Анна принялась изучать сводку.
"Красный партизан" - на последнем месте. Семьдесят процентов. Правильно. У них ни кормов, ни голов... За чей же счет выполнен план? На первом месте "Ленинский путь". Сто двадцать. Ну, допустим, там люди оборотистые. Впрочем, у них с кормами лучше, чем у других. "Рассвет"... Сто девять... Враки! Что касается "Рассвета", Гончарову не проведешь, Анна не хуже Мосолкиной знает положение дел в "Рассвете". С кормами там уже весною было туговато. Не могли они выполнить...
Анна позвонила в "Рассвет". Вызвала Челушкина. Челушкин сменил ее на посту секретаря парторганизации.
- Григорий Федорович, откуда вы столько молока взяли?
Он замялся.
- Марья Филипповна надоила.
- Нет, серьезно.
Челушкин задал дипломатический вопрос:
- А вы для чего - хвалить или ругать?
- Ну как же хвалить, когда это невозможно?
Она почувствовала, ее собеседник задумался.
- Анна Андреевна, я итоги не подбивал. По-видимому, набрали. Василий Кузьмич с Малининым считали. Я ведь надои не проверяю...
Раздражение все сильнее овладевало Анной.
- Позовите-ка к телефону Мосолкину. Найдите ее, и пусть она мне позвонит. Впрочем, нет... - Анна передумала. - Григорий Федорович, не говорите, что я звонила. Я сама приеду...
Она еще не очень-то ясно отдавала себе отчет, почему сообщение о выполнении полугодового плана по молоку привело ее в такое раздражение. Очень уж кстати была эта сводка. Дела в районе шли не блестяще. Район, правда, не числился в отстающих, но и хвастаться было нечем. В области давно поговаривали, что Тарабрин засиделся в Суроже. Сводка по молоку на какое-то время затыкала критикам рты.
На войне малейший самообман нередко приводил людей к гибели. Обман нарастает, как лавина. Ложь ложью погоняет. Сводка о молоке была фальшивой. Анна еще не знала подробностей, но это-то она знала. Не упоминайся в сводке "Рассвет", она, может быть, прошла бы мимо, но "Рассвет" не мог выполнить план на сто девять процентов...
Она позвонила Тарабрину.
- Иван Степанович, хочу съездить в "Рассвет".
Тарабрин даже не спросил - зачем.
- Пожалуйста. Можете взять машину. Я буду в городе.
В Мазилове Анна проехала прямо на ферму.
- Ну как, девочки, дела?
Дневная дойка только что кончилась. Зоя Черемисина, одна из лучших доярок, откинула с ведер марлю.
- Смотрите. Это от всей моей группы.
- Маловато.
- Кормим слабо.
- А вас премировать собираются.
- Не откажемся...
Анна нашла Мосолкину.
- Марья Филипповна, как у вас план?
- Что-то около ста.
- А в Кузовлеве?
- Поменьше.
- А как же в сводке?
- А это уж вы Василия Кузьмича спрашивайте...
Василий Кузьмич был где-то на сенокосе, его нашли, привели, он вошел обрадованный, улыбающийся. Он уважал Анну, считал ее чуть ли не представителем "Рассвета" в райкоме.
- Василий Кузьмич, откуда такие проценты?
Поспелов невозмутим.
- А это мы немножко вперед. Перестраховываемся.
- Да, но откуда их взяли?
В глазах Поспелова мелькнула лукавая улыбка.
- Ловкость рук, и никакого мошенства. Резервы, резервы, Анна Андреевна...
Анна нахмурилась.
- Я серьезно спрашиваю. Спрашиваю вас как секретарь райкома. Откуда вы взяли молоко? Было молоко или это приписка?
Поспелов вдруг понял, что Анна не шутит, что она рассержена, и заерзал на стуле, как грешник на сковороде.
- Было, Анна Андреевна, было. Честное слово, - как-то невнятно пробормотал он. - Купили. Купили и сдали в счет плана.
Анна окончательно помрачнела.
- У кого? Где? Вы объясните, Василий Кузьмич. Меня очень интересует это молоко.
Поспелов потупился.
- Это не молоко. Это масло. Мы маслом сдали.
Анна пристально посмотрела на Поспелова.
- Вы меня не обманываете?
- Анна Андреевна! Купили масло и сдали.
- Где?
- В райпотребсоюзе.
- Как же вы до этого додумались?
- Подсказали.
- Кто?
- Ну, это я не скажу.
- Много купили?
- Весь излишек.
- А деньги откуда взяли?
- Сами знаете, деньги у нас есть.
- Не ожидала я этого от вас, Василий Кузьмич...
Анна вернулась в город. Поехала на склад райпотребсоюза.
- Масло получали в этом месяце с маслозавода?
- Получали.
- Где оно?
- Продано.
- Кому?
- Населению.
- Врете. В магазины масло не поступало.
Легкое замешательство.
- Продавали со склада.
- Кому?
- Ну... Кто обращался.
- А кто обращался?
- А мы не знаем...
Здесь трудно подкопаться. Масло получено и продано. Может быть, даже в одни руки. Но деньги получены. За все масло. Все в порядке.
Анна поехала на маслозавод. Дудаков, директор завода, считался хорошим хозяйственником. Вежливый товарищ, с незаметным лицом, в недорогом зеленом венгерском костюмчике.
- "Рассвет" в этом месяце много масла сдал?
- Порядочно.
- А сколько именно?
- Сейчас уточним... Алексей Ильич!
Перед Анною предстал собственный муж.
- Сколько молока "Рассвет" сдал в июне, Алексей Ильич?
Алексей взял счеты.
- Сейчас сочтем.
Он защелкал костяшками.
- Это ты что пересчитываешь? - догадалась Анна. - Масло в молоко?
Он не ответил ей, закончил подсчет, назвал количество молока в литрах.
Анна гневно посмотрела на Дудакова.
- Вам "Рассвет" сдавал молоком или маслом?
- Молоком.
- А они говорят, маслом.
Дудаков невозмутимо смотрел на Анну.
- Они что-то путают.
Анна попросила показать квитанции. Сдаточные ведомости оформлены на молоко. По документам все везде правильно. Она ни с чем вернулась в райком. Не так-то легко опровергнуть сводку.
С Алексеем они встретились за ужином.
- Чего это тебя понесло на завод? - сразу обратился он к жене.
- Да, понимаешь, Алеша, молока не было и молоко сдали, - доверчиво объяснила она. - Нельзя же такие вещи допускать.
- Какие? - насмешливо спросил он. - К примеру, я хочу сдать масло. Пошел на рынок, купил, сдал. Разве возбраняется?
- А сдавали все-таки масло? - поймала его на слове Анна.
- Конечно, - подтвердил он.
- Ваше же масло? От вас на склад, а со склада обратно?
- А его и не возили вовсе, - насмешливо объяснил Алексей. - Двигались одни накладные. А оно как лежало, так и лежит без движения.
- И все это проводил ты?
- А кому же еще!
- Но ведь это мошенничество.
- Чем?
- Вот почему нельзя купить масла в магазинах! Вот как прячут дурную работу...
Алексей участливо посмотрел на жену.
- По-детски думаешь, а пора бы уже повзрослеть.
XXXVIII
Анна не спала ночь. Она сама на себя сердилась, но что ж поделаешь? Не защищаться же фальшивыми сводками от критики. Она понимала, что сводка передана в Пронск, что в Пронске довольны. Понимала, что исправлять сводку, снижать проценты - более чем неприятно. Она это понимала так же хорошо, как и то, что Тарабрин не захочет выступить в роли унтер-офицерской вдовы. Она не знала что делать. Но терпеть обман она не могла.
Она рано пришла в райком. Раньше Тарабрина. Предстоял неприятный разговор. Но Анна не торопилась, даже оттягивала встречу, пока, наконец, дверь не приоткрылась и не показалась голова Клаши.
- Анна Андреевна! - позвала она. - Вас просит Иван Степанович.
Анна поднялась тотчас. Тарабрин не любил ждать. Она пересекла приемную, на мгновение задержалась у двери кабинета.
Клаша уже сидела за своим столом.
- Один? - спросила Анна.
- Один, один... - торопливо сказала Клаша.
Тарабрин сидел, подперев голову рукой, читал какую-то бумагу, глаз его не было видно, виден был только открытый лоб.
"Хороший лоб, - подумала Анна. - Умный человек Тарабрин. Но какой-то уж очень чистый лоб, ни морщинки на нем. Как мрамор".
- Звали, Иван Степанович?
Тарабрин поднял голову. Он редко улыбался. Посмотрел на Анну и улыбнулся ей.
- Садись, садись, Анна Андреевна. Хорошо, что зашла.
Анна села, молчала, ждала, что скажет Тарабрин.
Но Тарабрин тоже молчал.
- Бюро в час? - спросила Анна.
- Да, через полчаса, - сказал Тарабрин.
Помолчали еще.
- С маслом ерунда какая-то получилась, - сказал Тарабрин.
- Какая же ерунда? - сказала Анна. - Просто липа. Надо сообщить в обком, что план по молоку не выполнен.
- То есть как не выполнен? - насмешливо переспросил Тарабрин. - Ты, Анна Андреевна, чего-то путаешь. План выполнен. Я сам просматривал сводку. Разве без меня Дудаков посмел бы представить ее в райисполком?
- Но ведь на самом деле нет даже ста процентов, Иван Степанович.
- А что же сдавали? Воздух?
- Масло.
- Ну это меня не интересует - масло или молоко. Важно, что сдали.
- Но ведь это комбинации.
- Чьи?
- Вот этого я пока не пойму.
- Ну, так вот по этому поводу я и позвал вас, Анна Андреевна. Колхозы сдавали, как положено. Но на маслозаводе совершенно запутана отчетность. И повинен в этом, к сожалению, ваш муж...
- Но ведь сдавал и принимал масло не он?
