Фельми ночью выпускает две красные ракеты — вот же дуралей! И всего-то из-за двух шлепнувшихся поблизости мин. Было из-за чего огород городить!
Несмотря на нервозность и на холод в землянке, спалось мне в эту ночь вполне нормально.
23 декабря 1942 г
Сегодня все только и говорят, что на следующую ночь нам предстоит сменить позиции и отойти. Отвод сил, мол, запланирован.
Вполне можно предположить такое. После катастрофы под Сталинградом нам здесь, на Кавказе, ловить нечего.
День проходит почти спокойно, если не считать рутинной пальбы с той и с другой стороны.
Вечером сносим все, что осталось здесь: каски, ручные гранаты и т. д., — подальше в тыл. Чтобы русским не досталось.
После 15 часов я отправляюсь с котелками и флягами к кухне. Приходится ждать час, пока на машине доставят еду. Сегодня нас порадовали сладкой манной кашкой. Русские, заслышав гул двигателя машины, тут же принялись стрелять и чудом не попали в нас.
Позади нас постоянно взлетают вверх фонтаны грязи.
Русские все прекрасно видят и понимают.
Вечером на посту наблюдал странное и редкое зрелище — венец вокруг Луны.
Клюзенер приходит к нам на пулеметную позицию и сдуру, просто так выстреливает 200 патронов. Я еле дождался, пока он не уберется восвояси.
Прямо передо мной, примерно в 150 метрах замечаю русского, ведущего огонь из автомата. Прицеливаюсь и даю очередь прямо на пламя из ствола. Я специально снарядил целую ленту трассирующими, чтобы видеть, куда стреляешь.
В свободное время пишу дневник, хотя условия для этого не самые лучшие.
Вечером устраиваем большой костер, в огонь летят пустые ящики из-под патронов, служившие нам столом и табуретами.
До самой полуночи не сплю — упаковываю свои пожитки.
Кто знает, куда нас занесет? И кто знает, где и как нам предстоит отпраздновать Рождество?
Чем дольше длится эта война, тем ожесточеннее приходится сражаться. Те, кому суждено выжить в ней, с полным основанием могут считать себя избранниками Божьими.
24 декабря 1942 г. Рождество
Сегодня ночью мне тоже пришлось постоять на посту с 1 до 2 ночи. Около 2 явилась группа, сменившая нас. В 4 или 5 сменили и их, а потом и других, кого отводят подальше от русских.
Для нас снова начинается изнуряющий марш. На спине у меня свернутые одеяла, в каждой руке по тяжеленному ящику с патронами, да еще сменные стволы для пулемета впридачу.
Обливаясь потом, проделав километра полтора, мы добрались до перехода через железнодорожную линию. Нам остается еще с полкилометра.
Промокшие до костей, на ватных ногах мы, наконец, добираемся до колонны грузовиков.
Разведгруппа унтер-офицера Шатца на двух 8-колесных тяжелых бронемашинах тоже здесь, в качестве резервной группы. После краткой передышки грузим барахло и оружие на грузовик, а потом забираемся в кузов сами.
Теснота, но все же лучше плохо ехать, чем хорошо топать.
Выехали мы где-то в половине четвертого.
В 4.30 прибыли в Краснодар, расположенный справа от протекающей через Николаевку реки, где дислоцирована наша рота.
Внезапно наш грузовик угодил колесами в глубокую выбоину, и мы осторожно выбрались из кузова, прихватив с собой вещи и оружие. Общими усилиями машину вытащили, и грузовик поехал к нам в роту.
Вещи мы все-таки успели закинуть, после чего группами отмахали еще 300 метров. Теперь мы подчинены 3-й роте в качестве резервного подразделения. Гражданское население эвакуировано куда-то в сторону Шиколы.
Еще небольшая передышка, и за работу. Обычная рутина — поиски и забивание птицы. Нойбауэр отхватил головы трем петухам, а вот мне впервые в жизни приходится заниматься самым отвратительным на свете делом — ощипывать кур.
Клюзенер с Нойбауэром забили поросенка, небольшого, примерно на 10 кг.
Я по неопытности вместе с перьями чуть ли не кожу содрал с бедных птиц.
Сначала в кастрюлях отвариваем поросенка.
Когда он готов, сдираем с костей мясо. Выходит полная большая кастрюля. Съедаем бульон и еще на огне поджариваем куски мяса, съедаем их с хлебом, потом переходим к нашим петушкам.
В паузах наигрываю на губной гармошке рождественские мелодии, кое-кто даже подпевает.
Около 9 слышим команду «Приготовиться к маршу!»
Полусырых кур помещаем в две кастрюли, одеяла кидаем в наши бронемашины, отъезжающие в роту.
Другие группы тоже тащат с собой раздобытую жратву и в ведрах несут бульон.
Когда мы минуем мост через речку, видим, как наши саперы минируют подходы к мосту.
Пройдя километра 2, мы, еле-еле переставляя ноги, добираемся до роты, разместившейся в Николаевской.
Там из наших только фельдфебель да 8-колесная бронемашина. Большая часть местных жителей уже эвакуировалась, уходят последние.
Мы заходим в дом, где остановился унтер-офицер Хоппе. Резервный взвод остается на готовности.
Русские уже постреливают по селу. В доме жуткий беспорядок. Картошки завались, мы варим ее и делаем картофельное пюре, дожариваем петухов, и выходит славный обед. Наши разбрелись по углам прикорнуть после сытной еды. Вечером думаю сесть за дневник, но от усталости не могу и ложусь спать.
Нойбауэр отварил картошки и подогрел свинину, очень недурно получилось. Потом мне выпало час простоять в батальонном охранении. Издалека был слышен шум боя.
Вот так мы встретили Рождество — в грязной хате.
Около 23 часов нам предстояло ехать дальше — до Шиколы.
25 декабря 1942 г. 1 — й день Рождества
Таким мы себе это Рождество 1942 года и представить не могли!
За час до полуночи подъем. Я уже одет, так что все происходит быстро. Кидаю вещи в бронемашину — машина и так битком набита стульями, столиками, даже деревянную разборную кровать и то сунули, не говоря уже о мешке картошки и забитых петушках.
Без нескольких минут 12 наша колонна трогается с места и направляется в расположенную более чем в 30 километрах Шиколу на якобы подготовленные новые позиции.
Наша разведгруппа Шассе замыкает колонну — мы тащим на буксире 8-колесную бронемашину Хеннинга.
На наше счастье, ночь выдалась светлая. Я сижу на месте стрелка, но уже скоро вылезаю наружу поглазеть на местность.
Дорога вьется среди невысоких гор. По ней следуют и колонны пехотинцев. Как назло, приходится тянуть бронемашину Хеннинга, а с ней не разгонишься особо.
Наконец, уже где-то в половине четвертого прибываем в Шиколу. Условия расквартирования, как вскоре выяснилось, просто неописуемые — ни с чем подобным мы до сих пор не сталкивались.
Заходим в какую-то хибару, где уже спят с десяток русских, включая маленьких детей и старух.
В нос ударяет вонь, но нам наплевать — мы еле на ногах стоим от усталости.
Перепуганные русские сбиваются в угол, на освободившемся пространстве устраиваемся и мы.
Поднимаюсь в 9.30. Прибыла целая гора почты, целый мешок только на нашу роту. Я получил письмо и два иллюстрированных журнала. Но даже сесть и почитать не могу — дети плачут, грязища страшная.
Кое-как умывшись, садимся завтракать.
Во второй половине дня мы поделили помещение на две части — в одной русские, в другой мы. От них мы предпочли завеситься кусками брезента.
Поставили привезенный с собой столик, стулья, подмели пол, и все как-то преобразилось. Главное — не очень чистоплотные хозяева не мешают.
Я принес из машины Хеннинга елку, вернее, ветку елки, которую мы укрепили на стене, украсили свечами и цветной бумагой. В общем, у нас теперь все выглядит очень празднично.
Достаю губную гармошку и наигрываю рождественские мотивы.
Злимся на нашего ротного фельдфебеля, который не удосужился выдать нам положенные на Рождество лакомства.
Кто знает, что уготовит нам завтрашний день?
В 16 часов съедаем приготовленный Хоппе ужин — мясо с картошкой. Очень вкусно, но я так проголодался, что съел еще и парочку бутербродов. Черт возьми, сейчас бы в самый раз рождественское довольствие!
Вечер выдался спокойный, мы сидели и разговаривали до 21 часа, а потом улеглись спать.
Сегодня меня хоть не погнали в охранение, и то хорошо.
26 декабря 1942 г. Второй день Рождества
Шикола
Что-то готовит нам этот день?
Уже в 4 часа наш сон нарушил Раудфус: «Тревога! Всем подъем! Русские прорвались!» Оказывается, боевое охранение нас не нашло, пришлось посылать Раудфуса поднять нас. Быстро одеваемся. Я сегодня решил надеть шинель. Рота собирается у нашего дома. Оставляют только водителей, всех остальных делят на группы.
Я назначен 2-м номером за пулемет к Нойбауэру в группу Клюзенера. И мы, прихватив ящики с патронами, пешком отправляемся в расположение батальона.
Ночью выпал снег и подморозило.
