Будучи в душе очень ранимым, он старается всячески избегать стрессов. Для защиты более чувствительные индивидуумы воздвигают вокруг себя как бы «стену» («непроницаемую, как скала, завесу», по выражению одного из пациентов), становясь таким образом ещё более интровертированными, не способными к эмоциональным разрядкам. Natrum muriaticum старается уберечь себя от страданий в будущем и подготавливается к ним, держась на расстоянии от окружающих. В исключительных случаях он даже не отваживается вновь полюбить глубоко, чтобы избежать возможного крушения надежд. Фактически подобные тенденции происходят от «отказа идти в общество из-за страха обиды» (Аллен). Здесь картина эмоционального истощения и отступления или невозможности реализации сильных чувств перекликается с Sepia («сознательное избегание компаний», Уитмонт).
Механизм блокировки часто проявляется и во время сна. В таких случаях пациент жалуется, что не видит снов и не помнит их, ощущая по утрам только неприятную усталость и депрессию. «Беспокойные, ужасные, неприятные тоскливые сновидения; яркие картины пожара или убийства» (Ганеман) также характерны для Natrum muriaticum. Однако они бывают и у других типов, являясь тем самым менее патогеничными, чем симптом отсутствия сновидений. И, наконец, «снохождение, разговоры во сне» (Ганеман) и жестикулирование во сне, представляющие собой классический путь ухода от действительности, указывают на Natrum muriaticum.
Natrum muriaticum может сохранять свою изолированность благодаря погружению в рефлексивный мир науки или искусства, т. е. в области, где эмоции играют не очень большую роль. Так или иначе, «находясь в подавленном состоянии духа» (Ганеман), он обращается к самоанализу. Natrum muriaticum может с удовольствием часами сидеть в своей комнате или работать в каком-нибудь уединенном месте. Ещё более интровертированные типы выражают желание жить в лесной хижине, на берегу океана или высоко в горах, подальше от людей и всего мира («антропофобия», Геринг). Когда же они всё-таки попадают туда, то обычно быстро возвращаются (если только в них не очень много отшельничества Sulphur). Изгнание Natrum muriaticum из общества приводит к одиночеству и изоляции. Но, даже устав от преследований (некоторые артистические Sepia или Arsenicum album, ученые-эрудиты Sulphur являются гораздо большими одиночками), он возвращается туда, где может общаться с людьми, несмотря на риск эмоциональных потрясений.
В более серьезных случаях изоляция становится абсолютно непереносимой: «одиночество рождает грустные мысли и тяжкие стоны» (Ганеман).
Страдания особенно обостряются по ночам, когда эмоции и мысли полностью овладевают человеком (по словам Ганемана), что проявляется в виде безутешного плача. Сердцебиения учащаются или замедляются, проявляется полная или частичная («после просыпания», Богер) бессонница. Natrum muriaticum очень нужна чья-нибудь помощь, но в отличие от Pulsatilla, всегда имеющей под рукой несколько утешителей, он, видя своё одиночество, начинает с неистовыми усилиями искать контакт с людьми.
Страх одиночества, красной нитью проходящий через большинство симптомов пациента, сильно отличается от желания немедленного утешения Phosphorus и постоянной душевной поддержки, необходимой Pulsatilla. Natrum muriaticum может очень долго находиться один, если знает, что где-то есть человек, которому он нужен. Главный симптом средства, описываемый как «забота о будущем… о том, что может случиться» (Ганеман), отражает обычно боязнь остаться без очень значимых для него тесных взаимоотношений.
Одиночество в юности часто облегчается назначением Natrum muriaticum. Обычно этот период жизни данного типа характеризуется некоммуникабельностью и часто приносит несчастье, но не из-за неправильного поведения или безответственности — молодой человек может страдать в изоляции вследствие своего явного или неявного осуждения окружающих и нежелания идти вместе с толпой. Придерживаясь более высоких принципов и более строгих правил поведения (не только в любви, но и в реакции на нетактичное поведение, так часто имеющее место среди подростков), он становится как бы белой вороной среди сверстников.
Вообще, одиночество Natrum muriaticum в любом возрасте происходит от чересчур критического отношения к окружающим: он ощущает себя одновременно и судьей, и подсудимым. Как и Arsenicum album, он предъявляет к людям высокие требования. Однако там, где Arsenicum album разъяряется на не оправдавшего его надежды человека, а после откровенного высказывания всего, что о нём думает, начинает презирать и игнорировать недостойного, разочаровавшийся Natrum muriaticum, выплеснув свою досаду, остаётся после этого ещё более одиноким со своей душевной раной.
Девочка-сорванец, не желающая оставлять свои мальчишечьи ухватки, часто бывает именно Natrum muriaticum. Типичной здесь является девочка-аутсайдер среди детей — со своей мальчишечьей одеждой, манерами и пристрастиями (бейсбол), неумением приспособиться к обществу, несмотря на периодически предпринимаемые попытки, постоянными, но безуспешными попытками завести серьезные разговоры о дружбе, любви и трудностях жизни, со своим детством без матери и вечными поисками близких единомышленников среди сверстников — это классический пример Natrum muriaticum. Даже те девочки, которые просто не хотят следовать укоренившемуся стереотипу, часто оказываются чужими для своей среды («квадратным гвоздем в круглой дырке»). Однако, несмотря на все «странности», они очень привлекательны и интересны, так как великодушны, надёжны и оригинальны.
Natrum muriaticum прекрасно осознаёт, что отличается от окружающих. Иногда, смущённый своей оригинальностью, отдалённостью от толпы и чувствительный к замечаниям, он делает довольно успешные попытки подстроиться под мнение большинства. В то же время Natrum muriaticum настроен сохранить свою индивидуальность и боится изменить что-либо в своём характере. Даже совсем юные пациенты паникуют от одной мысли применения гомеопатических средств: «Вы ведь не будете изменять меня своими лекарствами, правда?» — волнуясь, спрашивают они. Natrum muriaticum цепляется за свои конституциональные странности, не желая терять своей индивидуальности. Даже взрослые беспокоятся, если чувствуют угрозу возможного перекраивания себя. Они же держатся за привычный образ жизни, будто бы он является единственным источником безопасности в этом нестабильном мире. Один пациент высказался так: «Депрессия и неврозы, как одеяла, могут потушить самый сильный огонь. Если же после лечения я их потеряю, то буду чувствовать не облегчение, а наоборот, беспокойство».
Возможно, в данном случае имеет место положение Юнга о том, что невроз представляет из себя защитную реакцию индивидуума на враждебные условия окружающей среды или же, иными словами, направление способности индивидуума к самозащите. В конституции Natrum muriaticum наличие невроза может быть жизненной необходимостью, иначе имеется риск разрушения ограждающей стенки с обнажением уязвимой души перед самим собой и окружающим миром до того момента, как будет создана новая, более совершенная стенка. Именно поэтому иногда, несмотря на очевидную необходимость, лекарство не должно прописываться. Следует назначать Ignatia или Staphysagria до того момента, когда пациент станет достаточно сильным, чтобы воспринять Natrum muriaticum.
Храня свою исключительность, индивидуум может чувствовать из-за этого вину. Боясь непризнания общества, как раньше он боялся родителей, Natrum muriaticum хочет быть уверенным, что стиль его жизни и поведения такой же, как у всех, и не отличается от нормы. На вопрос врача о любимом времени суток или года пациент может ответить: «Разве не все предпочитают умеренную погоду жаре или холоду и вечер, когда вся работа уже сделана, другому времени суток?» Если спросить, часто ли он испытывает жажду, Natrum muriaticum может сказать: «Да, воды пью много, но я не диабетик и не кто-нибудь из этих самых, если вы их имеете в виду». На вопрос о любимой пище десятилетний мальчик ответил: «Я такой же, как все, и, как и все другие, обожаю шоколад и жареный картофель» (Natrum muriaticum обычно любит шоколад и соль, а жареный картофель любит очень соленый).
Тогда как большинство людей хочет ощущать хоть какую-то свою исключительность, Natrum muriaticum, знающий о своей уникальности, должен чувствовать, что он не останется один наедине со своими проблемами и неврозами. Самой большой помощью врача своему пациенту будут уверения, что он такой же человек, как и другие: «Множество людей испытывают такие же ощущения, как и Вы. Мне приходилось лечить многих с такими же жалобами. В нашей ситуации такая реакция является самой естественной…
Часто вид Natrum muriaticum производит впечатление чего-то тяжелого. Врач во время приема может «физически» ощутить тяжесть проблем пациента, которые накладывают отпечаток на его черты лица и манеру держаться. Это и глубокие морщины, идущие от крыльев носа к углам рта, и, в особенности, опущенный или виноватый взгляд, и привычка сидеть со скрещенными, плотно прижатыми к груди руками. Иногда ноги (голени) сильно устают, и Natrum muriaticum вместо того, чтобы идти, уныло тащится, часто подворачивая ноги в голеностопах (Calcarea carbonica). Или же тонкая «цыплячья» шея с трудом поддерживает голову, которую пациент часто кладет на руки, когда сидит.
