Отца я решил не ставить в известность, ведь ему было плевать на Милану.
Вместе с Артуром, мы собрали своих людей, моего телохранителя, а также моих знакомых полицейских. Я надел бронежилет, и мы все взяли оружие. Было решено оцепить все здание заброшенного склада. Я не хотел стрелять в Александра, не поговорив. И очень боялся напугать Милану.
Место действительно выглядело заброшенным, вокруг была промзона. Если бы мы искали Милану без зацепок, мы бы никогда её не нашли. Полицейские оцепили здание.
Как мы ни пытались действовать бесшумно, когда такое количество мужчин заходят в здание, так не получается. Оперативник зашел первым. Нас было пятеро, и мы шли за ним. Каждый пошел в разные стороны, у нас были рации.
Помещение было темным, огромным, так что было слышно эхо и очень холодным, я сразу испугался за мою девочку. По ощущениям здесь было нереально тихо. Казалось, что мы одни. Но мы не могли просчитаться…
Холод сковал моё тело. Что, если мы опоздали?
— Всем оставаться на своих местах! Вы арестованы! Лебедев, бросьте пистолет!
Я напрягся, услышав эти слова от полицейского. Значит он нашел Лебедева. Я пошел на звук голоса, по ощущениям, это было совсем рядом со мной. И тут я увидел их. Была лестница на второй этаж. Она была очень незаметной, сразу не бросалась в глаза. Наверху стоял Лебедев и Милана, он приставил пистолет к её голове, а сам схватил её в захват вокруг шеи. На лице Миланы было испуганное выражение, слезы лились по лицу, хотя она и пыталась их сдерживать.
— Брось оружие, придурок, — сказал ему я. — Тебе не выйти отсюда живым. Проще сдаться самому.
Александр заржал. Его нервный смех бил по слуху.
— Это вы все придурки! Неужели ты думаешь, что я не ждал вас? Я знал, что ты пойдешь на все ради компании, заметь, не ради любимой женщины.
Я стиснул зубы. Сейчас он будет провоцировать.
Лебедев продолжил:
— Одну угробил, лишил меня моей любимой женщины, моей Алины, хотя сам её не любил никогда. А теперь я заберу у тебя твою.
Я вздрогнул.
— Давай поговорим. Если тебе нужны акции компании, я могу дать тебе 7 процентов. Поверь мне, это лучше, чем сесть в тюрьму. И мы тебя выпустим, — конечно я блефовал, но это лучшее, что я мог сделать сейчас. Нужно тянуть время.
Словно прочитав мои мысли, Лебедев воскликнул:
— Хватит вешать мне лапшу на уши! Я хотел семьдесят процентов, а ты предлагаешь семь процентов. Ты всерьез думаешь, что я на это соглашусь?! Хватит тянуть время. Его, кстати, нет. Здание напичкано взрывчаткой. Можешь еще поболтать, конечно, но отсюда никто не выйдет живым.
Холодок прошел по моей спине. Он врет же, да? Мы переглянулись с полицейским. Надо спешить, Александра надо чем-то отвлечь от Миланы и стрелять.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Полицейский был внизу. Я медленно подошел к нему. Чего-то такого я и ожидал.
— Брось оружие, придурок, — сказал ему я. — Тебе не выйти отсюда живым. Проще сдаться самому.
Александр заржал. Его нервный смех бил по слуху.
— Это вы все придурки! Неужели ты думаешь, что я не ждал вас? Я знал, что ты пойдешь на все ради компании, заметь, не ради любимой женщины.
Я стиснул зубы. Сейчас он будет провоцировать.
Лебедев продолжил:
— Одну угробил, лишил меня моей любимой женщины, моей Алины, хотя сам её не любил никогда. А теперь я заберу у тебя твою.
Я вздрогнул.
— Давай поговорим. Если тебе нужны акции компании, я могу дать тебе семь процентов. Поверь мне, это лучше, чем сесть в тюрьму. И мы тебя выпустим, — конечно я блефовал, но это лучшее, что я мог сделать сейчас. Нужно тянуть время.
Словно прочитав мои мысли, Лебедев воскликнул:
— Хватит вешать мне лапшу на уши! Я хотел семьдесят процентов, а ты предлагаешь семь процентов. Ты всерьез думаешь, что я на это соглашусь?! Хватит тянуть время. Его, кстати, нет. Здание напичкано взрывчаткой. Можешь еще поболтать, конечно, но отсюда никто не выйдет живым.
Холодок прошел по моей спине. Он врет же, да? Мы переглянулись с полицейским. Надо спешить, Александра надо чем-то отвлечь от Миланы и стрелять.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Какой тебе толк всех тут подрывать? И себя тоже? Алину ты все равно не получишь, если сам умрешь.
— Я уже смирился, что потерял её, когда она полюбила тебя. Мне терять нечего! А вот тебе, — он указал на Милану, есть что. — Так что, не в твоих интересах торговаться, звони отцу и советуйся по поводу семидесяти процентов акций. Это окончательное усло…
Он не успел договорить, как кто-то выстрелил ему в спину. Падая, он выстрелил в меня. Он попал в руку, не защищенную бронежилетом. Её обожгло болью, но ранение не было глубоким. Я выстрелил в него, так как Милана уже успела отскочить от него, когда его ранили. Из-за его спины выскочил Артур — это он ранил его. А я добил его и чудом не попал в Артура. Он не мог выжить при таких повреждениях.
Все бросились ко мне, оперативники побежали наверх, проверить тело и Милану. Я хотел побежать с ними, но силы меня покинули — я сделали резкий шаг и в глазах потемнело, и я упал. Затем все сковала темнота.
От лица Миланы
Марк очнулся через сутки, после того, как его доставили в больницу. Все это время я держала его за здоровую руку. Умом я понимала, что эта ситуация была не из-за меня, не я послужила причиной, но я также была виновата в том, что, если бы не я, у Александра не было бы рычага, чтобы шантажировать Марка.
Александр мертв… Не знаю какие чувства испытываю по поводу его смерти. Мне его жаль и нет.
Взрывчатка действительно была в здании и её было много. Здание взорвалось до того, как приехали специалисты, мы уже все успели выйти из здания. Хорошо, что никто не пострадал, только у соседних зданий выбило окна, но никого внутри не было. Дома были заброшены.
Артур также как и я, не отходил от палаты Марка. Раньше, я думала, что они конкуренты и постоянно между собой соперничают, но видя, как он переживает, я убедилась, что они не просто коллеги.
Марку досталось, даже несмотря на то, что Александр стрелял не с близкого расстояния, задел его руку сильно, пришлось делать операцию и скорей всего останется шрам.
Отец Марка — Малиновский также был здесь. Мать Марка приехала, и не отходила от мужа ни на шаг, поддерживая его. Вот это любовь. На меня они едва взглянули.
Они пообщались с Артуром, что обо мне они говорили, мне неизвестно. В какой-то момент мне стало абсолютно все равно. Не выстрели Артур, мы могли все взорваться или Лебедев мог застрелить кого-то другого, меня, например… Артур спас и фирму Малиновского, ему не пришлось делиться акциями. Я считаю, он должен Артуру.
Мужчины обменялись рукопожатиями, я отвернулась. Хотелось только, чтобы Марк быстрее поправился, больше ничего не нужно. Поверить не могу, что он сделал это всё, чтобы спасти меня.
Вышел врач из палаты Марка и все мы к нему подошли.
— Марк идет на поправку, операция прошла успешно. Всем лучше его сейчас не беспокоить и разойтись домой. Завтра можете приходить, сейчас ему нужен отдых.
Все удрученно кивнули. Я хотела уйти, но врач тихо шепнул мне:
— Пройдемте за мной.
Мы подождали пока все разойдутся, Артур предложил подвезти, но я сказала, что доберусь сама, хочу тут задержаться ненадолго. Он ушел, а я прошла за врачом. Мы зашли в палату к Марку, он лежал с открытыми глазами. Я охнула и прикрыла руками рот. Хорошо, что я не вскрикнула, а то бы всю больницу напугала.
Я подбежала к нему.
— Ты очнулся!
Его глаза тепло посмотрели на меня.
— Даа…Как ты?
Я подавилась. Подскочила к нему и взяла его, за ладонь здоровой руки, переплетая наши пальцы.
— Я-то как? Я прекрасно. Это ты у меня спрашиваешь, после того как нас всех напугал, истекая кровью?!
Марк скривился.
— Это всего царапина. Он ничего тебе не сделал? Совсем ничего, — он посмотрел на меня с напряженным ожиданием.
Я наклонилась и поцеловала его в щеку.
— Нет, он ко мне не притрагивался, если ты об этом. Синяки — это пустяки.
