— От голода? — перебила я. — Но тебе не нужна еда.
— Юным демонам нужна еда. Нам нужно все меньше с ростом магии, но мы не перестаем есть, пока не вырастем почти полностью, — он смотрел на потолок, видя другой мир. — Когда мой отец умер, я блуждал и блуждал, а потом нашел.
— Что нашел?
— Тайное место, где живут payashē. Я нашел его, потому что был маленьким и искал укрытия.
— Что ты сделал?
— Выждал до утра, когда payashē проснулись. А потом прошел в их скрытый pashir, — он смотрел вверх, не мигая. — Прошел в центр, где был самый большой… дом, и ждал.
Страх пронзил меня — страх за него в детстве.
— Тогда payashē собрались. Смотрели на меня. Смеялись, ведь я был маленьким, слабым и юным. Двенадцатый дом. Я не был опасен для них, и они не защищали тогда юных. И вышла она… payapis.
Матриарх.
— Она спросила, зачем я пришел, — он стиснул зубы и разжал, остальное тело было зловеще неподвижным. — Я попросил ее защитить меня.
Я затаила дыхание.
— Она рассмеялась. Я сказал ей, что сделаю все. Я умолял. Они смеялись, — он закрыл глаза. — Payashē не защищают kanyin, юных самцов. Они прогоняют своих сыновей на смерть, если отец не приходит.
— Тогда… почему ты пошел к ним?
Он приоткрыл глаза.
— Payapis сказала «да».
Потрясение охватило меня.
— У нее уже не было юных. Может, она скучала. Она сказала мне: «Я защищу тебя, и ты будешь слушаться каждого моего слова. Я выращу тебя сильным, и когда ты станешь Динен, ты используешь то, чему я тебя научила, и изменишь Алэаву».
Он посмотрел на меня.
— Я слушался ее. Она учила меня магии. Научила сражаться. Научила, что не важно, как я получал победу, если я побеждал.
Он притих, и я пыталась собраться с мыслями.
— И, — робко начала я, — вместо того, чтобы учиться у отца, ты все узнал от женщины-демона? Но ты же боишься их?
Он раздраженно фыркнул.
— Они сильные. Не их тела. Они маленькие, как ты, и я мог бы сбить их и придавить к месту. Хотя ты намного слабее, — добавил он.
Я недовольно фыркнула.
— Но их магия, ваянин. Я многое не смог выучить, хотя payapis пыталась меня научить. Крылья… я могу держать их недолго. Когда payashē хотят летать, они создают крылья и улетают. Они не падают на землю в скором времени, как я.
Я сжала край свитера.
— Каково было расти с учителем-payapis в окружении payashē?
— Payashē не хотели меня там. Они думали, что payapis глупо впустила kanyin в их pashir.
Было непросто поспевать за его рассказом из-за демонических слов, которые он постоянно использовал.
— Они били меня сначала. А потом я стал выше них, и они перестали. Они больше не ненавидели меня, потому что я был хоть немного полезен.
— Да? В чем?
— Я собирал еду и приглядывал за их юными. Они ленивые. Заставляли меня работать за них, — он медленно выдохнул. — Они могли в любой момент убить меня, если от меня будут проблемы. Я всегда был добычей, но с ними было безопаснее, чем одному, и я делал то, чего они хотели.
Насколько ужасно было расти в обществе, где кто угодно мог убить тебя в любой миг?
— Когда я стал старше и сильнее, я выходил по ночам и защищал pashir. Мне это нравилось больше, ведь я был далеко от payashē. Я убил многих мужчин, подходивших близко. Я был лучшим в засаде. Они не видели меня, пока я не ударял. Я был на охоте ночью, когда ощутил, как сила Динен наполнила меня, — он сжал кулаки. — Я убежал.
Я нахмурилась.
— О чем ты?
— Я убежал от pashir. И не вернулся. Динен куда опаснее, и я не знал, убьют ли меня payashē, если я вернусь.
И так быстро, за одну ночь, его жизнь, какой он ее узнал, полностью изменилась во второй раз.
— Что ты сделал потом?
Он обдумал вопрос.
— Я попытался сдержать обещание, данное payapis. Я попытался что-нибудь изменить.
— Ты изменил многое для своего Дома, — поняла я. — Ты научил другие Дома бояться демонов Валъир.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Хн. Она не сказала бы, что этого достаточно, — он отклонил голову на изголовье кровати, прикрыв глаза. — Я пытался, но это было imadnul. Я заставил других бояться нас, но они все равно убивали. Валъир слабые и слишком юные. Они убивают нас. Я убиваю их. Они убивают нас больше. Ничего не меняется.
— Но ты пытался. И… когда ты отправишься домой, может, как Ивакнен ты сможешь сделать больше, чем как Динен, — я неуверенно улыбнулась. — Таких, как ты, там нет, верно? Только тебя учили женщины.
— Я никому не рассказывал, что жил с payashē, - он скривился. — Другие мужчины… им это не понравилось бы.
— Почему?
— Есть причины, — он уперся пятками в матрац и подвинулся, чтобы сидеть выше. — Теперь ты думаешь обо мне иначе?
— Иначе? — я моргнула, глядя на него. — Я… впечатлена. Что ты все это сделал. Звучит жутко.
— Хн. Много раз «да».
— И жить с женщинами. Я не этого ожидала, когда ты говорил о них как о своем худшем кошмаре.
— Я знаю лучше многих мужчин, как они сильны.
— В магии, — исправила я. — Не физически, ведь ты сказал, что можешь придав… — я умолкла и посмотрела на него. — Погоди. Ты говорил в прямом смысле? Ты придавил payashē?
Он пожал плечами.
— Зачем? — выдохнула я. — Ты напал на нее?
Он чуть сжался.
— Напал? Нет!
— Тогда что?
— Она попросила.
Мой рот раскрылся.
Он посмотрел на меня, щурясь.
— Порой payashē хотят спаривания, но не хотят детей. Когда я подрос, некоторые payashē из pashir говорили мне принести им еду.
Моя челюсть как-то опустилась еще ниже.
— Я знал, что они не захотят детей от меня, потому что я — Валъир, но… — он пожал плечами еще раз.
— Но? — пискнула я. — Но что?
— Ты краснеешь.
— Ясное дело! — выпалила я. — Ты признался, что спал со всем логовом женщин-демонов!
— Спал? Не поним…
— Спаривался, — громко исправила я. — С группой женщин! Я думала, ты не хотел детей!
— Мы и не сделали детей.
— Откуда ты знаешь? У демонов есть контрацептивы? Они могли забеременеть случайно, и ты не вернулся и…
— Случайно? — он посмотрел на меня большими глазами. — А hh’ainun могут получить детей случайно?
Я отклонилась, растеряв пыл.
— Да. Неужели payashē другие?
— Мы выбираем, когда создавать детей. Часто payashē принимает мужчину для наслаждения, а не как отца ребенка. Мужчины не знают, когда payashē выбирает иметь детей.
— И некоторые женщины выбрали тебя для наслаждения?
Он склонился, уперся ладонями в матрац между колен.
— Почему ты злишься?
Что? Я не злилась. Ни капли. Я… не была спокойна. Я могла сказать только это. Я была не спокойно, и сердце сжималось за ребрами, словно его сдавила невидимая петля.
— Когда я пригласила тебя… — сбивчиво начала я. — Клубникой… ты принял, чтобы мы могли… насладиться друг другом?
Он молчал, и я взглянула на него. Он выглядел растерянно.
Мой гнев растаял, сменился болью. Ах. Вот и она. Правда.
Он принимал приглашения в прошлом, и для него мое приглашение было обычным делом. И это было бы неплохо… но это не было обычным для меня. Когда я угостила его клубникой, я открывала сердце и душу.
И только теперь я поняла, как сильно хотела, чтобы его принятие означало нечто особенное.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Я встала с кровати.
— Я оставлю тебя отдохнуть.
— Ваянин?
Я поспешила к двери, решив покинуть комнату, чтобы утешить пострадавшее сердце в одиночестве и понять, почему мне было так больно, потому что в моих чувствах не было смысла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Матрац скрипнул, Заилас слез с него, а потом его ладонь поймала мою руку. Он развернул меня к себе. Стиральная машинка за стеной гремела, пока он разглядывал мое лицо.
