Сэм ответил не сразу, и Хэт с беспокойством подумала, что он ставит ей оценку. Наконец он сказал:
– По-моему, она этого не хотела. Возможно, она пыталась разузнать, какие чувства ты испытываешь ко мне… то есть к Джимми. Извини, что я это говорю. Разве этого не может быть?
– Нет! – воскликнула Хэт.
Ее возмутило, как можно принимать сторону сестры.
– Послушай, Пенни и сама не знает, что говорит. Она начала с того, что сказала, что ей ясно: я – главная любовь в твоей жизни, веришь? А это доказывает, что она не знает, что говорит, если думает, будто бы ты безумно любишь меня!
– Это доказывает еще и то, что я неплохой актер. – И Сэм широко улыбнулся.
Во второй раз за этот день Хэт удивилась тому, что ее постигло разочарование.
– Мы с сестрой всегда были соперницами. Мама сделала нас такими, постоянно отдавая предпочтение утонченной Пенни. Мы невероятно разные. По-моему, Пенни просто не позволяет мне вторгнуться в тот мир, который принадлежит исключительно ей.
– Может, и так.
– Что ты хочешь этим сказать? – нервно спросила Хэт.
Нет ли у него своей, совершенно другой версии происходящего? Она почувствовала себя неловко: в разговоре о скандале всплывали гораздо более глубокие вещи, чем ей того хотелось бы.
– Возможно, Пенни не так уж и счастлива, возможно, несмотря на ее шумные заверения, она вышла замуж вовсе не по любви. Гай и правда кажется мне немного… не того, если позволишь так выразиться. Возможно, она и правда не хочет, чтобы ты повторила ту же ошибку.
Хэт поняла, что ей не уяснить, о чем он говорит. Так ли было на самом деле или не так, она была не готова к столь радикальному анализу мотивов, которыми руководствовалась Пенни. Но она не могла пройти мимо того, что ее старшая сестра, вызывавшая ее зависть, действительно говорила о чем-то серьезном – и при этом открывалась сама. Кроме того, Хэт не допускала мысли, что сестра пришла для того, чтобы спасти ее. Очень мило со стороны Сэма – и характерно для него – истолковать действия ее сестры столь благородно. Однако точку зрения Хэт это не изменило.
– Нет, у нас не такие отношения. Она никогда не придет по доброте душевной, чтобы спасти меня от неприятностей. И, что важнее, никогда не признает, что ее брак не клумба с розами, это уж точно.
– Конечно, это твоя сестра, тебе лучше знать…
– Но? – произнесла она, почувствовав, что у него есть еще что сказать.
– Да нет, ничего. Просто со стороны все кажется в другом свете. Не стоит все принимать за чистую монету.
У Хэт мелькнуло подозрение, что он говорит не только о браке Пенни.
– А я и не принимаю… вернее, не собираюсь принимать. Но все равно считаю, что ты неверно думаешь о моей сестре.
– Я просто попытался взглянуть на эту ситуацию с другой стороны. Надеюсь, я не усугубил ее.
– Совсем нет. Мне нужно было с кем-то поговорить. Возможно, мне не стоило так сердиться на Пенни. Просто надоело, что все знают, что именно для меня лучше, хотя никому ничего толком не известно.
– Даже не зная всего, порой удается разглядеть лес за деревьями.
Хэт показалось, что Сэм хочет, чтобы она сделала то, чего раньше не удалось добиться Пенни. Она взглянула на него и увидела, как изменилось его выражение лица. Что-то в его поведении, как почудилось Хэт, указывало на то, что ему хочется увести разговор с того извилистого направления, по которому он пошел. Наверное, ему вовсе не хотелось во все это вникать. Теперь Хэт пожалела о том, что была с ним откровенна. Наступило неловкое молчание.
– Слушай, давай пока это оставим. Может, пойдем прогуляемся? – спросил Сэм голосом, в котором она услышала его желание уйти от щекотливых тем.
– Мы с тобой? – спросила Хэт, не веря своим ушам.
Уж не на свидание ли он ее приглашает?
– Нет, все вместе. Бедная Глория целый день сидит взаперти. По-моему, у нее начинается боязнь пространства. Поэтому наверное, и стала раздражительной. А почему бы нам не сходить потанцевать? Глория любит танцевать, а я знаю одно фантастическое место, где танцуют латиноамериканские танцы.
– Мы втроем – ты, я и Глория? – спросила Хэт тоном, в котором явственно слышалось – уж не сошел ли он с ума?
– Нет! – рассмеялся Сэм. – Мы и Джерри пригласим. Ему это понравится. Почему бы тебе не позвонить ему на работу? Он рассказывал, что замечательно танцует. Мне бы и самому хотелось побывать на людях и повеселиться… хочется забыть обо всем, – с раздражением добавил он.
Он был раздражен, и Хэт надеялась, что перемена в его настроении никак с ее проблемами не связана. Ей не очень-то хотелось танцевать весь вечер, но она не знала, как отказаться. К тому же она была благодарна ему и Глории за ту услугу, которую они ей оказали.
Хэт позвонила Джерри, который обрадовался предложению, потом вернулась домой и договорилась встретиться с ними вечером в баре «Рокка» на «Кингз-Кросс».[24]
20
Танцующая королева
Собираясь вечером развлечься, Хэт чувствовала себя превосходно – в таком же приподнятом, возбужденном состоянии духа, которое она испытывала, когда прогуливала в детстве школу или без видимой причины удирала с работы. Хэт редко подчинялась своим внезапным желаниям, но сейчас ей предстояло что-то новое, неизвестное и, кажется, запретное.
В последний месяц вся ее жизнь, – да что там! каждая минута жизни – находилась во власти всевозможных проблем, и однако же Хэт отправилась развлекаться, как будто ей на все на свете было наплевать. Что-то здесь было не так: явно не в духе Хэт, связанной по рукам и ногам проблемами. Инстинкт удерживал ее дома, где она еще несколько часов провела в мучительных переживаниях. Покинуть дом явно означало бросить вызов Судьбе. Хэт колебалась, и тогда ее убедила Миш.
– Да сходи ты, тебе это поможет, – сказала она по телефону.
Миш позвонила сама, чтобы предупредить Хэт, что сегодня задержится.
– Мне как-то странно… идти развлекаться за десять дней до великого дня и делать что-то, что не имеет к нему отношения…
– Именно поэтому! А что ты предлагаешь? Выяснять отношения с родителями? Ссориться с сестрой? Целый вечер выковыривать соринки из пупка и ждать, не зазвонит ли телефон? Лично я даже не сомневалась бы.
– Пожалуй, ты права.
– Иди. Развлекись разнообразия ради. Не будешь сама танцевать, так получишь удовольствие от того, что будет выделывать Джерри. Ты ведь знаешь, как он отлично танцует, – ничуть не хуже Рики Мартина. Джерри говорил, что только геи танцуют по-настоящему.
– Ты думаешь, и он из их числа? Боже мой, да сколько же их!
– Слушай, с его-то внешностью, да будь у него хоть обе ноги левые, какое это имеет значение?
