— Так вы не выезжали из Торнстон-Парка?
— Выезжала, но недалеко. Я возила моих подопечных по имению и в деревню в тележке, запряженной пони.
— Вы умеете править?
— Если речь идет о пони, то да. Наш пони был толстый и ленивый.
Келси ухмыльнулся:
— А верхом вы ездите?
— Да, в детстве меня учили верховой езде, и я очень любила кататься, пока отец не продал лошадей. Наверное, я уже лет десять не садилась в седло.
— Вы наверняка ничего не забыли, — ответил он, услыхав в ее голосе тоскливую нотку. — И вполне можете снова заняться верховой ездой.
Леоноре не хотелось признаваться, что содержать лошадь ей будет не по карману.
— Может быть, время от времени я могла бы нанимать лошадь…
— В окрестностях Бата немало мест, подходящих для верховых прогулок. Я сам всегда нанимаю лошадь, когда мне хочется прогуляться. Как-нибудь мы с вами прокатимся вместе.
— Это было бы чудесно! — Придется, значит, заказывать амазонку. — Решив переехать в Бат, я даже не подозревала, что буду так скучать по свежему воздуху.
— Неужели вы, в самом деле, скучаете? Мне казалось, вам нравится городская жизнь.
— Так оно и есть, — согласилась Леонора. — Мне нравится Моррис-Хаус, однако жизнь в городе не по мне.
— Значит… — он заколебался, — вы не планируете все время жить в Моррис-Хаусе?
— Вы правы. — Она внимательно посмотрела на него. — Но это еще не означает, что я буду терпеть присутствие игорного притона в моем доме дольше, чем вынуждает меня делать это ваш договор аренды.
— Похоже, клуб «Витус» — единственный камень преткновения в наших отношениях, — с некоторой горечью произнес он. — Неужели вы действительно против того, чтобы у джентльменов было место, где они могут видеться, беседовать, отдыхать и играть в любые игры на их усмотрение?
— Полагаю, все дело в азартной игре, — ответила Леонора. — Я знаю, как страдает семья, если кто-либо из ее членов попадет в сети азарта. А клуб — самое подходящее место, чтобы стать жертвой этой пагубной страсти.
— Но каждый волен отправиться хоть в ад, если ему этого хочется. Не забывайте, Леонора, никого нельзя силой склонить ни к праведной жизни, ни к смертным грехам. Уступают лишь слабые.
У Леоноры пересохло в горле.
— Разве нас не учат помогать слабым? Ладонь Келси в теплой перчатке накрыла ее сложенные на коленях руки.
— Поверьте, дорогая, мне очень жаль, что мы с вами все время спорим. Давайте забудем сегодня о наших разногласиях!
Леонора с улыбкой кивнула. Ей тоже не хотелось спорить и портить удовольствие от прогулки.
— Где мы? — спросила она.
— Неподалеку от Уидкома. Отсюда открывается великолепный вид на город. Взгляните, вон река и мост Пултни-Бридж.
Он наклонился к ней, держа в одной руке хлыст и опираясь другой о край двуколки. Лошади, радуясь остановке, щипали чахлую травку на обочине дороги.
На своей щеке Леонора ощущала тепло его дыхания, и лишний раз поблагодарила горничную за вуаль, поскольку волнение, вне всякого сомнения, отразилось на ее лице. Неожиданно Келси совсем близко склонился к ней.
— Леонора, — пробормотал он, и его губы быстро коснулись ее губ.
Даже вуаль не помешала Леоноре затрепетать от наслаждения, едва она почувствовала ласку его теплых губ. Глаза Блэза напряженно всматривались в ее лицо сквозь прозрачную вуаль, и он, похоже, остался доволен увиденным.
— Ну вот, — сказал он, лукаво глядя на нее, и в его взгляде она прочитала обещание неземного блаженства. — Это совсем не страшно, правда?
— Милорд, — нетвердо проговорила Леонора, испытывая отчаянный стыд оттого, что голос ее дрожит, — вы забываетесь. Что подумает грум? Моя репутация погибла, если он разболтает о том, что только что увидел.
Келси быстро выпрямился и огляделся по сторонам.
— Том ничего не видел. Он, если я не ошибаюсь, нашел мою шляпу, но не торопится возвращаться. Взгляните — едва бредет, радуясь свободной минутке.
Леонора посмотрела через плечо. Келси был прав. Мальчик действительно плелся еле-еле и, запрокинув голову вверх, глядел в небо, где ветер быстро гнал пушистые облака.
— Надеюсь, вы правы, — согласилась Леонора. — Однако ему следует более прилежно исполнять свои обязанности.
— Даже если это и так, я ни за что не стану ему об этом напоминать, — с ухмылкой отпарировал Келси.
Леонора расслабилась. Поцелуй взволновал ее, однако не напугал и не вызвал отвращения. В ее жизни это был не первый поцелуй, но самый приятный и возбуждающий. Будь Леонора честна с собой, она поняла бы, что Блэз сделал лишь то, о чем она втайне мечтала.
Пожалуй, Леонора без труда могла угадать его истинные намерения. Желания вступать в брак у него не было. Значит, если Келси и предложит ей что-нибудь, это, скорее всего, будет просто связь. Разумеется, она с праведным негодованием отвергнет любое предложение подобного рода.
Однако нельзя сказать, что Келси был ей неприятен. Отлично сознавая греховность своих помыслов, Леонора мечтала о новом поцелуе, о том, как Блэз обнимет ее — хоть на мгновение.
Поразмыслив над этим, Леонора сообразила, что теперь, зная, что она нравится ему, ей следует, во-первых, более отважно поощрять его ухаживания, а во-вторых, решительно пресекать любые попытки зайти дальше. В конце концов, может быть, ей никогда в жизни не выпадет возможность наслаждаться поцелуями мужчины, от которого она потеряла голову.
Келси отвернулся и взял из рук грума свою шляпу — несколько помятую, с пятном подсыхающей грязи на боку. Он быстро обмахнул шляпу рукавом и беззаботно заметил, что Лоренс, его камердинер, снова будет ворчать из-за того, что хозяин так небрежно относится к одежде.
Леонора засмеялась, радуясь тому, что разговор принял такой невинный оборот.
— Джульет тоже взяла за правило бранить меня, когда я пачкаю платье, — призналась она. — Но вы можете сказать, что во всем виноват ветер.
— Так я и сделаю, — ответил он и, надвинув шляпу на лоб, натянул поводья. — Забирайся, Том.
Оставшаяся часть прогулки превратилась для Леоноры в сплошное удовольствие. Они медленно ехали по узким, неровным проселочным дорогам и лишь спустя некоторое время свернули на более широкую и наезженную дорогу, которая вскоре привела их в Бат.
Келси высадил Леонору возле дома, извиняясь за то, что вынужден оставить ее.
— Я должен показаться в конюшне, — тихо объяснил Келси, провожая Леонору от забора до крыльца. — Боюсь, Том не справится с лошадьми. Однако с вашего позволения я зайду позже, чтобы узнать, как вы себя чувствуете после прогулки.
