Сегодня дети - завтра офицеры,
Построим скоро - классный коммунизм!
В России много воинов великих,
Любой из нас боец и пионер...
Мы остановим натиск фрицев диких,
Покажем миру мужества пример!
Для нас нет слова - слабость и усталость,
На все способны дети-витязи...
И не придет, я верю в это старость,
Хотя порой бывают и нули!
Я пионером стал в кровавой битве,
Прошел все дебри, ярый ураган...
И фашисты-супостаты сгиньте,
Мы нанесем по фюреру удар!
Не верьте тем, кто лисий и речами,
На деле мерзость - хитрая лиса...
Сегодня мед, а завтра с палачами,
Но пионера совесть так чиста!
Я верю, будет время ярче света,
В котором правит, вечный коммунизм...
В поэмах витязей мечта воспета,
Низвергнут в бездну, бешенный фашизм!
Так люди верьте - ждет прекрасна участь,
Мы фрицев верно побеждать...
Развеем знаю - мы на небе тучи,
Сдадим экзамен, честно и на пять!
В России воин, и с яслей ребенок,
Нет нас сильнее, круче не найти...
И голосок мальчишки очень звонок,
Знай, не свернет, наш пионер с пути!
Добейся мальчик участи великой,
Стань демиургом и добро твори...
Благословляют на иконах лики,
Нельзя построить счастье на крови!
Мы станем выше и над всей вселенной,
Россия - это мощная страна...
И силой Рода в битвах неизменной,
Будь уничтожен Гитлер Сатана!
Пройдем мы скоро по Берлину маршем,
А я навечно буду пионер...
Хоть стали мы намного дети старше,
Но все равно не нужно полумер!
Хотим мы сделать Родину Великой,
Достигнуть славы, от седых веков...
За Всевышний Род Тысячеликий,
Прибавит силу наших кулаков!
Короче биться будем мы отважно,
Нацистов верю, круто победим...
Хранили в сердце, то, что было важно,
Над нами Род и Божий херувим!
Над нами Род и Божий херувим!
После подобной песни и сражаться очень легко. Ты рубишься словно Илья Муромец, только в теле мальчика.
Олег метал босыми ногами остро отточенные диски, и рубил противников, словно косой крапиву. Делал это чрезвычайно ловко, и проворно. Словно его мечи были косами, а противник горька полынь.
Бой впрочем, оказался коротким. Уцелевшие разбойники упали на колени и просили пощады. Их отправили в плен под конвоем, в ближайший город на суд.
Олег Рыбаченко даже не успел, как следует разогреться. Но вот победа все-таки одержана. И с разбоем надо вести себя жестко.
Олег с весьма довольным видом произнес. Точнее даже застрочил, целой очередь афоризмов:
- Лучше быть вечным мальчиком, чем вечным неудачником!
Юные годы - лучше старого тела!
Стальные мышцы - лучше чугунной головы!
Крепость дуба хорошо - дубовая тупизна хуже, но еще сквернее быть полным пнем!
Держаться крепко за землю - значит не быть полным пнем!
Крепче всего держат землю в руках вовсе не пни!
Чтобы не быть выкорчеванным не опускайся до соображения пня!
Повзрослеть раньше времени лучше, чем состариться до поры!
Хорошо иметь бычье здоровье, но не стоит позволять себя запрягать!
Детство прекрасная пора, только не тогда когда в него впадает!
Кто рано взрослеет, тот дольше хранит молодость души!
Хорошо быть вечно юным, хуже впасть в детство!
Прекрасно смотреть на мир детскими глазами, но не стоит быть инфантильным!
Хранить юность навечно, не значит впадать в детство навсегда!
Способный мальчишка изобретательнее гениального старика, потому что чистый лист лучше подходить для шедевра!
. ГЛАВА ╧ 12
Александр Рыбаченко робко предложил:
- Так расскажите о чем-нибудь приятном и победоносном! Ведь армия Роммеля в феврале перешла в наступление и гнала англичан почти до Александрии! Разве у вас не было радостных моментов.
Шофер согласился:
- Да были! Вообще-то Роммель был настоящим лисом пустыни. Он умел побеждать, значительно уступая в численности, и отличался дьявольской изобретательностью. Мы действительно перешли в наступление. Это было... Точную дату не помню, но по сути не важно, главное при этом...
Александр Рыбаченко с хитринкой произнес:
- И хоть одного англичанина ты убил?
Усач усмехнулся, тучи развеялись:
- Двоих! Один негр, другой араб! Там у них эти так называемые колониальные войска, они состоят почти их одних цветных. Белые только командиры. Первую свою жертву мне удалось прикончить во время налета на Толбук. Мы совершили стремительный марш-бросок в 150-киллометров, атаковав город ночью, и с хода. Первыми двигались легкие немецкие танки, их моторы визжали как овечки, которых гонит живодер на бойню. Правда это были бешенные овцы, они извергали пламя, и плевались смертью. Мы также дрались, и один негр-отморозок, бросился на меня с какой-то железякой. Палец сам нажал на курок ружья. Рожа негра превратилась в злую маску африканского бога и чернокожий упал и стал корчиться как чертик на алтаре. Фу, мерзость! Я бы его сразу бы приколол, но штыка не было. Тогда двинул прикладом. Но этот маузер имеет пистолетную рукоятку, она разлетелась о твердую негритянскую кость. Чернокожий затих, но перед этим облевался, такая вонь. Недаром их считают низшей расой, хотя я с этим не согласен. И белые не лучше. Вот так получилось - глупо и без всякой романтики. Тебе сколько лет.
Александр Рыбаченко честно ответил:
- Одиннадцать!
Шофер вздохнул:
- А мне во время первого убийства, было тридцать лет. Все бывает впервые... Да кстати мы уже в городе. Гитлерград, как это звучит вульгарно, и даже в какой-то мере пошлая пошлость!
Александр Рыбаченко, проводя пальцами по стеклу, улыбаясь, заметил:
- А вы не любите Гитлера! Того чем именем Муссолини называет города, считает родным братом.
Усач подмигнул:
- Ломиком по черепу, я бы его мог полюбить. Можно также стальной ломик раскалить и сунуть фюреру в зад. Хотя конечно о покойниках плохо не говорят. Но Гитлер это... усатый черт, как впрочем и Сталин.
Александр Рыбаченко уточнил:
- А Бенедито Муссолини?
Шофер пожал плечами:
- При нем жить стало лучше, завоевали Эфиопию, почти полностью покончили с безработицей, но пошли тысячи цинковых гробов. Скажу честно Гитлера, я хоть и не люблю, но уважаю. Он создал сильную, хорошо обученную и дисциплинированную армию. Немцы воевали образцово, лучше англичан, и даже движения у них как у игрушек с часовым механизмом. А с пьяницами они расправлялись жестоко. Когда три немца напились, сам Роммель лично приказал, закопать их по горло в землю, а затем разложить костер и поджечь их небритые лица. А нас заставили на это смотреть, что вообще, было...
Александр Рыбаченко удивился и прервал:
- А я слышал, что Роммель добрый. Разве он не освобождал, под честное слово английских офицеров.
Шофер остановил машину:
- Приехали! Вылезай, пойдем перекусим, и не болтай. Могут быть стукачи, даже среди своих.
Александр Рыбаченко выскочил из кабины. Грузовик расположился на стоянке, между другими, более крупными машинами. К ним подошел упитанный полицейский, шофер протянул документы. Страж бросил презрительный взгляд на Александра и показал пальцем:
- А это что за заморышь!
Шофер, привычно улыбаясь, пробурчал:
- Мальчик-подсобник! Решил дать нищему ребенку подработать. Голодает бедняга, что с него возьмешь.
Полицейский кивнул:
- Если хочешь, чтобы мы его не отправили в кутузку, то... Пускай всему нашему отделению вычистит сапоги.
