Барик посмотрел на Ворона, затем на своего сына и на оставшегося солдата.
- Ну что, друзья, похоже, выбора у нас нет. Раз предлагают сдаться, значит, убивать пока не будут, - сказал он.
Ворон недоверчиво покачал головой.
- Не нравится мне это, но, действительно, что нам еще остается. Остается еще Фальви... если он сможет привести подмогу. Поэтому нам нужно продержаться.
- Мы выходим, не стреляйте, - крикнул Барик и, положив свой меч на землю, медленно вышел из-за укрытия.
Его примеру последовали остальные, и, вскоре, поднявшееся из-за горизонта солнце осветило четверых солдат с поднятыми руками, напротив которых столпились разбойники, одетые довольно бедно и неприглядно. Видно было, что времена для них сейчас не лучшие. У четверых, оставшихся от отряда, отобрали оружие и, связав руки за спиной, повели куда-то к горным отрогам. Десятник оказался прав, спустя некоторое время ходьбы, они оказались в одном из ущелий, в стене которого зиял вход в пещеру. Пленников расположили в дальнем конце, привязав друг к другу и усадив на пол. Ворон с любопытством рассматривал внутреннее убранство пещеры, свидетельствовавшее о небрежности и нечистоплотности ее обитателей. Однако это занятие было прервано, когда в пещеру зашел человек и остановился так, что слабый свет лишь выделял контуры его фигуры, тогда как лицо оставалось в тени. Пришедший поднял с какой-то стоявшей невдалеке бочки факел и зажег его, после чего приблизился к пленникам. Колеблющийся свет упал на черты его лица, показавшиеся Ворону подозрительно знакомыми.
- О-о, вот это встреча! - воскликнул мужчина, и его губы расплылись в издевательской улыбке. - Да неужто это старина Барик собственной персоной?
Десятник вгляделся в черты говорившего, и по его лицу разлилась краска гнева.
- А, подлый мерзавец, - процедил он и сплюнул на землю. - Твое место именно здесь, с этими грязными собаками.
- Экий ты, однако, невежливый, - шутливым тоном проговорил незнакомец. - Это так ты привечаешь старого друга? Столько лет бок о бок прожили, а ты вон какой злобный стал, нехорошо так...
Все это время Ворон рассматривал лицо мужчины, пытаясь понять, где же он видел его раньше. Орлиный нос, дерзкие глаза, изрядно поседевшие виски...
- Дутто, старый засранец! - выпалил Барик. - Что ж тебя волки еще не съели, негодяй!
При звуке этого имени Ворон вздрогнул и тут же понял, откуда знает этого человека. Как же все интересно складывается...
- Не кричи так, Барик. А то еще чего доброго докричишься до чего-нибудь совсем неприятного, например до вот этого, - с этими словами Дутто подошел к пленникам, вытащил из-за пояса длинный нож и одним легким движением перерезал четвертому солдату горло.
Теперь их оставалось только трое - Барик, его сын и Ворон.
- Вот видишь, старик, этот несчастный умер по твоей вине, - заметил Дутто и поднялся, вытерев нож о штаны убитого. - Ты ведь не хочешь, чтобы следующим стал твой любимый сынок, а?
- Чего ты ждешь, подонок? - прошипел староста. - Чего сразу не прикончил?
- Да так, хотел напоследок еще разок повидаться. Ты ведь не можешь дать мне ничего, что бы стоило твоей жизни, так ведь? Так что все исключительно ради моего хорошего настроения. Ты, старый дурак, так много моей крови попортил в свое время.
В этот момент в пещеру вошли двое разбойников, и бросили на пол чье-то бездыханное тело.
- Смотри, атаман, вот кого нашли. Чуть не ушел от нас, наверное, к войску скакал, предупредить хотел.
Барик закрыл глаза и тихо застонал.
- О-о, не расстраивайся так, староста, - вкрадчиво заметил Дутто. - Малыш Фальви был хорошим малым, но ты ведь сам его отправил на смерть, так ведь? Итак, на чем мы остановились? Ах да, я как раз хотел спросить, кто этот незнакомый мне беловолосый друг? Не припомню, чтобы он жил в нашей деревне. Давай, парень, скажи-ка кто ты такой?
- Ты не знаешь меня, Дутто. Зато я знаю тебя, - холодно ответил Ворон, подняв на разбойника свой темный глубокий взгляд.
- Знаешь меня? Вот удивительно. И что же ты обо мне знаешь? - удивленно спросил тот, подходя ближе.
Ворон не ответил. Шаман сделал глубокий вздох и закрыл глаза. Да, лучшего момента испытать свои силы вряд ли можно представить. Способен ли он на что-то большее, чем выуживать свои забытые воспоминания из омута памяти? Откуда-то, словно издалека, доносились звуки голоса, требующего немедленного ответа, затем медленно пришла боль от удара по лицу. Но это было неважно, уже неважно. Шаман ощутил, как изнутри, откуда-то из забытых глубин и времен восстает нечто, когда-то бывшее частью его самого, неразлучное и неделимое с ним. Его сознание преобразилось, потеряло свои прежние очертания, и тогда он открыл глаза.
Разбойник замолк на полуслове, уставившись в два черных бездонных колодца, из которых веяло древней могучей силой. Шаман медленно поднялся, веревки на мгновение вспыхнули черным пламенем и опали пеплом. Дутто закричал и сделал попытку рвануться к выходу, но железные пальцы схватили его за горло, поднимая в воздух. Разбойник задергался, хватая ртом воздух, тогда как вторая рука шамана плавно, словно не встречая никаких преград, погрузилась в грудь Дутто, а через мгновение на ладони Ворона трепетало человеческое сердце.
- Я держу твое сердце, обреченный, - раздался глухой жуткий голос. - Именем высшей справедливости и данной мне властью я приговариваю тебя к смерти. Но сначала ты ответишь мне на один вопрос.
Разбойник обмяк, и из его глаз потекли слезы.
- Ты убил Вультара, своего друга, ради того, чтобы завладеть его женой? - спросил Ворон.
Дутто поднял на него свои глаза, в которых уже отражался мир за гранью смерти.
- Да, я убил... его, - слабым голосом прохрипел он. - Но... жена? У него никогда не было... жены.
Выдавив из себя эти слова, разбойник в последний раз вздрогнул, и его зрачки расширились, навечно застывая в таком состоянии. Шаман выпустил тело, грузно повалившееся на пол, и сжал ладонь в кулак, раздавив его сердце.
Глава пятнадцатая
Ричард любил море. У его отца была небольшая парусная яхта. Ричард помнил запах порта и дыхание морского ветра на лице. Они никогда не уплывали очень далеко, но для маленького мальчика это было настоящее приключение. Вот и сейчас, стоя на широкой палубе Гарзамаля, Ричард наслаждался водной стихией, наблюдал, опершись о фальшборт, как огненный шар солнца медленно погружается в воду, собирая с ее поверхности свои лучи и затягивая их с собой в пучину. Сейчас солнце казалось особенно громадным, так что зрелище выходило потрясающее. Ричард весь ушел в это созерцание, и ни шум матросов на палубе, ни плеск волн о борт корабля не достигали его ушей. Сейчас он был один на один с морем и солнцем, словно прикрытый невидимым коконом от всего остального.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
