– Так, леди… – Перед нами встал громко жевавший жвачку молодой человек в шортах, футболке и кроссовках. – Значит, вот что. Меня зовут Коуди. Мы пролетим над Большим каньоном пару кругов, вы сделаете снимки, затем сядем, прогуляемся – и назад. На все про все часа два. У кого какие вопросы?
У меня был только один вопрос.
Я подняла руку.
– Вы пилот?
– Да, мэм, – ответил Коуди, коротко кивнув.
Мне вдруг стало вовсе не так весело и расхотелось на вертолет. Пилоты, они как доктора – хочется, чтобы они были старше тебя и всегда носили костюм или хотя бы нормальную обувь. И согласитесь, их никогда не называют Коуди. Они носят респектабельные имена вроде Питера, Брайана или Колина. Готова спорить, ни один Колин никогда не разбивал летательный аппарат. Аннека Райс[22] никогда не садилась в вертолет с пилотом, жующим жвачку. А если и садилась, я вам не Аннека.
– Уверяю вас, я прекрасно подготовлен, мэм, – подмигнул мне Коуди. Страх не отпускал. – Восемь месяцев профессиональных полетов без фатальных несчастных случаев.
Восемь месяцев?!
– Эй, пока он же ничего не разбил, верно? – Дженни положила руку мне на плечо. – Все нормально.
– Я не говорил, что ничего не разбивал, просто обошлось без жертв, – искренне рассмеялся Коуди. – Ну что, садимся и пристегиваем ремни безопасности.
Так вот как мне суждено умереть!
– Э-э, Энджел? – указал он на меня. Я послушно подняла руку, немало развеселив Сэди. – У вас самый большой вес, вы назад.
Всегда приятно услышать такое, правда?
– Дженни? Вы с Энджел. Сэди, вы сядете рядом со мной.
Я проигнорировала его довольную физиономию. Оставалось лишь надеяться, что эрекция не помешает ему удержать в воздухе махину. Сэди сверкнула улыбкой и повела плечиками, словно танцуя шимми, успешно продемонстрировав свою грудь и заодно выведя меня из себя.
Оказавшись в вертолете, мы надели предложенные наушники с микрофонами и узнали, что так наш пилот, чертов Коуди, будет с нами связываться, а мы – общаться друг с другом. Я заключила с собой пари, сколько поп-культурных аллюзий с Томом Крузом всплывут во время полета, не сомневаясь про «Аэроплан!» и не исключая «Лучший стрелок». Я никогда не умела толком к чему-нибудь пристегнуться, но позволять это мужчине, который отпускал шуточки о крушении, отнюдь не казалось приятным. Я так радовалась возможности немного полетать и так сердилась на Дженни, что как-то не учла, что болтаться в небесах придется, чувствуя себя хуже некуда. Я еще никогда не летала на вертолете. Я вообще хороший пассажир (после двух бокалов), но это совсем другое. Самолет плюс джин с тоником равняются довольной Энджел. Вертолет плюс несколько пинт водки накануне равняются несчастной Энджел, борющейся с дурнотой.
Как только мы поднялись в воздух, во мне началась битва одиночки против целого мира – с тошнотой. И я не собиралась ее проигрывать. Меня достаточно тошнило на людях в самые неподходящие моменты. Удерживаться от рвоты вне собственного туалета чуть не стало пунктом плана обязательных дел на новый год наравне с «избежать депортации, приобрести наконец айфон, как все люди, и всегда иметь кухонное полотенце». Потому что под рукой никогда не бывает кухонного полотенца, которое оказалось бы таким полезным именно сейчас, когда вертолет, набрав скорость, рванулся вперед вместе с содержимым моего желудка.
– Ты в порядке? – участливо спросила Дженни.
– А что, похоже? – огрызнулась я.
Дженни сделала лицо «о-о-о, сумочки» и устроилась поудобнее в своем кресле, отвернувшись к окну. Я тоже пыталась любоваться красотами пустыни и золотистыми расселинами, но в голову лезли мысли о том, какой идиот придумал похоронить здесь Мегатрона, ведь он легко мог подняться по гигантским уступам, как по ступенькам. Можете представить, как паршиво мне было, если мозг воспринимал «Трансформеров» как документальный фильм. Пока мы облетали одно из чудес света на нашем личном вертолете, пока Дженни и Сэди охали и ахали, пока пилот включал саундтрек к «Лучшему стрелку», я закрыла глаза, уперлась лбом в холодное стекло и терпеливо ждала приземления.
Только через пятнадцать минут я набралась мужества снова выглянуть в окно. Вид открывался действительно потрясающий: все оттенки осеннего каталога «Блумингсдейл» – коричневый, золотой, бронзовый, ржавый и глубокие красные, акцентированные где пятном зелени, где голубой полоской реки. М-да, дружба с Дженни на мне явно сказывается.
– Эй, ну ты как? Нормально? – Ткнув меня локтем, Дженни озабоченно всматривалась мне в лицо. Но забота показалась фальшью, а от тычка я лишь рыгнула. Снова. Да, хватит – значит хватит.
– Нет, – взорвалась я, – со мной не все нормально. А у тебя как дела?
– У меня прекрасно. – Дженни смотрела на меня как на сумасшедшую, слетевшую с тормозов, а-ля Чарли Шин.
– Неужели?
– Да, а что?
– Эй, девчонки, вы в курсе, что мы вас слышим? – послышался в наушниках резкий голос Сэди.
К несчастью для Сэди и Коуди, мне было наплевать с высокой колокольни.
– Ты мне ничего не хочешь сказать?
– Нет.
– Энджел, мы каждое слово слышим!
– Пошла на фиг, Сэди. Ничего?
– Не-а.
– Понятно.
– Вот и хорошо. – Дженни отвернулась к окну и вынула сотовый, читая новое сообщение. Сообщение, которое, как я разглядела, пришло от Джеффа.
– Дай мне телефон. – Рука сама метнулась и схватила айфон. Дженни не отпускала.
– Кхе, дамы, – раздался в моих наушниках голос Коуди, – в вертолетах лучше не драться.
– Отстань, психованная. – Дженни защищалась изо всех сил, ухитрившись, несмотря на ремень безопасности, треснуть меня по макушке айфоном, прибавив к словам еще и оскорбление действием. От полновесной оплеухи я увернулась, энергично крутя руками в воздухе, словно плыла по-собачьи, только вместо воды шлепки попадали в лицо Дженни. Естественно, она защищалась, но в результате тумаки посыпались на затылок Коуди.
– Мать вашу! – заорал он. – Прекратите, или я лечу назад!
То же самое говорил папа по дороге к Элтон-Тауэрс. Никуда он, кстати, не повернул.
– Да что с тобой творится? – Дженни кинула айфон на самое дно сумки. – Ты что, пьяна?
– Я знаю, что ты переспала с Джеффом! – закричала я изо всех сил прямо в микрофон. – Я знаю, что вы трахались, ясно?
Нестерпимый свист обратной связи полоснул по ушам. Сэди и Дженни вцепились в наушники, защищая уши; Коуди напрягся всем телом, вертолет слегка вильнул, но даже этого оказалось достаточно для моего бедного желудка. Не успела я схватить бумажный пакет или откинуть назад волосы, как меня вырвало прямо на туфли Дженни – к счастью, с закрытыми мысками.
Не так скоро, как хотелось бы, мы оказались на земле, на самом краю Большого каньона. Я сидела, обхватив колени и опустив голову, с наслаждением ощущая под ногами твердую землю. Дженни, напротив, была совсем не рада.
– Господи, Энджел! – кричала она. – Туфли «Тори Бёрч»!
Наши разговоры на повышенных тонах ни разу не заканчивались добром.
– Извини, – буркнула я без всякого раскаяния. Я была вне себя от злости.
– С чего ты вдруг решила, что сейчас подходящий момент для разговора?
– Не знаю, – призналась я. – Но до полета ты не была особо разговорчива, только весело отмахнулась – все в порядке.
– Значит, я не была готова об этом говорить. – Она замахала руками, заслонив солнце. Даже ее силуэт был в бешенстве. – Я не обязана рассказывать тебе все, что происходит в моей жизни. Я не обязана посвящать тебя во всякое дерьмо.
– Как мило! – Разумный голосок подсказывал: Дженни вскипела, потому что очень задета. Злобный голосок твердил, что она законченная стерва и давно напрашивалась на оплеуху. – Вот спасибо.
– А ну смени тон! – Дженни пинком отправила камень за край обрыва. Я восприняла это как предупреждение и на всякий случай немного отодвинулась. – И не смей меня осуждать. Не у всех все так идеально, как у тебя, порой жизнь складывается вопреки планам!
– Ты что, издеваешься? – Будь у меня несколько печенок, последнее заявление проняло бы меня до них всех, многострадальных. – Это ты мне говоришь, что иногда планы летят к чертям? Это для меня, по-твоему, новость?
– Да хватит, можно подумать, ты не знаешь, как полезны в итоге окажутся тебе эти неприятности! – Она кричала так громко, что Коуди морщился. Крики мешали ему пожирать Сэди глазами, словно она была покрытым шоколадом кубком Футбольной ассоциации. – Алекс в последнюю минуту приедет на белом коне и женится на тебе, заразе, чтобы было кому стирать его трусы и носки, и будете вы жить долго и счастливо!
– Я ему трусы не стираю. – Вообще-то он все стирает сам, включая мое. Я боюсь его стиральной машинки. – И ты прекрасно знаешь, что этого не будет.
– Нет, я знаю, что ты притворяешься, будто этого не будет. – Дженни уселась на землю в шаге от меня. – Боишься, что он откажет?
