Сидя в больничном кафе, сержант и инспектор ждали, когда закончится беседа Мелани с социальными работниками.
– Девочку можно только пожалеть, – заметил Том. – И это безотносительно того, что ей пришлось увидеть, как убивают ее собственного отца. Но даже до этого: мать связалась с женатым мужчиной, отец сидит в тюрьме, за ней самой смотрят разные люди… Неудивительно, что она отказывается говорить. Наверное, уже давно поняла, что ее никто не будет слушать.
Люси с любопытством посмотрела на инспектора.
– Только подумать, скольким несчастным детям нужна наша помощь, а мы не можем ее предоставить… Возьми хоть ту малышку, которую мы видели позавчера, эту Мэри Квигг. На что она может рассчитывать в этой жизни?
Флеминг кивнул, как будто хотел показать, что удовлетворен этим своим комментарием, а затем указал на Робби Макмануса, который стоял в дверях и манил их рукой.
– Нам надо встретиться с миссис Кент, – сообщил ему инспектор. – Ее мужа нашли.
Робби стоял, ожидая продолжения, хотя по внешнему виду Люси уже поняла, что ничего хорошего он не услышит.
– Тогда пойдемте со мной, – позвал он полицейских.
Мелани Кент сидела за дальним концом стола. Сильвия, перед которой стояла чашка кофе, расположилась напротив. Рядом с соцработницей стоял третий, пустой, стул, на котором, по-видимому, раньше сидел Макманус.
Мелани встала, когда Люси и Том вошли в комнату.
– Вы нашли этого сукина сына? – со злостью спросила женщина. – Это он виноват в том, что я вляпалась во все это дерьмо!
– У нас плохие новости, миссис Кент, – сказал Флеминг, посмотрев на сержанта. Дальше он мог ничего не говорить. Мать Элис осеклась на полуслове:
– Что слу… где он?
– Мы обнаружили его в собственном доме, миссис Кент, – ответил инспектор.
Блэк подошла к женщине и положила руку ей на предплечье. Несмотря на то что Мелани давно уже не жила с Кентом, известие о его смерти здорово ее ошарашило.
– Может быть, вам лучше присесть, миссис Кент? – предложила девушка.
– Что с ним произошло?
– Мы возбудили дело по факту убийства, – сообщил Флеминг, сцепив перед собой пальцы.
Лицо женщины мгновенно сморщилось, и по ее щекам потекли слезы. Она пробормотала что-то непонятное, усаживаясь на стул, а Люси присела около нее на корточки, все еще обнимая ее за плечи.
– Мы ведь с ним… Но я все еще… Вы знаете… – пыталась что-то объяснить Мелани, вытирая слезы краем рукава своего пальто.
– Мы всё понимаем, – попытался успокоить ее инспектор.
Мисс Блэк подумала, была бы реакция ее матери такой же, если б она услышала подобные новости. Уилсон всегда спрашивала об отце, когда они встречались, но девушка думала, что она делает это из вежливости, из-за того, что именно этого от нее ожидали. Хотя, с другой стороны, ее мать никогда не шла на поводу у условностей: наоборот, она всячески игнорировала их во всем. Именно это позволило ей достичь того, чего она достигла. И наверняка это был еще не конец ее карьеры!
– Может быть, нам лучше оставить вас на какое-то время? – спросил инспектор.
Люси разрывалась между неловкостью, которую она всегда испытывала, когда приходилось сообщать подобные новости, и желанием успокоить несчастную женщину, остаться рядом с ней на случай, если той что-то понадобится. В конце концов Мелани Кент сама приняла решение. Она кивнула и отвернулась, всем своим видом показывая, что хочет остаться одна. Том предложил отправиться по домам и попытаться поспать за то время, которое оставалось до брифинга в полвосьмого утра. Люси совсем не привлекала возможность оказаться одной в пустом и холодном доме в Прехене, поэтому она сказала, что останется в больнице и, наверное, навестит отца.
Флеминг взглянул на настенные часы в холле гостиницы, стрелка которых приблизилась к 1.30 пополуночи.
– Постарайся все-таки отдохнуть, Люси, – посоветовал он перед уходом.
Несмотря на то что она собиралась зайти к отцу, сержант неожиданно для себя оказалась в детском отделении.
Элис лежала на кровати с открытыми глазами и, когда Люси вошла, наградила ее улыбкой.
– Привет, Элис, – поздоровалась девушка, но ребенок ничего не ответил. – Твоя мамочка уже внизу. Думаю, что она скоро поднимется сюда.
Малышка слегка зевнула и потянулась, что сопровождалось каким-то непонятным звуком. Затем положила руки поверх одеяла и в ожидании уставилась на девушку.
– Хорошо бы ты с нами все-таки поговорила, – сказала Люси, зная уже все те обстоятельства, которые заставили девочку замолчать. Да и что она может сказать, в конце концов? Как она сможет описать все то, что ей пришлось увидеть?
Сержант напомнила себе, что Элис была всего лишь ребенком. А ведь даже взрослый человек не смог бы сразу привыкнуть к тому, что ей пришлось пережить.
Девушка села на край кровати и положила руку на лоб маленькой пациентки.
– Бедная, бедная малышка, – сказала она.
Элис ответила на ее взгляд. Она посмотрела на сержанта широко раскрытыми глазами, в которых не было никакого блеска; казалось, что кто-то украл из них что-то очень важное.
– Даже это они у тебя отобрали, – произнесла Люси и почувствовала, как глаза ее набухают и первая слеза падает на щеку.
Она вспомнила об испуганной маленькой девочке, которая лежала на полу в холле своего дома, а безжалостные глаза наблюдали за ней через прорезь почтового ящика. Мисс Блэк обняла малышку и прижала ее к себе. Элис обхватила ее за шею и крепко сжала.
Какое-то время они сидели обнявшись, прислушиваясь к шуму в коридоре: приглушенным движениям персонала, скрипу пружинных матрасов в соседних комнатах.
Потом Люси выпрямилась и взяла со стула открытую книгу. Она оставила ее там в предыдущую ночь. Девушка просмотрела оглавление, мысленно вычеркивая сказки, которые они уже прочитали, и те, которые она не хотела читать. Наконец сделала выбор:
– Однажды жила-была маленькая девочка, которую звали Красная Шапочка…
Глава 33
На крики Элис сбежались, казалось, все дежурные сестры в отделении. Они не видели, как Люси входила в палату, и поэтому Маргарет Холл удивилась, увидев девушку, стоящую около кровати и отчаянно пытающуюся успокоить кричащего ребенка. Стоящая на кровати девочка прислонилась к стене и, вцепившись в одеяло, закрыла им лицо. Но даже несмотря на это, ее крики разносились по всему отделению, и одеяло их совсем не заглушало.
– Что случилось? – требовательно спросила Маргарет.
– Я просто читала ей сказку, – объяснила мисс Блэк, сама чуть не плача. Лицо ребенка было залито слезами.
– Она обмочилась, – сказала одна из медсестер. – Нам придется поменять простыни.
Холл попыталась поднять девочку, но та отшатнулась от нее и закричала еще громче. Глаза ее все еще были пустыми, как будто она смотрела куда-то вдаль, как будто не видела этой палаты и окружающих ее людей.
– Она ведет себя так, словно бы у нее кошмары, – сказала Маргарет.
В этот момент в палату ворвалась Мелани Кент.
– Элис! – закричала она, подбегая к ребенку и сжимая его в объятьях.
Вслед за ней в палате появился Робби Макманус.
– Что здесь происходит? – спросил он.
– Что вы с нею сделали? – со злобой повернулась Мелани Кент к Люси.
– Да ничего, – попыталась оправдаться девушка. – Я просто пришла и стала читать ей сказку.
Она показала на кровать, где лежала книга, которая осталась открытой на той странице, где ей пришлось прерваться. Со страницы на них уставился волк – гибкий, улыбающийся и с торчащими клыками.
– Вы ее испугали! – еще громче закричала Мелани. – Идиотка!!! Вы напугали ее до смерти!
– Миссис Кент… – начала было Люси, но та отвернулась от нее и потребовала, обращаясь к Робби:
– Уберите ее от моей дочери.
По дороге к отцу сержант остановилась возле послеоперационной палаты, но сиделка сказала ей, что Джанет глубоко спит под воздействием успокаивающих. Хирургам удалось сохранить ей руку – правда, за счет части дельтовидной мышцы, которую пришлось удалить. Беспокоить женщину ни в коем случае нельзя, сказала медичка. Но у Люси и не было таких намерений – она просто хотела узнать, как женщина себя чувствует, а потом идти к отцу.
Джим Блэк, когда она вошла в палату, был очень вялым. Простуда, которую он подхватил, пока раздетым бродил под снегом, перешла в серьезную легочную инфекцию. Он сидел в кровати, поддерживаемый целой кучей подушек, – его заставляли спать сидя, под углом в 45 градусов к поверхности кровати. От его носа отходила тонкая трубочка, и Люси слышала в тишине комнаты постоянное шипение поступающего по ней кислорода.
Когда девушка села, ее отец открыл глаза. Уже несколько дней он не брился, поэтому его щеки были покрыты жесткой серебристой щетиной.
В тишине палаты дыхание негромко вырывалось из его груди. Глаза больного медленно сфокусировались на девушке:
– Это ты?
– Да, это я, папа, – ответила мисс Блэк, протянув руку и включив лампу, стоявшую на тумбочке возле кровати. Она повернула ее так, чтобы свет падал прямо на лицо старика. – Как ты себя чувствуешь?
