— Эй, Дант, как думаешь, Мэри Ужасная будет возражать, если мы возьмем ее трюфелевое масло?
Кэт застыла.
— Ну-у-у… — определенно, это Дант тянет с сарказмом, — вряд ли она вообще знает, что с ним делать. Наверное, удивляется, почему оно на вкус не шоколадное.
Кэт ворвалась в кухню, распахнув дверь с такой силой, что та стукнулась о стену. С крючка на двери сорвался пластиковый передничек, какой носят голые французские горничные. Гарри отскочил от ее буфета, словно его ударило током.
— Чем еще хотите угоститься? — саркастически поинтересовалась Кэт. — Загляните, там есть неплохие оливки — если вы их еще не вытащили.
За ее спиной Дант проглотил последнюю оливку и закрыл кухонным полотенцем миску с обсосанными косточками.
Гарри вспыхнул:
— Гм, о, боже, э-э-э, привет…
— Мы подумали, что ты не придешь, — сказал Дант, кладя ноги на стол и зажигая новую сигарету.
— Да, мне пришлось задержаться на работе, — отрезала Кэт. — Я не думала, что должна сидеть дома и охранять буфет. — Она указала на остатки хлеба и паштета на столе. — Это тоже мое?
Гарри нервно провел рукой по светлым волосам.
— Гм, дорогая, я знаю, что это плохо… Я собирался приготовить тебе ужин, в качестве… эээ… извинения за прошлую ночь, — он изобразил щенячью улыбку. — Не думаю, что мы вели себя правильно.
Кэт наградила его одним из своих лучших взглядов «Ах, неужто?». Она вся кипела: Гарри так и не поставил ее масло — точнее, масло Лауры — обратно в шкаф.
— Дант купил хлеба в лавчонке на углу, а поскольку ты так… тебе пришлось задержаться на работе, мы решили приступить без тебя.
Он прислонился к ее буфету, стараясь прикрыть его.
Кэт уперла руки в бока. Ее первоначальный гнев постепенно сменялся смущением, особенно из-за того, что она чувствовала веселый взгляд Данта, направленный на ее левую ягодицу. Кэт повернулась, чтоб лишить его возможности смотреть на ее зад.
— Почему бы тебе не принять душ? — продолжал Гарри убеждающим тоном. — Это быстро, и тебе станет гораздо лучше.
Дант приподнял бровь:
— Да-а, ты снова станешь человеком.
Кэт яростно взглянула на него, но он только приподнял вторую бровь:
— Как знать?
— По крайней мере, мне для этого надо всего лишь душ принять, — отпарировала она.
На какое-то ужасное мгновение Кэт показалось, что она зашла слишком далеко. Слова сорвались с языка раньше, чем она успела осознать их грубость. Хотя, без сомнения, самодовольная свинья заслужила этого. Мрачное облачко пробежало по лицу Данта, а Гарри за ее спиной фыркнул от смеха.
— Здорово, — крякнул он, как развеселившаяся утка.
Кэт снова повернулась к Гарри. Он смотрел на приятеля и делал странные жесты, которые, очевидно, что-то значили, если судить по раздраженному лицу Данта.
— Ладно, я вернусь через пять минут. — Кэт неуверенно улыбнулась Гарри, не зная, можно ли считать его потенциальным союзником.
— Кстати, там может не быть горячей воды. Пусть немного пробежит, в конце концов должна появиться, — посоветовал он. — Если нет, спусти воду в туалете. Иногда помогает, только не спрашивай почему.
— Спасибо, — ответила Кэт. — Я быстро.
— Смой весь этот грим машинистки, — пробурчал Дант ей вслед.
Кэт остановилась и почти решила вернуться, но напряжение этого дня было слишком велико. Она пропустит это замечание мимо ушей. Пока что.
Плотно закрыв за собой дверь спальни, Кэт сняла одежду, завязала волосы узлом на макушке и надела пушистый белый банный халат. Ей дал его Джайлс, когда она призналась, что собственный оставила дома. С левой стороны на груди были вышиты инициалы Джайлса. Наверно, чтоб показать, что халат не стащили из первоклассной гостиницы. К сожалению, в отличие от платка, халат не сохранил его запаха.
Кэт взяла полотенце и шампунь — о, нет, ни за что она не согласилась бы держать их в общей ванной — и пошлепала мыться, прислушиваясь, не донесутся ли еще какие-нибудь остроты Неумехи и Живчика из кухни. Они включили радио — конечно, чтобы заглушить разговор. Кэт слышала только, как Гарри не в тон подпевает гитарному соло из «Лейлы» и как ритмично стучит разделочный нож. «Наверное, играет на сковородке», — решила Кэт. Она заглянула в ванную и осмотрелась с параноидальной тщательностью — нет ли каких-нибудь штучек в забавном стиле «Испугаем малютку-леди». Кроме вонючего влажного полотенца на полу да трех пар боксерских трусов на батарее не обнаружилось ничего преднамеренно неприятного. Кэт заперла одну дверь, а к другой приставила стул.
Постояв под мощными потоками душа всего несколько минут, она почувствовала себя гораздо лучше. Кэт почти уже стыдилась своей вспышки. Только сейчас она поняла, каким тяжелым был день. Сосредотачиваться. Слушать. Помнить, как невежливо переспрашивать «что?», если к тебе обращаются. Аккуратно все записывать. Не задремать, когда в три часа начинает клонить в сон.
Кэт намылила подмышки, и тут ее внезапно поразила мысль: ей придется пережить такой день снова. Шестнадцать раз. Придется опять все это делать через двенадцать часов. Потом еще три раза до выходных. От шока она выронила мыло. Июль, август, сентябрь, октябрь. Должны ли быть какие-нибудь государственные праздники? Кэт не могла вспомнить — она никогда не обращала внимания на такие мелочи. Она внезапно почувствовала себя в клетке. Слезы подступили к глазам, и она заморгала, чтоб не заплакать.
«Джайлс, — подумала Кэт. — Джайлс, Джайлс, Джайлс».
В кухне Дант и Гарри размышляли, что делать с отсутствием необходимых ингредиентов для соуса к спагетти. У Гарри был лук и сморщенный кабачок, а у Данта — значительный запас чеснока.
— Нет даже помидоров?
— Ты не сказал, что их нужно купить. В любом случае, я уже тысячу лет их не покупал. Мэнди всегда приносила их целыми коробками.
— Нам нужно как следует затариться провизией, — промолвил Гарри, открывая и закрывая шкафы на случай, если Тереза что-нибудь переставила.
— Ты говоришь это каждый день, — проворчал Дант, еле удерживая сигарету в губах.
Он нарезал лук с быстротой молнии. Гарри вздохнул и открыл буфет Кэт.
— Плохо, конечно, особенно после вчерашней ночи, но…
Дант взглянул на него.
— Послушай, она, кажется, по странной причине даже не знает, что ее, что не ее. Если она такая дуреха, а ты хочешь приготовить ей хороший ужин, то придется взять ее овощи. — Он выпустил струю дыма. — Не понимаю, зачем она положила их в корзину для белья.
Гарри передал ему два перца, баклажан и пучок свежего базилика.
Дант воткнул сигарету в переполненную пепельницу с изображением Симпсонов и критически осмотрел овощи.
