— И пусть… приходят… — подходило говорящее дерево к концу своего нерадостного рассказа. — Мы… не… сдадимся… без… боя… Мы… будем… уничтожены.… Как Лэнгк.… Как все… в мире… Но… яростный… Фильс… будет… сражаться…
Древень неистово потряс ветвями, и Аделаида теперь понимала, какая трагедия таилась за этим гневом. Ящеры, повесив головы и опустив луки, в печали стояли вокруг своего покровителя.
— Но племя Лэнгк не было уничтожено, — вдруг воскликнула путешественница и сообщила Фильсу и его компании о племени ящеров, что до сих обитает на юге Глудио, и, несмотря на то, что немногие из них примкнули к бандитам и наемникам, большая часть все так же мирно продолжает жить на побережье, и угроза уничтожения им не грозит.
Словно тяжкий груз свалился с его сердца, и Фильс обмяк каждым листиком и каждой веточкой. Не давая древню опомниться, Аделаида поведала о том, что территория вокруг Пустоши постепенно приобретает цветущий вид, муравьи были загнаны под землю, а благодаря работе ученых вскоре, возможно, будет найдено заклинание, способное снять проклятье с южных земель.
— Если… так… случится… я, пожалуй, вернусь… Здесь… слишком… людно… — размышлял древень вслух, пока ящеры танцевали вокруг него какой-то звериный танец.
Аделаида не стала разочаровывать Фильса упоминанием того, что вся безопасная территория Глудио ныне плотно заселена людьми, и лишь дала ему возможность искренне порадоваться. Выразив почтение и пользуясь хорошим настроением древня, она попыталась тихонько улизнуть, но тот вновь обратился к путнице.
— Это… истинно… чудные… вести… ты… принесла… старому… древню, — произнес он уже спокойным тоном. — Скажи, как я могу… тебя… отблагодарить…
Аделаида сначала замялась и сказала, что просто была рада выступить источником добрых новостей, но Фильс настаивал.
— Вот… прекрасные копья, сделанные… из… моих… прочных… ветвей, — древень покопался в листве и выложил перед женщиной на землю несколько устрашающих орудий с длинными гладкими древками.
Аделаида искренне поблагодарила Фильса, но отказалась, объяснив, что она целитель и не умеет пользоваться копьем.
— Вот броня бы мне не помешала, — вздохнула женщина, — моя была уничтожена в жестокой схватке с демонами.
Фильс с уважением осмотрел путницу еще раз.
— Есть… кое-что… — улыбнулся он и, покопавшись в пышной кроне, достал голубую рубашку из прочного материала, прошитую серебряной нитью, и такие же наручи и поножи. Это была часть прекрасной брони: прочной, как железо, и легкой, как шелк. Пока женщина ощупывала ткань, Фильс радовался, что смог-таки угодить эльфийке.
После теплого прощания с древнем Аделаида спустилась вниз с холма, переоделась за первым же кустом в обновку и отметила в водах ручейка, как идет ей этот нежный синий цвет. Вволю нагулявшись по долине, путешественница решила искать выход, но, сколько ни плутала, никак не могла найти тропинку, по которой туда попала. Аделаида уже решила вновь подняться наверх и оглядеться, как вдруг наткнулась на заросшую лианами и прикрытую неспешными струйками водопада пещеру, которая вела вглубь очередного холма. Решив проверить и этот путь, Аделаида пересекла несложное препятствие. Пещера оказалась неглубокой и вывела Аделаиду к потайному озеру, спрятанному в глубине долины. Над водой в бликах розовых лучей исчезающего с небосвода солнца парили сотни крошечных фей, и свет играл на их прозрачных крылышках. Завидев чужака, они тут же скучковались у дальнего склона. Лишь две из них вылетели вперед и вопросительно и гордо рассматривали вторгшуюся в их долину женщину.
— Кто вы такие? — Аделаида потянулась было рукой к одной из фей, но та резко отлетела вбок и затараторила тонюсеньким, но уверенным голоском:
— Мы слуги Ее Величества Королевы Тиминиэль. Вы не имеете права здесь находиться: это запрещено договором.
Феи заверещали и облепили гостью, не пуская дальше. Аделаида думала, стоит ли пытаться отогнать их или спокойно уйти восвояси, но тут вперед вылетела крупная фея, с ребенка ростом.
— Я — королева Тиминиэль, — ее звонкий голосок звучал, как колокольчик, и отдавался эхом в небольшом пространстве. — А ты — дочь человека и темного эльфа. Я не вижу в тебе угрозы, но это место моего покоя, и тебе не следует быть здесь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Аделаида почтительно поклонилась и сказала, что история разделения эльфийских племен и истребления фей кажется ей трагической и что она всеми возможными силами попытается помочь волшебным существам, живущим в Зачарованной Долине, сохранить эти места такими же чудесными и мирными. Королева фей лишь покачала головой, давая женщине понять, что это невозможно. Спустя минуты гробового молчания она объяснила, что эта долина станет ее усыпальницей и местом, в котором феи будут навсегда стерты с лица земли. Силы покидали Тиминиэль, и она ждала конца в этой прекрасной озерной долине, спрятанной внутри холма.
— Посиди и полюбуйся, — Тиминиэль указала путнице на островок суши.
Аделаида вышла из воды и опустилась на мягкую лужайку, освещенную струящимся с неба светом белоснежной луны, проявившейся на небосводе. Она молча любовалась небом и его отражением в прозрачных водах озера, пока фея пела печальную тихую песню. И хоть она звучала на неизвестном ей древнем языке, сердцем Аделаида понимала каждое слово.
— Каким бы прекрасным не был создан этот мир, всему приходит конец, — когда песня была закончена, королева завела торжественную речь, обращенную к своим подданным, но Аделаиде казалось, что говорила она с ней одной. — Эпоха фей подходит к завершению. Есть те, кто сопротивляется новому, как мой преданный помощник древень Руэль или Берун… Но я чувствую, как истончаются нити гармонии на земле, как истощается волшебство рек и уходит сила подземных минералов… Но придет эра тьмы и снова отступит. Боги будут сменять друг друга, как цивилизации и королевства. Всему свое время, и это время не вечно… Эти звезды и небо… Запомните этот день. Вдохните полной грудью и побудьте в этом моменте, не размышляя ни о прошлом, ни о том, что грядет. Ведь этот миг как след на влажной глине — еще мгновение, и будет размыт по земле… Вся жизнь как один шаг…
Аделаида сидела и слушала тихие песни духов и верещание фей — колокольчики в безоблачной звездной ночи. Луна посылала свой мягкий успокоительный свет всем созданиям этого жестокого несовершенного мира. И такой покой был тогда в ее душе, что ей захотелось оставить оружие, вернуться на родину, завести семью и жить в тихом месте, наслаждаясь каждым мгновением, отведенным ей провидением, растрачивая его лишь на нежность и любовь.
Капитан охраны, сэр Эрик и даже оба молодых священника несколько раз открывали рты, чтобы что-то уточнить или сделать рассказчице замечание, но каждый раз, видимо, не найдя, что добавить, лишь продолжали молча слушать повествование обвиняемой. А Аделаида говорила и говорила, так проникновенно и самозабвенно, как только могла, и под конец ее рассказа дама в сером даже достала платок, чтобы промокнуть выступающие на глазах слезы. Светлый эльф смотрел на подсудимую с глубочайшей тоской и пониманием; даже сидящие в первых рядах воины изобразили на своем лице нечто похожее на сочувствие. И лишь господин верховный надзиратель среди всей этой компании ни разу не изменился в лице, ни один мускул на его обвислой физиономии с длинным крючковатым носом не дрогнул от рассказа обвиняемой. Напротив, дождавшись паузы, он вставил едкое замечание по поводу шикарного представления, которое устроила им подсудимая перед своей казнью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Неужели Вы думаете, что мы купимся на эту Вашу избранность королевой фей, существование которой можно подвергнуть большому сомнению? А то, что дерево подарило Вам волшебную рубашку… Так любой охотник может пойти в долину и за неделю набрать материалов на подобный наряд…
К радостному удивлению Аделаиды, один лишь старик-священник поддержал главного обвинителя кивком согласия. Остальные же продолжили как ни в чем не бывало смотреть на нее, ожидая продолжения, а леди Исра после речи господина надзирателя даже фыркнула, театрально закатив глаза и давая понять окружающим, что ни в грош не ставит замечание этого злобного сморчка. Судья осмотрел зал и, поняв, что вопросов больше не последует, объявил перерыв.
