Инанна настороженно следила за девушкой. Красавица снова села на пятки и подняла ладони, чтобы жестами расспросить туземку. Она сперва показала на себя, свои волосы, тело, подразумевая понятие «женщина», затем сделала широкий жест, словно обводя все кругом — что означало «все женщины здесь», — и потом вопрошающе указала на изувеченный шрамами лобок.
Инанна кивнула. Потом подтвердила свой ответ таким же всеохватывающим жестом и на языке Красавицы неловко произнесла:
— Да… Все… все…
— Все женщины?! — недоуменно переспросила принцесса.
— Да.
Красавица оцепенела. Теперь она поняла, почему вызывала столько любопытства у жен гарема, почему они с таким восторгом наблюдали, как похотливо и страстно реагирует она на все их ласки. И она лютой ненавистью возненавидела султана, да и все дворцовые вельможи сделались в ее глазах черными источниками страданий.
Инанна между тем утерла слезы тыльной стороной ладони и устремила взгляд Красавице между ног. Выражение горести на ее лице сменилось спокойным, даже несколько детским любопытством.
— Что-то странное здесь все-таки творится! — прошептала себе под нос Красавица.
«Эта женщина вовсе не бесчувственное существо, она такая же страстная, как я», — подумала она. Вспомнив про их поцелуи, принцесса тронула пальцами губы туземки. «Не что иное, как желание, плотское желание потянуло ее ко мне, заставило избавить меня от пут и привести сюда. Но неужели это желание так и останется неутоленным?»
Она окинула взглядом прелестную грудь Инанны, ее изящно округлые руки, длинные темно-каштановые волосы, красивыми завитками окутавшие плечи.
«Нет, ее точно можно довести до сумасшедшего оргазма, — подумала Красавица. — Отнюдь не все зависит от этих наружных деталей. Непременно надо это сделать».
Она снова заключила Инанну в объятия, жарким поцелуем заставив открыть рот.
Сначала туземка как будто растерялась, приглушенными стонами выражая свое непонимание. Но Красавица сжала ладонями груди Инанны, скользнула меж губ языком. Медленно и уверенно она возбуждала в женщине страсть, пока наконец не почувствовала, что сердце Инанны снова отчаянно заколотилось.
Туземка свела ноги и одновременно с Красавицей поднялась на колени, и их тела опять соединились, губы слились в поцелуе. Вся плоть принцессы пробуждалась столь близким жаром Инанны. Она чуть покачивалась, прильнув к туземке, и внизу живота у нее разливалось сладкое томление. Красавица снова подхватила губами грудь Инанны, вобрав ее жадно и страстно, еще теснее вжимаясь в объятия женщины и не выпуская ее, доводя ласками почти до исступления экстаза.
Наконец Красавица почувствовала, что Инанна достигла нужного состояния и, резко опрокинув ее назад на подушки, раздвинула ей ноги и пальцами развела так жестоко изрубцованное, маленькое лоно. Оно было уже достаточно влажным, истекая восхитительными, дымно пахнущими, терпкими соками, которые Красавица стала пробовать языком, в то время как Инанна, словно охваченная спазмами, резко вскидывала бедра. «Давай, моя хорошая», — мысленно подбодрила ее принцесса, еще глубже проникая языком в ее лоно, лаская доступную ему верхушку вагины, пока Инанна не зашлась хриплыми, безотчетными криками. «Да, давай, милая!» — И Красавица припала ртом к ее донельзя усеченной вульве, все глубже и настойчивее внедряясь языком в тесную упругую пещерку.
Инанна под ней завертелась, забилась. Ее руки отчаянно вцепились Красавице в волосы, впрочем, не пытаясь убрать голову от промежности. Принцесса же, исполнившись своей миссией, то приподнимала бедра женщины, то отводила назад ее лоно, впиваясь в него все с большей яростью.
«Да, давай, детка, испытай это! — мысленно взывала она. — Прочувствуй всем своим существом». И она зарывалась лицом в эту жаркую, влажную, набухшую плоть, все чаще и глубже пробиваясь в нее языком, водя зубами по маленькому рубцеватому участку кожи, где некогда был клитор, пока Инанна не начала что есть силы вскидывать бедрами, гортанно стеная и судорожно стискивая узкий зев вагины. Да, принцесса добилась своего! Она торжествовала. И не прекращала все сильнее и напористее втягивать трепещущую плоть, пока крики Инанны не переросли в пронзительные вопли, и женщина, вырвавшись от Красавицы, зарылась лицом в подушках, дрожа всем телом.
Девушка снова села на постель, упершись в пятки. Собственное ее лоно набухло и налилось соками, как перезрелый плод, и пульсировало кровью, точно сердце. Некоторое время Инанна лежала неподвижно, все так же пряча в подушках лицо, потом медленно поднялась и села с одурманенным видом, изумленно уставившись на Красавицу. Потом обняла девушку за шею и стала осыпать поцелуями ее лицо, шею, плечи.
Принцесса приняла эти благодарные ласки. Потом откинулась спиной на подушки, привлекла к себе Инанну. Просунув руку между ног туземки, погрузила пальцы в ее жаркое лоно.
«Да, эта детка, пожалуй, будет пожарче других, — подумала Красавица. — И никого, кто бы мог ее удовлетворить!»
И лишь теперь, прижавшись на постели к Инанне, она вдруг осознала, что обе они наверняка в большой опасности. Должно быть, женам гарема не позволено заниматься подобным и вообще запрещено обнажаться перед кем-либо, кроме султана и для султана.
И Красавица вновь ощутила глубочайшую ненависть к этому султану и острое желание поскорее покинуть его земли и вернуться во владения королевы. Однако она попыталась на время выкинуть эту мысль из головы и наслаждаться волнующей близостью с Инанной, а потому снова принялась целовать соблазнительные груди туземки. Ей и впрямь казалось, что это самое прелестное, самое волнующее достояние Инанны, и, повинуясь безотчетному порыву, она стала переминать их ладонями, легонько покусывая плотные соски.
И вдруг на нее в который раз нахлынуло обостренное чувство отрешенности. Теперь она не столько пыталась подарить наслаждение Инанне, сколько блуждала в дебрях собственных неутоленных желаний и страстей, и в то время как рот ее ласкал соски туземки, в голове лишь смутно маячил образ этой печальной красотки, снова заерзавшей под ней.
Красавица раздвинула ноги и прижалась лобком к шелковистому бедру Инанны. Разгоряченный клитор пульсировал невыносимо. Не прекращая посасывать грудь Инанны, девушка ритмично задвигалась на ее бедре. Все ее тело напряглось, ноги крепко обхватили тело туземки, и она внезапно закружилась в сладостном водовороте экстаза.
И когда все закончилось, на нее не снизошло блаженство изнеможения — девушке казалось, ее охватила лихорадка. Соблазнительность тела Инанны и страстная податливость ее собственного вкупе породили ощущение некой беспредельности наслаждения друг другом. Красавица прониклась вдруг сумасшедшей грезой о целой ночи ничем не сдерживаемых удовольствий, когда одно утоленное желание тут же влечет за собой другое.
