось с толикой опаски. Разного Рангара довелось ей видеть за двенадцать лет, но вот такого – впервые.
Столица Синего мира разительно отличалась от столицы мира Голубого. Там редкие созвездия дворцов тонули в океане почти девственного леса. Сейчас лишь нечастые скверы остались от былого великолепия местной флоры. Скачок к урбанизации оказался просто ошеломляющим: в глазах буквально пестрело и рябило от обилия ярких, разноцветных дворцов, многоэтажных домов и маленьких домиков. Причем даже крупный знаток, скажем, земной архитектуры смог бы лишь приблизительно выделить сходные архитектурные стили и направления, ежели бы его не хватил удар от их трудноописуемого взаимопроникновения и взаиморастворения. Здесь строгая готическая башня могла венчать здание странной яйцеобразной формы, сильно смахивающее на крышу китайской пагоды сооружение накрывало исполненный в затейливом и пышном стиле барокко дом, асимметричная орнаментация и изящество форм, характерное для рококо, соседствовали с вполне очевидным монументализмом в едином архитектурном ансамбле. Встречались и полностью непривычные, давящие на подсознание архитектурные композиции, вызывающие, невольный протест своей чужеродностью… На Зорова, Рангара и Ладу это произвело достаточно необычное впечатление, доминантой в котором была некая чрезмерность или даже, если так можно выразиться, “чересчурность” увиденного. Перебор в разнообразии возымел обратный эффект, рождая ощущение статики и бездвижности. Первым свои чувства облек в слова Зоров:
– Кто-то когда-то сравнил архитектуру с застывшей музыкой… Так вот тут она слишком уж застыла… заледенела даже.
Рангар согласно кивнул и сказал:
– Самый чудесный город, который мне довелось видеть, – это Валкар. Но даже Венда, даже Лиг-Ханор, Зирит в конце концов… все они оставляли ощущение жизни… эти города были живыми. А тут… демон знает что! Так и давит на черепушку…
Лада промолчала, но красноречиво поежилась.
Их провожатый взглянул на них с удивлением, но тоже промолчал, напуганный недавними суровыми речами Рангара.
Внезапно их взорам открылась площадь, в центре которой высилась башня ярко-синего цвета.
– Что это за здание? – спросил Рангар проводника.
– Храм Наслаждений, – с благоговейным трепетом произнес Кун Даг. – Наши ученые изобрели протрясающий способ получать наслаждения… невиданное, неслыханное, неописуемое наслаждение… и каждый стремится туда попасть. Увы, пока этой чести удостаиваются немногие. Дело в том, что наслаждение столь велико, что человек… как бы сгорает в его огне. Поэтому только тем из нас, кто получил карточку из Питомника, даруется счастье войти в Храм. Но получить карточку очень трудно… – На лице Кун Дага проступила грусть.
