не осталось практически ничего важного, а торговцы… Торговцы, если таковые ещё ходят этим путём, пойдут на север, к парому.
Сама Ан последний раз переходила Мост очень давно, и привлекала к себе внимание. Она этого очень не любила, но мост был самой удобной переправой на многие километры в обе стороны. В черте Города река была забрана в гранитные берега и текла очень быстро. Конечно, можно было бы, как все, пойти на север. Но паромом заведовали чернорясые монахи, и Ан не хотела с ними связываться до поры.
— Хорошо, что ты сохранила бумаги, — приближение к людям возвращала Меркию самоуверенность. Когда опоры поста показались над крышами домов, Ан захотелось прибить священника и скинуть в воду. Или просто скинуть, пусть поплавает. — Меня на том берегу хорошо знаю. Я, знаешь ли, вхож в дом самой милостивой Госпожи!
— Что за Госпожа? — равнодушно спросила Ан.
— Ты не знаешь? — искренне удивился Меркел. — Ты же к ней идёшь!
— Кто тебе сказал такую глупость? Я иду на тот берег, а не к кому-либо!
— Но она… она правит на том берегу! Она его хозяйка!
— Хм… — Ан попыталась вспомнить, кто был правителем берега, когда она бывала там последний раз, но не смогла. — Не знаю, никогда не интересовалась всей этой политикой.
— Так это не политика! — возразил Меркий. — Она — самая настоящая правительница. Ах, как же ты не понимаешь! Она от Благородной Крови, так яснее?
— О нет, только не начинай снова обращать меня в свою веру! — Ан скривилась под маской. Ну надо же, ещё одна самозванка. Сколько их было, называющих себя детьми Прародителя, потомками Благородной Крови? Тысячи. И ни один из них не был истинным, ибо Благородная Кровь никогда не смешивается с кровью людей.
— Нет, ты не понимаешь, — разозлился Меркий, не услышав от спутницы достаточно восторженной реакции. — Госпожа настоящая Благородная Кровь! Говорят, что она одна из Детей.
— Они же все погибли. Ты сам сказал, что их не осталось.
— Не все. Госпожа долго странствовала в поисках ушедших Отцов. Тех, что ушли ещё до гибели нашего великого Прародителя.
— И как, нашла? — Ан попыталась понять, что это за ушедшие Отцы, но не вспомнила никого подходящего под описание. А самозванка языкастая!
— Нет, — Меркий возбужденно замахал руками и встал перед Ан. — Она не нашла их. Но она вернулась на тот берег и стала нами править.
— И когда она пришла? — Ан опёрлась на клевец. Солнце жарило через облака, и ей было жарко. Неужели терморегуляция доспехов сдохла? Это будет очень плохо. Скоро мягкая осень закончится, а она вряд ли успеет найти мастера для починки. Или хотя бы безопасное место, где можно было бы попробовать решить проблему самой. Зиму она без тёплой одежды не переживёт.
— Давно, лет десять назад, а до этого она жила на востоке. Даже странно, что ты о ней никогда не слышала. И она настоящая Благородная Кровь, потому что она по-прежнему юна и красива.
— Ну-ну, сам видел, что ли? — Ан перевела взгляд со святоши на ушедшего вперёд Кела. Зверь сидел на крыше одной из машин и равнодушно бодался с ней, как огромный котёнок.
— Да! — Меркия, похоже, до глубины души оскорбило её недоверии. Священник снова вошел в раж. Ан перевела на него взгляд. Стукнуть его, что ли? — Я был представлен ей в семь лет, и с тех пор она приглашала меня на обеды пять раз! Я тебя уверяю, её красота за эти годы ничуть не увяла!
— Ну-ну, — протянула Ан. Она отодвинула чернорясого в сторону и пошла к Келу.
…Этого ещё не хватало. Ан очень сомневалась, что на том берегу на самом деле поселился кто-то из Благородной Крови. Они перебили друг друга многие годы назад. Прошли десятилетия с тех пор, как она видела хотя бы одного. Скорее всего, это самозванка. Хитрая и очень осведомлённая самозванка. Надо будет с ней быть поосторожней.
— Раз она Благородная Кровь, дочь Отца, то у неё должен быть герб, — сказала Ан, когда Меркий наконец-то сообразил догнать её.
— Разумеется, у неё есть герб! Её герб — расколотое молнией пурпурное сердце в венке из алых роз… Хотя зачем я тебе это рассказываю, ты что, знаешь гербовые книги?
— Так, слышала кое-что, — после паузы ответила Ан. Она молча порадовалась, что не дала ему рассмотреть тот брелок. Надо будет его вообще выкинуть. В реку, что ли, скинуть? Будет гнить в иле. Отличное же решение: и ей легче, и никакой идиот больше не возомнит себя повелителем тварей. — Тебе-то что?
— И много ты знаешь гербов Благородной Крови?
— Немного, — по правде, никого, кроме настоящих детей Прародителя. Все, что были после, были самозванцами и значения для неё не имели.
— Так вот, я говорю тебе, что Госпожа — настоящая. Она удивительно красива, милосердна и умна. Но бывает и жесткой, как гранит. Она привела тот берег к процветанию, вот увидишь. Некоторые земли ниже по реке сами попросили принять власть над ними.
— И что, взяла?
— Ага.
— И никто не возразил?
— Нет, пока никто.
Ан хмыкнула в респиратор.
— Не смей над ней смеяться!
— А ты, видимо, в неё влюблён?
Меркий смущённо отвернулся, потом совладал с собой и гордо ответил:
— Её все любят. Я — не исключение!
Ан молча посмотрела на просвет в тучах. Кусочек неба синел прямо над опорами моста. Считать это хорошим знаком? Да какой хороший знак. Вот тебе и возвращение. Сколько же её здесь не было, если появилась и эта госпожа, и хозяин тварей, а уж про чёрнорясых и говорить нечего. Этот Меркел не похож на ребёнка с улицы, а раньше к этим сектантам никто не шел. Да и относились к ним, как к мусору. А этот, видишь ли, с Благородной кровью на короткой ноге.
Что же ей делать дальше? Ан не знала. Случайно подобранный полутруп оборачивался ворохом неожиданных проблем. Госпожа из Благородной Крови. Благородная кровь на том берегу. Ан пожевала губу. Что же ей делать? Если эта Госпожа настоящая Благородная кровь, то связываться с ней не стоит. Но если она настоящая? Вот совсем настоящая-настоящая?
Ан вспомнила про старый мраморный карьер. Стоит ли игра свеч?
Кел подошел к ней, мазнул боком о ноги, и снова убежал вперёд. Гнутые пластины едва слышно позванивали друг о друга.
Ан вздохнула и ускорила шаг. Чем быстрее они переправятся и расстанутся с пареньком, тем лучше.
15
Для отпуска Ан выбрала самый чудесный уголок из когда-либо ею виденных. Зелёный
