В астрокуполе были выбиты стекла – и были хорошо видны трассеры, взлетающие над Тегераном.
– Ты куда собралась, Люнетта? Хочешь уйти туда?
– Я здесь… жила… все время… пусти!
Я отпустил ее.
– Я не желаю тебе зла.
– Тогда зачем задаешь столько вопросов?
– Не буду, если ты расскажешь о себе сама.
Она прошла назад, но не к лестнице. Я заметил, как она идет – хм…
– Зачем тебе это?
– Я хочу знать, насколько я могу тебе доверять. И насколько я могу тебе помочь. Жизнь здесь очень опасна…
– Ты и в самом деле хочешь мне помочь?
– Возможно.
– Но…
Все, что она думала, было написано у нее на лице.
– Успокойся, я не попрошу от тебя ничего такого взамен. Я русский дворянин.
– Русский дворянин? Граф?
– Князь. Князь Александр Воронцов к вашим услугам, синьорита.
Она оценивающе посмотрела на меня.
– Князь… для князя вы ведете себя… странно.
– Как есть. Я флотский офицер и служу своей стране и своему Государю. Итак?
Она какое-то время смотрела на меня, потом сказала:
– Меня зовут не Луна. Люнетта – это мое прозвище, почти что имя.
Почему-то я не удивился.
– А как твое настоящее имя?
– Меня зовут Анахита. Это мое настоящее имя. У меня нет документов, но это настоящее имя…
– Пусть будет Анахита. А почему Люнетта?
– От мамы… – Люнетта – Анахита скривилась от боли, которую причиняли ей эти воспоминания, – ее имя было Луна, это было ее настоящее имя. Я – Люнетта, маленькая Луна. Мы с мамой… были очень похожи.
– Если не хочешь, можешь не рассказывать про маму.
– Нет… все нормально. Я расскажу.
История Люнетты была необычной – и в то же время обыденной и страшной для этого времени и этого места. Мать Люнетты была из рода обедневших итальянских дворян. В долгах как в шелках, отец объявил себя банкротом, и у красавицы Луны не оставалось никакого другого пути, как искать подходящую партию себе. В Италии такую найти сложно – итальянцы разложились, превратились в нацию сибаритов, извращенцев всех мастей, лодырей и пустозвонов. После нескольких неудачных попыток и одного аборта Луна поехала зарабатывать на Восток – если говорить жестко, можно сказать, что она пошла по рукам.
На Востоке, с его нефтяными доходами, итальянская графиня была высшим классом, ее благосклонности искали очень многие. Луна предусмотрительно выбрала Персию – нефтяные доходы и молодые офицеры, пришедшие к власти, во главе с только что провозглашенным Шахиншахом – Мохаммедом Хосейни, первым Шахиншахом династии Хосейни. От одной из связей родилась Анахита. Люнетта.
– Послушай… – перебил ее я, – так ты не знаешь, кто был твой настоящий отец?
– Не знаю. Я несколько раз спрашивала у мамы, но она меня постоянно обрывала и гнала прочь.
Тогда мне надо было насторожиться. Не насторожился.
– Хорошо. Что было потом?
– Потом… Потом у мамы появились деньги… много денег, мы никогда не бедствовали. Она открыла что-то типа дома свиданий… для старших офицеров. Связалась со своими друзьями в Италии, начала поставлять кое-что…
– Кое-что – это кокаин? – уточнил я.
– Если знаешь, зачем спрашиваешь?
– Просто интересно. Продолжай.
– Она купила особняк, потом еще что-то из недвижимости… Из Италии приезжали женщины, которые… но ты не думай, я не…
– Я верю, – успокоил я ее, – продолжай.
Конечно же, она в борделе не работала – мать никогда не позволит дочери работать в борделе, который она содержит. Если она, конечно, мать.
– Потом… потом все началось. Мама думала, что после парада…
А после парада в день Белой Революции начался кошмар. Самый страшный, какой только можно было представить. Шахиншах был мертв, разорван осколочно-фугасным снарядом на трибуне, и шахиншах Хусейн был мертв, застреленный в спину предателем, и я был почти что мертв, валяясь в своем кабинете с пулей в спине, и почти все из тех, кто должен был прийти вечером в дом удовольствий, тоже были мертвы. Но это было ничто по сравнению с тем, скольким людям еще предстояло умереть – и смерть их была нелегкой…
– Они… мама сказала мне бежать, но я не послушалась. Они… ворвались с оружием и стали стрелять. Я знаю, кто там был…
– Мулла?
– Нет… Там был белый человек… он говорил по-английски. Он бывал у нас в доме…
– Что он там у вас делал?
– Мама договаривалась с ним… о том самом, ну, ты понимаешь о чем.
Еще бы не понимать. Торговый дом «Жардин Матессон», чья деятельность на территории Российской империи запрещена законом и который является одной из крупнейших публичных финансово-промышленных групп со штаб-квартирой в Гонконге. Его история началась с того, что корабельный врач Уильям Жардин нанялся на корабль Ост-Индской компании в качестве судового хирурга. Корабль этот, равно как и сама Ост-Индская компания, занимался наркотранзитом в Китай, и каждому члены команды дозволялось взять в рейс по сорок килограммов собственного товара, чтобы продать его в Гонконге или Шанхае. Трудно представить это сейчас, но тогда наркоторговлей с Китаем официально занимался весь британский высший свет, вкладывались в это и деньги членов Саксон-Кобург-Готской династии, которая тогда еще не была Виндзорской. Пятнадцать лет Уильям Жардин плавал в Китай, и каждый раз он привозил и продавал по сорок килограммов опиумной эссенции. Потом оставил морской промысел, открыл агентство на берегу и стал одним из крупнейших оптовых наркоторговцев Гонконга. Когда китайский император повелел прекратить наркоторговлю в Китае – Британия объявила Китаю войну. Потом, когда Китай аннексировала Японская империя, Жардин договорился и с ними. Тогда же появился героин – японцы очень быстро сообразили, какое преимущество дает повальная наркотизация подконтрольных земель: миллионы рабов работали за дозу. Потом поток повернули в обратном направлении – и героин хлынул уже в Европу. Сначала через Марсель, но у немцев с юмором было совсем плохо, они ввели в Марсель дивизию парашютистов и перебросили туда лучшие сыскные силы баварской криминальной полиции. Через несколько дней в Марселе не было улицы, на которой не было бы виселицы, а еще через месяц поток наркотиков в страну прекратился. Англичане переориентировались на Монако, маленькое княжество на побережье, обладающее правом суверенитета на европейском континенте. Князь Монако отказался заниматься наркоторговлей, тогда у него убили жену, инсценировав дорожную аварию. Князь Монако обратился за помощью в Берлин – и порядок в стране стали охранять германские горные егеря. Тогда поток отравы переориентировался на Сицилию – итальянское королевство уже не было империей, а Сицилия готова была и вовсе отколоться от страны. Тут уже, на Сицилии, ни немцы, ни русские не могли действовать открыто – но скрытно действовали. Получается, что ублюдки тайпаны[41] протоптали тропу и сюда – с этим придется тоже разбираться. Николай, ныне Император, приказал спалить кабульский и джелалабадский базары и бомбить виллу брата афганского короля, контролирующего наркоторговлю. Думаю, что и я придумаю для борьбы с наркоторговлей нечто… радикальное.
– Как тебе удалось сбежать?
– У меня была паранджа. Я знала язык, и мне удалось выскользнуть. В доме был тайный выход для синьоров, которые…
Которые не хотят светиться в борделе. Понимаю.
– Что было потом?
– Потом… потом они сожгли и разграбили наш дом. Я видела, что они всех, и маму… сажают в машину. Они посадили их и увезли, понимаешь, увезли…
Люнетта расплакалась.
Не стоило даже спрашивать – куда увезли. Власть над городом, довольно культурным и просвещенным, если даже бордели с европейками есть, в считаные часы захватили малообразованные, в основном очень религиозные крестьяне – феллахи. Учитывая, что здесь была практика гаремов и приличного калыма, многие не то что не могли себе позволить содержать жену, но и не видели женщин вообще. Обходились так, как обходятся в мусульманских странах, в Афганистане, в северной Индии – тем более что тут было полно афганцев. Занимались сексом с маленькими мальчиками, вязали коз к дереву. А тут – несколько шикарных, для шейхов, распутных женщин, с которыми можно делать все, что угодно. А шариат, между прочим, за распутство карает забиванием камнями насмерть. И клянусь, им повезло, если их просто забили камнями или расстреляли на стадионе.
Сам не знаю, зачем я это сделал, но я сел с Люнеттой рядом – и она доверчиво прижалась ко мне. Невидимые нити связывали нас все прочнее и прочнее.
– Успокойся. Мы – русские. Мы пришли и никуда не уйдем. Больше такого никогда не будет.
– Но тогда-то ушли…
– Это была не наша страна. Теперь – наша. Русские, если куда-то пришли, – уже не уходят. Мы – такие…
Потом Люнетта просто бродила по улицам. Иногда находила где-то что-то поесть. Старалась никому не показываться на глаза. Паранджа – она не только скрывает, но и защищает женщину, большинство боевиков понимали, что если они будут даже просто заглядывать женщинам под паранджу, не говоря о чем-то более серьезном, то моментально восстановят против себя всех местных, всех – до последнего человека. Потом она забрела в бывший дипломатический квартал и нашла себе убежище. Потом начались бои, и бои эти были настолько страшные, что она забилась в подвал и боялась выйти наверх. Подвал этот она выбрала только потому, что здесь была вода, которую можно было пить – из бака. Потом она услышала собачий лай и поняла, что ее обнаружили. Попыталась сбежать – и ее поймали инженеры-саперы.
