Еще бы. Наверняка он потом сделает важное объявление. Если вообще наша свадьба не пройдет под градом стрел и пуль.
— Мне нужно в туалет, — пискнула я, когда на голову мне водрузили корону. И под возмущенным взглядом распорядительницы удалилась.
С утра, пока меня выпускали сюда же, я успела спрятать артефакт под ванной. Сейчас я его достала и затолкала в лиф.
Выйдя из санитарной комнаты, я увидела, что в моих покоях народу прибавилось. Двое нарядных и очень крепких мужчин нетерпеливо перетаптывались с ноги на ногу, держа в руках ручки носилок. Широких, длинных, кажется, сплетенных из ротанга.
— Садитесь, аэли, — скомандовала Грис, заметив мое замешательство.
В очередной раз поразившись местным ритуалам, я неуклюже залезла на подставленное мне ложе и почувствовала себя кошкой в переноске, когда Грис установила на носилки что-то вроде стеночек. А потом еще и тонкую ткань, напоминающую шелк, накинула. В итоге получилось нечто напоминающее рикшу. С грустью оставила Купера в комнате. Одна из девушек пообещала за ним присмотреть.
Страшнее всего было, когда мы спускались по лестнице. Я обеими руками ухватилась за бортики, просунув пальцы сквозь плетение.
Меня вынесли на улицу, где собралась толпа народу. Кажется, ворота сегодня были открыты для всех желающих.
Люди пели что-то воодушевляющее и кидали в мою “переноску” первые весенние цветы.
Несли меня долго. Люди выстраивались так, чтобы мужчины с “рикшей” могли пройти беспрепятственно, а впереди я могла разглядеть фигуры моих телохранителей.
Наконец, новый подъем по ступенькам и мы оказались в гулком строении. Я знала, что это — храм Лорче, где нас и должны повенчать с Арчибальдом.
Просторное помещение так же было наполнено людьми, но как я смогла разглядеть сквозь шторки — это знать.
У высокого алтаря стояли Тильда, Тибор и Тея. Когда меня внесли, хор при храме затянул песню, чистыми высокими голосами. Я заслушалась.
Раздались четкие шаги, которые гулко отдавались от каменных стен, их не заглушало даже пение.
Тут мой полог отдернула решительная рука. Вот он, мой жених. Как всегда, в черном. Доспехи сияют, львиная голова, кажется, улыбается мне. В отличие от Арчибальда.
Король помог мне выбраться, взял за руку, подвел к алтарю, за которым нас ждал одетый во все белое пожилой мужчина с прозрачным взглядом! Из моего сна!
Посмотрев на меня, он улыбнулся, но никак не показал, что мы общались ранее.
— Возьмитесь за руки, дети Лорче! — сказал он радушно.
Мы и так держались за руки, но после этих слов Арчибальд поднял их выше. Прислужник в сером балахоне проворно опутал наши сомкнутые пальцы чем-то, крайне напоминающим блестящую новогоднюю мишуру из моего мира.
Хор запел еще более воодушевленно, а священник опустил взгляд в пухлую книгу, лежащую на невысокой трибуне, и принялся красивым голосом и с хорошим интонированием зачитывать слова древнего обряда на неизвестном мне языке.
По окончании меня ждал сюрприз, к которому, судя по всему, остальные были готовы.
В центре алтаря возникло голубоватое свечение, которое становилось все ярче и ярче. Арчибальд поднял наши связанные руки и поместил прямо в этот свет.
Он оказался горячим, но не слишком обжигающим.
— Лорче дарует вам священный огонь, — изрек священник, — и скрепляет ваш союз, который будет нерушим до самой смерти одного из вас.
Так, кажется, у них тут разводы не предусмотрены категорически.
Мы вынули руки из голубого пламени и я с удивлением увидела, что вместо “мишуры” их теперь оплетает гибкий зеленый стебель, украшенный похожими на лилейники сиреневыми цветами.
— Ваш брак благословлен! — кажется, священнослужитель сам был удивлен результатом. Арчибаль тоже, поскольку выглядел весьма озадаченным.
Зато присутствующие принялись ликовать.
— Какой хороший знак! — услышала я голос Тильды.
— Да уж, — растерянно ответила ей Тея.
— Арчибальд, поцелуй свою жену, — скомандовал священник, — этим ты клянешься ей в своей верности.
Вот так, без обещаний и заготовленных заранее текстов или элементарного выражения согласия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Но как? — спросила я, показывая взглядом на сковавшие нас цветы.
— С этим позже, — сказал Арчибальд, наклоняясь ко мне.
Его губы коснулись моих. Они были неожиданно мягкими, но при этом напористыми и жадными. Я бы сказала, что от этого обряда король завелся.
Свободной рукой он притянул меня к себе. Я чувствовала его запах. Мужественный и очень желанный. Кажется, во время ритуала и со мной что-то произошло. А может быть, действовал аромат цветов, что оплетали наши руки. Дурманящий, сладковатый и резкий.
— Благословением Лорче объявляю вас мужем и женой.
Арчибальд оторвался от меня. Против своего желания и моего тоже.
Это какое-то временное помешательство, определенно.
Мы прошли к выходу из храма под аплодисменты собравшихся, оказались во дворе. У крыльца собралась толпа. Король поднял вверх наши руки. Рассмотрев украшающие и сковывающие их цветы, зрители засвистели, захлопали и что-то нестройно начали кричать.
— Теперь Бергетею ждет процветание, а в этом браке родится великий наследник! — удалось расслышать мне.
— Арчибальд, — обратилась я к мужу, стараясь говорить тихо, — эти цветы могли и не распуститься?
— Да, — ответил он, — а могли быть и какие-нибудь другие. Брак — это таинство. И я не думал…
На этом он замолчал. Вышел священник и очень аккуратно освободил нас от пут. Я вздохнула с облегчением.
Нас с королем усадили в карету и куда-то повезли.
ГЛАВА 46. Арчибальд. Такого быть не может
“Эти цветы могли и не распуститься?” — спросила она.
Странный вопрос, на самом деле, хоть и очевидный.
Никаких цветов НЕ ДОЛЖНО было распускаться. И голубого огня он не ждал. Эливар, придворный жрец, допущенный к венчанию, получил все инструкции.
Само собой, брак не истинный, подставной. И Эливар должен был хоть как-то подтасовать факты, чтобы он выглядел подлинным. Во внутреннем кармане мантии у него лежали семечки огневицы, магической травы, которая при раздавливании образовала бы оранжевое облачко, которое издали можно принять за огонь. А юный служка под алтарем должен был накинуть на руки повенчаных сплетеный из нескольких стеблей травы венок с мелкими белыми цветочками. Их, кажется, зовут ромашками.
И как раз, когда жрец потянулся к карману, алтарь засиял голубым. И Алиойе, цветы верности, распустились сами, Арчибальд это чувствовал, как и движения оплетающей руки лозы.
Как Эливар мог провернуть такое?
Судя по его лицу — никак.
— Это не я! — прошептал он, провожая их из храма.
Эти цветы благословения Лорче дурманили. Он чуть с ума не сошел от одного поцелуя. И мог думать только о том, как девчонка окажется в его покоях. При мысли, что будет дальше, у короля словно сводило низ живота. Как же он ее хотел!
Милдред сидела напротив него в карете, такая юная и прекрасная. Он и раньше видел, что девчонка хороша. А сейчас она выглядела королевой. Арчибальд запретил ее так называть. Но ему хотелось шептать ей это слово на ухо.
Королева Милдред.
Он потряс головой, стараясь отогнать наваждение. На губах все еще оставался жар поцелуя.
Что ж, брак настоящий, благословлен самим Лорче. В храме остался венок, снятый с их рук. И эти цветы будут жить еще долгое время. В старые времена по венкам делали предсказания о будущем супругов. Но в последние десятилетия, а то и столетия, такие явления стали редкими.
Откуда же она взялась? Арчибальду с пеленок предсказана другая жена. Не местная. С которой они будут столь разными, будто их разделяют миры. Такая, как Регина, дочь Дайруса. Красивая, величественная. Но никак не деревенская девка, которой даже родословие пришлось подделать.
Да, конечно, и они разные. Но она — местная. В предсказании ясно сказано “девушка не отсюда”. Значит, это не она.
