Деревянное ложе было подхвачено сильными руками и поплыло над небольшой группой мастеровых. В начале длинного оврага Тенг дал знак опустить себя на землю неподалеку от блестевшего на солнце бронзового цилиндра на массивной деревянной подставке. Повинуясь указаниям, мастера принесли мешочки из тонкого полотна, россыпь свинцовых камушков в деревянном ящике, зажженный фитиль на длинном шесте. Седобородый заложил в пушку порох и картечь, разделенные пыжом, сыпанул порох в выемку у запального отверстия и встал рядом с горящим фитилем в руке.
«Слушайте меня», — Тенг приподнял голову, — «всевышний дал нам в руки оружие, равного которому нет в мире. Он дал нам силу укротить огонь и направить его против врагов наших. И это оружие я доверяю вам, людям истинной веры, ибо только у вас я увидел благочестие, скромность, простоту, трудолюбие, — и проповедь ваша тронула мое сердце. Господь избрал нас орудием своим. Видите ли вы деревянный щит в полутысяче шагов отсюда?» — все повернули голову в ту сторону. — «Сейчас мы сокрушим его, не сходя с места. Поджигай!»
Блеснула вспышка, раздался оглушительный грохот, от которого заложило на мгновение уши, и бронзовый цилиндр подпрыгнул, окутав всех облаком серого дыма. Все попадали от ужаса на колени, закрывая головы руками и сбивчиво бормоча молитвы.
«Глядите», — громко воскликнул Тенг, — «что стало со щитом!»
Мастера робко приподняли головы. Вдали виднелось несколько обломков досок, косо торчавших из земли.
Раненый Тенг велел перевезти себя в городскую резиденцию. Вскоре туда прибыли и остальные домочадцы. Юные островитяне, воздав хвалу своим богам за спасение жизни Тенга, поклялись никогда не оставлять его одного. Когда Паи сказал Тенгу об этом, тот удивился:
«Зачем?»
«Вокруг тебя враги, хозяин».
Тенг поморщился:
«Я просил не называть меня так. А охрану легче поставить из воинов.»
«Ты не возмешь их с собой повсюду. И кто поручится за их верность?» Все же Тенг выставил вокруг дома дополнительную охрану из двадцати воинов, а во внутренних покоях расположил десяток новых «слуг» из отряда разведчиков. С их командиром, Чаир Понка, он имел продолжительную беседу с глазу на глаз. Рослый худощавый воин, походивший на самого Тенга, сидел у его ложа, внимательно слушая.
«Мне нужно знать все, что делается в Хаттаме. И не только в Хаттаме, в Алате — тоже. Глаза и уши императора здесь — Делегат Тайной Палаты. Именно за ним и его людьми надо наблюдать в первую очередь. Следить совершенно незаметно. Никто не должен догадаться, чем вы заняты. Слушать, наблюдать, доносить обо всем подозрительном. Стражники и их доносители известны каждому. Вы и ваши люди не имеете права открыть кому-либо ваше истинное лицо. Знать все, самому оставаясь скрытым, — вот чего я хочу. Враги повсюду, они не остановятся на первом покушении. Мне очень нужно ваше скрытое око».
На заседание Государственного Совета провинции Тенг явился настороженный. Только что он получил донесение от Скрытого Ока. Понка сообщал ему: в одном из храмов Илиты подслушан разговор. «Завтра мы покажем ему, кто хозяин в Хаттаме» — сказал человек, оставшийся не узнанным. Тенг не стал поднимать тревоги. Но десять разведчиков были наготове в коридорах, выходивших к залу Государственного Совета.
Члены Совета явились на этот раз почти в полном составе, да еще и в сопровождении слуг. Когда Тенг вошел в зал, окруженный своими островитянами, ему бросилось в глаза необычное обилие людей. Устроившись на своем месте и оглядев зал, он громко заявил безапелляционным тоном:
«В зале должны остаться члены Государственного Совета. Остальным здесь не место».
Знать начала переглядываться и перешептываться, но вскоре все слуги один за другим удалились. Правда, один из аристократов встал и саркастически спросил:
«А твои слуги, Тенг Паас, разве члены Государственного Совета?» Тенг, не вставая с места, не торопясь повернул голову в его сторону:
«Ты…» — Тенг презрительно помедлил, — «ты мне будешь указывать, как вести себя в Государственном Совете?!»
По рядам знати снова пошел шум, но внезапно замолк. Это встал Ленмурин Диэпока и картинным жестом поднял руку, призывая к спокойствию. В другой руке он держал свиток, немного отодвигая его от себя, чтобы лучше видеть. Этот жест казался преисполненным достоинства, и вместе с тем в нем сквозила брезгливость.
«Мы, истинная аристократия Хаттама», — начал он строгим голосом, подчеркивающим важность момента, — «сознавая свои исконные права и основанную на них ответственность перед Империей, предлагаем Наместнику Хаттама исполнить свой долг перед теми, чьи интересы он обязался защищать, принимая этот высокий пост. Согласно законам Империи необходимо безотлагательно восстановить права землевладельцев на принадлежащих им землях, прекратить утеснения знати, конфискации земель и высылки, а земли, доселе конфискованные, немедленно вернуть, и граждан…»
Тенг громким голосом прервал чтение:
«Довольно! У вас есть одно право — служить Хаттаму. И этим правом вы не желаете пользоваться, из жалкой корысти своей приводя земли в запустение!»
В зале поднялся невообразимый шум и по знаку Ленмурина Диэпоки знать со всех сторон бросилась к возвышению, где стояло кресло наместника, на ходу вытаскивая спрятанные под одеждой мечи и кинжалы.
Первый удар Тенг отразил рукой, закованной в стальной наруч, но тут же над ним было занесено еще несколько мечей. Тенг резко выбросил вперед ногу, швырнув одного из нападавших на каменные ступени, а ребром ладони другой руки рубанув по шее ближайшего к нему аристократа. Одновременно он почти физически ощутил, как в него сейчас врежутся стальные жала мечей. Но на шее одного из мятежников захлестнулся прочный шелковый шнурок с блестящими металлическими шариками на конце, только что опоясывавший тонкую талию Эиши. Другой нападавший получил удар ногой и согнулся, прижимая руки к животу, третий судорожно пытаясь вытащить из шеи нож, брошенный сильной рукой Чака…
Все смешалось в зале Государственного Совета. Десяток воинов из отряда разведчиков с разных концов вбежали в зал, пытаясь преградить нападавшим путь к наместнику. Но мятежных аристократов было не меньше шести десятков и воинам Тенга пришлось скорее защищать свою жизнь, чем защищать жизнь своего командира. Бенто успел выскользнуть на улицу за подмогой, но за окнами тоже слышался шум схватки между солдатами охраны и слугами мятежников. Тенг вертелся волчком, раздавая удары направо и налево. Сюли и Зиль пустили в ход свои тонкие, как шило, стилеты. Бун орудовал массивной деревянной скамьей. Но аристократы наседали, подгоняемые энергичным визгливым голосом Делегата Тайной Палаты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
