в лохмотья. Он повернул мордочку ко мне и посмотрел на меня… глазиком. Второго не было. Я протянула руки к нему, и он доверчиво пополз ко мне. Неуклюже, осторожно, поджимая левую лапку. Мне периодически глаза заволакивала пелена слез. Я не могла успокоиться, глядя на своего малыша, у меня душа разрывалась. И ведь это я. Я сама… его… вот так… а он носиком мне в руку тычет, ища помощи и утешения.
Я просидела, гладя его, несколько минут и в итоге начала немного соображать. Принесла теплой воды, и аккуратно, очень осторожно, промыла раны Славика. Одной рукой было очень неудобно, но мы как-то справились.
На улице уже начало светать, а мы так и сидели на кровати. Я уже без слез — закончились, одной рукой придерживая Славика на коленях. Он уткнулся носиком мне в живот и иногда мелко дрожал всем телом. Моя левая рука лежала рядом и пульсировала болью. Голову сжало как тисками, сил не было даже думать. Ну кроме одной мысли, которая крутилась у меня в голове без остановки.
«Гребанный чертов мир».
Глава 11
Прошло пару дней после волны дикой магии. Мы более-менее пришли в себя. Ведьма профессионально обработала мне руку, но об учебе и работе речи пока не шло. И будет ли продолжаться учеба… еще не ясно. И вот на третий день меня к себе вызвал маг.
— Александра… — тихий, еле уловимый голос. Мастер был плох. Сегодня он не смог подняться с кровати. Утро было тяжелым. Я вроде даже пару часов поспала. Но толку-то…
— Да, мастер. Я тут.
— Александра… ты знаешь, как умирают маги?
— Нет, мастер, не знаю, — вроде колыхнулось любопытство… а нет, показалось.
— Приходит время, и маги чувствуют, что все… это начало конца. У одних магов первой умирает душа. Эти маги живут недолго и уходят в расцвете сил. У других магов первым умирает мозг. Они живут еще меньше — их быстро устраняют. Сумасшедший маг — это серьезная проблема. Ну и третьи, это те, у которых умирает тело. Эти живут дольше всех. И я среди них. Постепенно, год за годом, наше тело начинает нам отказывать. Сначала зрение и слух, а потом все остальное в разной последовательности. Зависит от пристрастий. И мы поддерживаем всю эту махину в действии магией.
Вот оно как… Я смотрела на мага и думала. А зачем так долго жить? Вот что бы существовать вот таким…? Это же не жизнь. А маг тем временем продолжал.
— В этом и проблема. Когда умирают другие маги, то ничего не происходит. А вот когда такие как я… Понимаешь, мы постоянно, ежесекундно держим очень большую концентрацию магии. И когда ее недостаточно… и тело, все-таки, умирает… вся эта энергия вырывается наружу. Если маг не успевает ее направить… быть беде. Но чаще, конечно, маги оставляют после себя след. Осознанный. В мире есть невероятные произведения, оставленные такими магами. И я тоже хочу оставить свой след. Особенный. Я давно, уже лет двести, изучаю Мертвые земли. И последние пару лет проживания здесь помогли мне сильно продвинуться в изучении.
Ага. Вот что он постоянно считает и чиркает в своих записях.
— И что ты высчитал?
— Я ритуалист. Очень хороший, еще старой школы. И я смогу провести великий ритуал и создать невероятный артефакт. Артефакт стабилизирующий фон на определенной территории. Стабилизирующий Мертвые земли.
— Ого. Как? — я и правда заинтересовалась. Без волн и бурь… тут можно жить.
— Я рассчитал. Все сошлось. Я сделаю это.
— И о какой территории идет речь?
— Радиусом около пятнадцати километров.
Я не эстетически присвистнула. Это много. От одного края к другому до тридцати километров.
— Это впечатляет…
— И тут мы подходим к другому вопросу. Помнишь наш разговор при первой встрече?
— Помню, — если ему для ритуала нужна жертва, то я не согласная. Я, конечно, благодарна. И привязалась к нему уже, но… нет.
— Я хочу, чтобы ты основала клан.
— Эээ… это как? — я и правда не поняла. Даже не думала об этом до сего момента.
— Это просто. Тебе. Ты не с этого мира, и клана, которому ты должна принадлежать попросту нету. А значит, по закону, ты имеешь полное право основать свой.
— Но вроде в последних поправках к законам о создании кланов, сказано, что создать клан могут только благородные.
— Это в мирских законах… а вот в храме, там решают боги. Но дело даже не в этом. Ты оснуешь новый род.
— А если нет? Если я просто чистая?
— Нет. Ты сможешь. Помнишь камень в черной шкатулке?
— Помню. С ним что-то не то, да?
— Это камень одержимых. Демонический камень. И если ты не поддалась ему, то и с артефактом родов справишься. У них удивительно много общего.
А я зависла, вспоминая…
«Есть отражения нашего мира. Иные пласты бытия. Их множество, но с некоторыми у нас налажен контакт, так сказать. Один из таких планов — это демонический мир. Он отличается от нашего, и жители его сильно отличаются от здешних. Просто попасть в наш мир они не могут, но бывает так, что их зовут. Демоны сильны магически и магия их иная. Их призывают ради достижения каких-нибудь не самых праведных делишек, ибо демоны запрещены всеми в этом мире. Во всех странах. И этому есть причина. Они охотно приходят на зов и исполняют волю призывающего. А позже возвращаются в свой клан. Вот только они оставляют в себе призывающего паразитов. Особых аурных паразитов. Эти твари мало того, что убивают носителя, так еще и влияют на психику. Носители становятся агрессивными, азартными и похотливыми. К сожалению, такой человек долгое время выглядит нормально, лишь под конец своей, довольно короткой жизни он начинает разлагаться еще при жизни. Где-то за десятину человек мучительно умирает. И вроде все ничего… но одержимые заразны. Половым путем. А учитывая влияние паразитов на психику… однажды пришлось уничтожить более полторы тысячи зараженных. И это их столько расплодилось за пару десятин».
Какой милый у меня учитель.
— Это было в первый мой день в этом доме. Ты меня проверял.
— Конечно. Я был уверен, но лучше знать точно.
Я сидела и смотрела на учителя. Он выглядел ужасно, но… это уже не столь заботило меня, как пару минут назад. Было обидно. В голове мелькали образы моей жизни в этом мире. В домике ведьмы было проще. Туда заходили местные женщины, они шли на контакт, даже помогли вещами при переезде. А вот после переезда — как
