— Ну что, факиры? — насмешливо спросила мама. — Угостили?
— Да тут, Наташенька, понимаешь… — начал объяснять папа.
— Понимаю. У трех инженеров телевизор всегда калека. Так?.. Идем, Зоенька, ко мне. Они три часа будут спорить, пока кто-нибудь в сердцах не трахнет телевизор кулаком. И назло инженерам он заработает. А они скажут: починили.
— Они не обиделись? — оглядываясь на двери, спросила Зойка.
— Еще чего! — засмеялась мама, усаживая ее на тахту. — А меня они, знаешь, как дразнят? «Инженер по мини-юбкам». Или еще хуже: «Мини-инженер!» Терплю. Я ведь в Доме моделей работаю… Смеются. А не поймут, барбосы, что без нас стояли бы они у своих расчудесных ЭВМ в меховых распашонках времен каменного века. Ведь изобрести для себя приличные штаны они не догадались бы, правда?!
Зойка, представив себе эту картину, хохотала до слез.
— Чудесное у тебя платьице. Готовое покупали или шили?
— Мама шила. А фасончик мы вместе придумали.
— Так она прекрасный модельер! Ты познакомь меня с ней обязательно. А вышивка чья? — спросила Наталья Ивановна.
— Это я вышивала, — смутилась Зойка.
— Слушай, да ты просто умница! Такой тонкий рисунок…
Не успели они и поговорить как следует, как приоткрылась дверь, и в щель ворвались громкие звуки «Выходного марша».
— Цирк! — крикнула Наталья Ивановна. — Бежим, Зоя! Я же говорила: ребята у меня отличные инженеры. Вмиг починили!
За каникулы Зойка приходила еще несколько раз в гости. И Женя теперь с удивлением вспоминал, что когда-то считал Зойку дурой набитой. Нет. Зойка совсем не дура. С каждым днем в ней открывались все новые и новые достоинства.
Дедушка с удовольствием учил Зойку играть в шахматы. Женю как инструктора он сразу забраковал:
— Какой ты учитель? Ты — мучитель! Сплошное рычание. Так ты у нее совсем к игре охоту отобьешь. Уж лучше я сам.
Мама дважды брала Зойку с собой в Дом моделей. Она возвращалась оттуда такой счастливой, так расхваливала все увиденное, что никто не мог смотреть на Зойку без улыбки.
Папа каким-то чудесным образом угадал Зойкины склонности и, как когда-то Жене, стал подсовывать ей книжки. Да так ловко, что она глотала их одну за другой и просила:
— Еще, Михаил Павлович! Еще какую-нибудь такую.
И он находил. Совсем не такую, как предыдущая. Но Зойка не замечала этого. Прочитав, говорила:
— Вот такую я и хотела! Как вы угадали?..
Дело дошло до того, что, когда уже давно прошли каникулы, Зойка, которая в математике всегда была «гадалкой», прочитав очередную книгу «Задачи древних», сказала:
— Так это же так интересно!
— Что? — не понял Женя.
— Математика! — с уважением произнесла Зойка. — А я и не знала, что она так нужна людям. Как же без нее раньше жили?!..
«ЕСЛИ ГОРА НЕ ИДЕТ К МАГОМЕТУ…»
Десятого января состоялось совещание при директоре.
— Ну что, господа военный совет?! — сказала Алевтина Васильевна. — Профукали и эту военную игру!.. Знаете, я больше в районо моргать не пойду… Пойдет кто-нибудь из вас…
Классные руководители сидели, как провинившиеся школьницы. В глаза директору не смотрел никто. А она продолжала:
— А как наступали?!.. Так только кислое молоко возят. Инвалиды какие-то, а не школьники!.. Стреляли — хуже некуда. Дошло до строевой песни — так и тут кто в лес, кто по дрова. Позор! Ну объясните мне: почему так? Я жду…
Учительницы молчали. И вдруг, как выстрел, щелкнуло сиденье. Вскочила классный руководитель пятого «г» Нина Владимировна, бывшая выпускница школы. Она преданными глазами глянула на директора и сказала, волнуясь:
— Алевтина Васильевна! Мы ведь очень старались!..
Алевтина Васильевна невольно улыбнулась. Правда. Они очень старались, но… снова предпоследнее место в районе…
Когда же, наконец, приедут ее ребята?! Как долго тянутся годы, когда так ждешь и так надеешься…
Давно тревожит Алевтину Васильевну вопрос: как направить буйную, взрывную энергию мальчишек по нужному руслу? И главное — кто это может сделать?..
Школа на хорошем счету в городе. Часто проводятся вечера, викторины, конференции. Работают исторические, литературные, драматические кружки. Но с каждым годом все меньше мальчишек принимает в них участие. И наоборот, все растет количество ЧП. Один за другим проходят педсоветы, совещания. Но дело от этого не улучшается…
Лет пять назад, вымотанная разбирательством очередных сюрпризов, Алевтина Васильевна пришла к своему старому учителю.
— Алечка! Вот умница! — радостно встретил ее Владимир Демидович. — Располагайся. Я сейчас.
Она осмотрелась. Все, как всегда. Везде чистота и порядок. На столике — свежие журналы и книги по педагогике, физике, математике с аккуратными пометками хозяина на полях. «Когда он все это успевает? — снова удивилась она. — Мне бы такую организованность и работоспособность!» В комнате ничего лишнего. На стене большой портрет молодой красивой женщины с роскошной русой косой, уложенной короной, с чистым выпуклым лбом. Портрет сначала кажется обыкновенным, но вглядись — и поневоле начнешь улыбаться. Взгляд женщины всюду следует за тобой, где бы ты ни находился. Что-то доброе, задорное, искристое излучают ее глаза, губы, все лицо. Какой же она была в жизни!
Это портрет жены Владимира Демидовича. Весной сорок третьего года фашисты сожгли ее в печи Бухенвальда… А он узнал об этом только в сорок пятом, вернувшись с фронта… Он писал письма, исколесил полстраны и разыскал-таки сына и дочь в детдоме на далеком Урале. Это помогло пережить горе. Не было ее, но была семья… Потом дети выросли и уехали далеко. Теперь у них свои дети. А Владимир Демидович остался один…
— Ну вот и я! — он появился в черном отутюженном костюме. Ворот рубашки сверкал белизной.
— Опять вы из-за меня переодевались! Зачем?
— Нет, Алечка! Гость — дело святое. А скоро и чай поспеет.
Угощать чаем — нерушимая традиция хозяина. Владимир Демидович очень любил этот напиток и знал в нем толк. Один из его многочисленных учеников, капитан дальнего плавания, привозил ему лучшие сорта чая из Индии, Китая, с Цейлона. Владимир Демидович смешивал их, по-своему заваривал — получался такой чудесный по вкусу и запаху коктейль, что не откажешься.
— Ну почему так с мальчишками? — пожаловалась она.
— Ты сама знаешь, Алечка, — он глянул на нее чистыми, не помутневшими за долгую жизнь глазами. — Причин много… Тут и Академии педагогических наук есть над чем призадуматься. Жизнь меняется, условия. А с ними — и люди, и дети их. Ты не обижайся на старика… Женщина-учитель всегда немножко квочка. Она любит своих цыплят. Но… — он метнул на нее озорной, какой-то мальчишеский взгляд, — но главный ее воспитательный принцип: «Ко-ко-ко! Не ходите далеко!» — и изобразил встревоженную курицу, распустившую крылья.
— А что?! Очень похоже! — рассмеялась Алевтина Васильевна.
— Но мир не умещается под квочкиным крылом. Вот и возникает противоречие, — продолжал он. — Цыплят тянет к голубой речке, к темному лесу. А квочке везде видится опасность… Наконец, им нужно учиться драться! А то заклюет соседский петушок-задира. Квочка-мама только прятаться научит. А защищаться — нет! Тут уж дело петушиное!..
— Но школа — не крыло наседки! — возразила она.
— Правильно, — улыбнулся он и тотчас всплеснул руками: — Заговорил-таки! Чай простыл. Я свеженького налью…
И только когда она выпила горячего, ароматного чая и отведала всего, Владимир Демидович вернулся к теме:
— Характер мальчишкам нужен мужской. Чтоб умел постоять за правду и за себя. Да и драться уметь — не последнее дело.
— Ну уж это, Владимир Демидович, вы, пожалуй, того…
— Нет, не «того», Алечка! На свете мы не одни… А в армии такой хлюпик — обуза. Да вспомни: каких жертв нам стоила война. Нужно было уметь драться. Насмерть. Ненавидеть врага насмерть. И, даже умирая, побеждать!..
— Да. Это ужасно. Как вспомню своих братьев Павлика и Алешу.
— Такие ребята были… — с горечью сказала она.
— Вот. Были… И не стало их, чтобы эти, что у тебя в школе, жили!.. Так разве имеем мы право, чтобы эти вырастали хуже, слабее, трусливее тех, кто заплатил за сегодняшний день такой ценой?! — он решительно встал из-за стола — Мальчишки должны расти мужественными, а не женоподобными. Нужны учителя-мужчины. Молодые, сильные, смелые! Чтобы было кому преподать мальчишкам уроки мужества…
— Но эту проблему нам не решить самим!
— Как сказать, Алечка. Если жить с взглядом с завтрашний день… Да. Ты помнишь, я с делегацией учителей был в Японии. Видела бы ты, что творится там в школьном дворе на перемене! Ты бы в ужас пришла. Какой-то клубок вырвавшихся на волю бесенят!.. Но на уроке эти сорванцы — образец дисциплины и уважения к учителю. А у нас чуть что — сразу паника. Караул! ЧП!..