– Вот этого-то я и боялся, – хакер скрипнул зубами. – Я же сказал, что не могу этим управлять!
– Не говорил, – спокойно возразил Медведев. – Как же ты в бачке сумел докричаться до меня?
– Там его дом, а дома и стены помогают, – промычал Ванькин, пытаясь приладить отвалившиеся ножки стула на место.
Бейрут демонстративно отвернулся.
– Достали вы меня этим мусорным бачком. Но Ванькин не собирался успокаиваться.
– Может, назовём его, – произнес он серьёзным тоном, – «парень из мусорного бачка»?
– Как у Стругацких, «Парень из преисподней», – поддержал Жора, но тут же сник.
Взгляд Бейрута запылал ненавистью. Еще секунда, и она материализуется, выплескиваясь из глаз огненной струей.
– Ладно, ладно, братишка, – примирительно вскинул руки Жора. – Когда все по уши в дерьме, глупо принюхиваться к чужим носкам.
Ванькин не слушал Жору и не смотрел на Бейрута.
– Нет! Нет! Лучше я буду звать тебя, – продолжал он, поднимаясь с пола, – дерьмовый парень! Кха! Ты не против?
Отойдя к двери, Илья уперся кулаком в косяк. Внезапно дернулся, выпучив удивленные глаза и становясь как будто чуточку ниже. Плита в том месте, где в неё упиралась его рука, повторяя контуры громадного кулака, заметно прогнулась.
Профессор непроизвольно опустил глаза и посмотрел на ноги Ванькина. Две глубокие воронки протаяли в полу прямо под его ботинками.
– Боже мой! – выдохнул Медведев. – Ты же мог провалиться на нижний этаж!
– Как этот, мать его, Илья Муромец! – вспомнил Жора и тут же пояснил. – Ну, тот, который тридцать лет дрыхнул, а потом проснулся.
– Быстро трансформируется, – озадаченно прошептал Бейрут. – Кто знает, что за программу в него встроил наш виртуальный визави? Надо бы его убрать от греха подальше, – продолжил он, глядя, как Ванькин выбирается из гигантских следов.
– Ёоо-ма-йо, – стонал тот.
Стоя на цыпочках, он сжался, как будто ждал, что в любой момент провалится сквозь бетонную плиту.
– Представляю лица соседей снизу, когда нижняя часть нашего друга… – Бейрут, с трудом сдерживая смех, прочертил в воздухе линию чуть выше пояса, – появится из потолока. Халат здесь, а всё остальное, ёоо-ма-йо, там! – прыснул он.
– Думаешь, это действие программы? – задумчиво промычал Медведев, и тут же ответил себе. – Сие, впрочем, очевидно. Разряд действует, но на всех по-разному. Кстати! Откуда информация, что Емельян пропал? – вспомнил он, пытаясь хоть как-то организовать развеселившуюся молодежь. «Чего ржут? Плакать пора начинать».
Жора смутился под серьезным взглядом, промямлив что-то нечленораздельное, поспешил отвернуться.
– Жучки! – начал Бейрут бодро. – В храме поставили, – сбиваясь, он сник и едва слышно забубнил. – Мы… Игорь…
– Емельян пропал? Вирусапиенс, нужно полагать, тоже? – голос Тромба растворился в крике возмущенного профессора:
– Вы что?! – вытаращил тот глаза. – Жучки в церковь? С ума сошли? До этого даже гэбэшники наверняка не додумались бы!
– Зря вы так о нашем брате. Нашему полковнику такое – раз плюнуть. Если нужно, он и черту в задницу камеру засунет, – улыбаясь, Илья поглядел на профессора.
Но тот уже забыл о церкви и о жучках.
– Пятнадцать лет создавать искусственный разум, а когда он появился, остаться в стороне, – задумчиво произнёс Медведев, разглядывая картины изменяющегося виртуального мира.
– Сегодня буду досыпать, а завтра к десяти часам в лабораторию, – заявил он. – Пора подключаться к перестройке в сети, а для этого нужно восстановить Берлогу.
– Я так понимаю, каждый приходит со своими инструментами? – радостно поинтересовался Жора. – Там ведь, кроме металлолома, ничего не осталось.
Профессор кивнул:
– У кого что есть.
Глава третья
Уроки кроманьонцев
Не у каждого есть возможность встретить своего прапра-пра– и еще много раз «пра-» дедушку. Но если такая возможность появилась, грех ее не использовать.
– Что тут у нас? – пробормотал Анатолий, разглядывая недовольную физиономию в зеркале.
Сквозь покрывшую стекло испарину смотрело решительное, злое лицо.
«Ни петь не хочется, ни пить» – утро началось необычно. Пытаясь вспомнить хоть одну шутку старого кинематографа, которые он так любил и которые так не любили окружающие, Анатолий неожиданно почувствовал лёгкое головокружение. Протянул руку к зубной щетке и, когда ее не оказалось на месте, вздрогнул. Пластиковый стаканчик стоит, а ее нет. Он отчетливо помнил, что минуту назад она была, а сейчас… Он ловил пальцами воздух.
– Ну и! Кто, чёрт возьми, сидел на моём стульчике? В запотевшем зеркале что-то вспыхнуло.
Озираясь по сторонам, Анатолий тряхнул головой, – ничего. Включил холодную воду, быстро ополоснул лицо, протёр глаза и тут его взгляд упал на стакан, в котором, как обычно, торчала зубная щетка.
– Что здесь происходит? – оглядываясь в поисках шутника и никого не заметив, он уставился в зеркало. – А кого, собственно, ты хотел увидеть? – спросил он у своего отражения.
Зеркало молчало. В голове заметались испуганные мысли. Нужно было что-то делать, и самое простое, что он мог – убедить себя, что ничего странного не произошло. Ничего особенного. Задача нелегкая, но попробовать стоит.
Хлопнув ресницами, он секунду понаблюдал темноту и тихо прошептал:
– Сейчас я открою глаза и увижууу… Нет! – взвизгнул, сжимая голову руками.
Ощупал полку, не желая верить глазам – ни щетки, ни стакана. Ошарашенный, он постоял минутку, криво улыбнулся двойнику в зеркале, махнул рукой и нехотя полез под душ.
Ручка душа быстро скользнула вверх. Анатолий сжался, в ожидании обжигающе холодных струй привычно зарычал, но ничего не почувствовал – только странный гул родился где-то в глубине черепной коробки и стал быстро приближаться, словно в мозгу заработал мощный трансформатор.
«Что за?…» – раздраженный, он скосил глаза, увидел ноги, сухое сливное отверстие. Чтобы хоть как-то сдержать нарастающий гул в ушах, сжал виски руками и, медленно поднимая глаза, удивленно уставился на лейку душа. Вода журчала, капли благополучно покидали лейку и – исчезали в воздухе прямо над его головой.
Привыкший во всем находить положительные моменты, Анатолий глубоко вздохнул, сосредоточился, стараясь совладать с охватившей его паникой, но ничего хорошего в сложившейся ситуации не обнаружил.
«В психушку придется идти немытым!» – попытался пошутить он, и как только расслабился и улыбнулся через силу, мотор, ревущий в голове, затих.
И тут же на голову обрушилась стена холодной воды.
– Аааа!
Тело завибрировало, покрываясь гигантскими мурашами. Ледяной душ сжал затвердевшие мышцы. Гул в голове превратился в рев Ниагарского водопада, проник в каждую клетку едва проснувшегося мозга, ударил в уши, раскаленной волной метнулся по испуганному телу. Чертыхаясь и матерясь, Анатолий выскочил из ванны. Метнулся к полотенцу, но остановился на полпути: тело сухое, вода шумит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
