Боденштайн был озадачен. Он полагал, что Норберт, который столько значения придает своей репутации, должен сгорать от стыда, находясь в тюрьме по подозрению в убийстве. Судья отклонил жалобу адвоката Захариаса, а также поручительство об освобождении под залог.
— Сегодня вечером состоится слушание дела, — сказал Захариас. — И пришлось бы в сотый раз объяснять людям, откуда мы взяли цифры для расчетов и почему не учли показания этих счетчиков в Кенигштайне. Да у меня просто нет никакого объяснения.
— Но ведь вы сказали, что это произошло просто по недосмотру? — удивился Боденштайн.
— По недосмотру! — Захариас громко фыркнул. — Вы поверите, что такое предприятие, как фирма Бока, может что-то пропустить? Никто не забывал о показаниях счетчиков. Их просто не стали учитывать, поскольку данные не вписывались в концепцию.
— Значит, Паули был прав в своих догадках? — сообразил Боденштайн.
— Абсолютно, — кивнул Захариас.
— Какие последствия могли бы быть, если бы в основу расчетов заложили правильные данные? — поинтересовался Боденштайн.
Захариас тяжко вздохнул и произнес:
— Самые плачевные. Расчеты и прогнозы на основе фактического транспортного трафика сводили на нет всю аргументацию сторонников строительства. На самом деле нет никакой необходимости в этой трассе, особенно с тех пор, как перестроили кенигштайнский деловой центр.
— Ага. — Боденштайн рассматривал мужчину, понуро сидевшего на стуле. — Что заставляет вас во всем признаться?
— А! — Захариас махнул рукой. — Гессенское управление дорожного строительства и транспорта уже распорядилось подготовить новые расчеты на основании исправленных данных. Причем поручило это независимому эксперту, который не имеет ничего общего ни со мной, ни с Боком. Боюсь, что последний порядок землепользования не будет утвержден.
— Что это означает для вас лично?
— Со мной расторгнут договор как с консультантом. — Он не производил впечатления человека, который от этого ночей спать не будет.
— А что говорит ваш зять? Какие последствия это будет иметь для него и его фирмы?
Захариас поднял взгляд, под глазами у него залегли глубокие тени.
— Если дорога не будет построена, у него лопнет огромный заказ, — сказал он. — Бок потеряет большие деньги.
— Почему? — попросил уточнить Боденштайн. — Деньги за экспертизу он уже получил. Это его заказчики теперь в проигрыше.
— Все не так просто, — признался Захариас. — На этом многое было завязано, и дело зашло уже довольно далеко.
— Я не знаю, как далеко оно зашло. — Боденштайн придвинулся к собеседнику. — Что было известно обо всем вашему внуку?
В глазах Захариаса вдруг появилась тревога, он выпрямился.
— Йонасу? А что ему могло быть известно?
— Вот это-то мне и хотелось бы узнать, — ответил Боденштайн. — Это очень важно. Мы предполагаем, что Паули мог получить информацию от Йонаса. Он опекал парня, оба очень хорошо друг друга понимали. А вот к отцу Йонас добрых чувств не испытывал.
Захариас уставился куда-то перед собой и молчал.
— Господин Захариас! — окликнул Боденштайн. — Ответьте мне, пожалуйста. Я не из пустого любопытства спрашиваю. В понедельник вечером ваш внук был убит.
В одно мгновение лицо бывшего руководителя строительства в Келькхайме побелело, как мел.
— Йонас мертв? — прошептал он потерянно. — Этого не может быть.
— Но, к сожалению, это так, — сказал Боденштайн. — Он праздновал с друзьями свой день рождения на вашем загородном участке. На следующий день мы обнаружили там его тело.
— О господи, Йо! — прошептал Захариас. — Йо, до чего же я все довел!
Он затрясся всем телом, и слезы хлынули из его глаз. Большого труда ему стоило совладать с собой. Боденштайн понимал, что поступил жестоко, но он интуитивно почувствовал, что нужно подтолкнуть Захариаса сообщить самое важное.
Зандеры жили в Бад-Зодене в скромном отдельном доме, построенном в пятидесятые годы. Старомодный, увитый плющом фасад несколько выбивался из ряда новых особняков состоятельных граждан, которые заполонили весь жилой квартал, такой же, как Иоханнисвальд в Кенигштайне. У гаража стоял старенький «Пассат» с детским креслом на заднем сиденье. А рядом желтый мотороллер с отбитым зеркалом. Пия нажала на звонок. В глубине дома послышался мелодичный перезвон, и чуть позже открыла дверь молодая женщина с ребенком на руках. Пия представилась и спросила об Антонии и Свении.
— Они снаружи, в саду, — сказала молодая женщина, судя по всему, старшая сестра Свении. — Входите!
— То-ни! — захлопал в ладошки малыш. — То-ни! То-ни!
Пия улыбнулась ему из вежливости и проследовала в дом за молодой женщиной. Она уже давно убедилась, что ей чуждо материнское умиление при взгляде на маленьких детей и младенцев.
— Вы были в зоопарке, когда нашли тело этого мужчины, да? Отец рассказывал о вас.
— Те-ло! — подхватил ребенок. — Те-ло! То-ни!
Вообще-то Пии было все равно, кто и что о ней рассказывает, но в данном случае она очень хотела бы знать, что рассказывал о ней доктор Зандер своим дочерям.
— Ваш отец дома? — спросила она как бы мимоходом, будто ее это совсем не интересует, но сама была удивлена, как ей хочется побольше узнать о мужчине, который постоянно занимал ее мысли.
— Нет, — ответила женщина. — Папа в зоопарке.
Она проводила Пию через дом в зимний сад. Во всем доме царил уютный беспорядок. По паркетному полу, видавшему лучшие дни, валялись детские игрушки. На потертом кожаном диване в гостиной спали две кошки. Третья, белоснежная, сидела перед аквариумом на старинном буфете в столовой и наблюдала за рыбами. На обеденном столе в просторной кухне громоздилась неубранная посуда, тихо бубнило радио.
— Сейчас я их обеих позову, — сказала молодая женщина.
— Спасибо, — кивнула ей Пия и осмотрелась.
Зимний сад был большим, полным экзотических растений, с уютными темными кожаными креслами. На низеньком столе лежали книги и журналы, раскрытый блокнот, где что-то было написано ручкой, стояли пустые стаканы и бутылка недопитого красного вина. Пия наклонилась и прочла название одной из книг. Специальный труд по зоологии. Видимо, зимний сад был любимым местом доктора Зандера. Ей вдруг показалось, что она подглядывает, и Пия обрадовалась, когда из сада пришли Антония и Свения. Сегодня последняя выглядела ненамного лучше, чем вчера. Обострившееся бледное лицо, безжизненное, как у фарфоровой куклы, застывшее выражение больших, слишком сильно накрашенных глаз. Пия села в кресло, девочки устроились на диване напротив. Затем Кирххоф достала из сумки распечатку УЗИ-снимка и протянула им. Свения едва взглянула на него, Антония наморщила лоб.
— Ты беременна, Свения? — спросила Пия.
— Почему вы так решили? — удивилась девушка.
— Потому что эта фотография была в мобильнике Йонаса, — ответила Пия.
— Как к вам попал мобильник Йо? — настороженно спросила Свения.
— Очень сожалею, но вынуждена вам сообщить, — произнесла Пия, стараясь быть помягче, — что Йонас мертв.
Антония охнула и побледнела, Свения уставилась на Пию, не мигая.
— О боже! — прошептала она с расширившимися от ужаса глазами. — Это я во всем виновата… Если бы я…
Она умолкла на полуслове. Антония, утешая, обняла подругу, хотя сама держалась из последних сил. Пия вовсе не хотела сообщать девочкам жуткие подробности смерти Йонаса, но она не могла допустить, чтобы Свения считала себя виновной в самоубийстве своего друга.
— Нет, Свения, ты тут совершенно ни при чем. Йонас не покончил с собой. Он был убит.
С кухни доносился бодрый голос футбольного радиокомментатора. Нынче только и слышно было что о футболе.
— Мне надо домой!
Свения резко встала. Она тяжело дышала и выглядела как привидение. Антония схватила ее за запястье. Но Свения резко оттолкнула подругу и бросилась в дом. Резко хлопнула защелка входной двери. Антония беспомощно посмотрела на Пию.
— Отпусти ее, — сказала Пия. — Для нее это страшный шок, пусть она немного придет в себя.
Антония вернулась и села на диван. Мгновение она сидела, закрыв лицо руками. А потом встряхнула головой. Девушка тоже не могла переварить жуткое известие.
— Свения стала совершенно другой, — сказала она подавленно. — Раньше у нас никогда не было тайн друг от друга, а теперь…
— Она ведь беременна, да?
Пия смотрела на девочку, Антония на минуту замялась.
— Да, — наконец произнесла девушка. — Она только на той неделе узнала. Когда пришла к врачу за новым рецептом на таблетки.
— Это случайно не во вторник было? — спросила Пия.
— Да, — удивленно ответила Антония. — А как вы узнали?
Белая кошка, которая раньше смотрела на рыб, пришла в зимний сад, потерлась о ноги Антонии и запрыгнула к ней на колени. Девушка опустила пальцы в мягкий мех и непроизвольно принялась гладить.
