Усачев погрузился в размышления. Бросить пехоту и рвануть к мосту в одиночку? Конечно шесть с половиной десятков БТ-5 разгонят атакующих франкистов, но что потом? В батальоне десантников всего шестьсот человек, да еще неизвестно: пойдут ли они вместе с танкистами? И если пойдут, то на чем? Ногами все равно не успеют...
А если?.. Валерий повернулся к ротным, которые уже подошли и стояли, ожидая приказаний:
- Бойцов пульбата принять на броню. По три-четыре человека на каждую машину. Вопросы?
- Товарищ майор, может, гусеницы снимем? - Ястребов обвел вокруг рукой - Грунт плотный, сухой, а тогда и скорость сможем повыше дать?
- Дельно! - Молоток Ястребов! Недаром - орденоносец... - Гусеницы снять! Скорость на марше держать сорок - сорок пять километров! Выполнять!
Через полчаса батальон устремился вперед, уже развернувшись в атакующую лаву. На танках, цепляясь изо всех сил, сидели, поминая про себя создателей танков и их матерей, стрелки.
В "Пособии для бойца-танкиста" сказано, что, находясь в танковом десанте, пехотинцы оказывают танку помощь, поражая "своим огнем противотанковые средства противника, в первую очередь орудийные расчеты, гранатометчиков и метальщиков бутылей с воспламеняющейся и горючей жидкостью, указывая танкам цели, содействуя им в преодолении препятствий, предупреждая танки о минированных местах и наличии других противотанковых препятствий". Но авторы "Пособия" наверняка никогда не сидели на броне БТ-5, несущегося со скоростью под пятьдесят километров в час по бездорожью. Какая тут "помощь", какое "поражение огнем"?! Какое "указание целей"?!! Тут бы винтовку не потерять, да не слететь на всем ходу! Даже если не подвернешься под колеса следующего танка, все кости переломаешь, как пить дать!
Расстояние до моста танки Усачева прошли за один час пятьдесят минут...
11.55, 02 июля 1937, мост через Эбро
Шестой полк, уменьшившийся в численности до двух батальонов, готовился к новой атаке на проклятый мост, который удерживали проклятые большевики. Во время прошлого штурма они изрядно потрепали верные генералу Франко войска. Русские сожгли девять танков (десятый спасло заступничество мадонны!), почти полностью уничтожили первый батальон и уполовинили бандеру Легиона.
Но руководивший атакой командир шестого полка полковник Гарсия считал, что еще не все потеряно. Во-первых, русские тоже понесли потери. Должны были понести - боя без потерь не бывает!
Во-вторых, у русских должны быть на исходе боеприпасы. Полковник, также как и покойный лейтенант Хавьера, не слишком хорошо представлял себе технику десантирования, но на самолете летал, даже дважды, и вынес из этих полетов твердое убеждение: самолет летит быстро, но груза несет относительно мало. Даже если русские использовали свои громадные четырехмоторные машины, все равно - много боеприпасов у проклятых большевиков быть не должно.
И, в-третьих, прибыла, наконец, опоздавшая артиллерия. Батарея семидесяти семимиллиметровых пушек, и батарея семидесяти пятимиллиметровых гаубиц разворачивались на позициях, а в боевых порядки изготовившихся к атаке пехотинцев уже прибыли арткорректировщики. В глубине души Гарсия корил себя за то, что погнал солдат в атаку, не дождавшись орудийной поддержки, но с другой стороны, теперь было очевидно: русским нечем вести контрбатарейную борьбу и сейчас их можно будет расстрелять как мишени в тире. Русская авиация тоже не прилетит - во всяком случае полковник на это очень надеялся. Ну не может же у большевиков быть столько самолетов, что их хватит на отражение каждой атаки!
Так что полковник был спокоен и уверен в себе, а потому раздавшиеся орудийные выстрелы он принял за начало артиллерийской подготовки. Удивившись, что артиллерия начала без приказа, он жестом велел адъютанту подать ему телефонную трубку:
- Батарея? Кровь Христова, почему начали без команды?
- Осмелюсь доложить, сеньор полковник. Находимся под обстрелом. Мы не начинали, но...
Что "но" Гарсия так и не узнал. В дом, в котором располагался штаб штурмовой группы, вбежал лейтенант. Полковник поднял глаза и икнул от изумления. Вид лейтенанта был страшен: весь в земле и крови, один погон болтается, фуражка сбита на затылок.
- Что это?.. - начал, было, Гарсия, но лейтенант перебил его.
Посмотрев на своего командира безумными глазами, он заорал надсадным голосом внезапно оглохшего человека:
- Танки! Сеньор полковник, танки! Русские танки. У них пушки! На грузовиках! Легион бежит!
Полковник Гарсия не понял, зачем русские танкисты сняли свои пушки и везут их на грузовиках, но если Легион побежал, значит, большевики могут обходиться и без орудий. Оставалось одно - бежать самому. На ходу проверив маузер в колодке, Гарсия метнулся к двери. Ему нужно добраться до своего автомобиля, и тогда он спасен. Танки это страшно, но танки не могут ездить быстрее автомобиля. Таких танков не бывает! Рывком распахнув дверь, полковник вылетел во двор, дико огляделся. Его штабной "Испано-Сюиза" стоял возле каменного забора. Водитель поднял голову, увидел своего командира, завел двигатель...
Забор рухнул от страшного удара и прямо штабному авто пронесся танк. "А этот, пожалуй, идет побыстрее автомобиля!" - как-то отрешенно отметил полковник. Ударом бронированного лба танк проломил забор с другой стороны двора и исчез, оставив после себя груду битого камня, облака пыли и искореженные останки "Испано-Сюизы". Гарсия оцепенел. Он словно во сне видел, как по улице мчится другой танк с красной звездой на башне и несколькими солдатами, сидящими у него на броне. "Наши, - подумал, было, полковник. - Пытаются поджечь..." Но уже через мгновение он понял, что это - русские. Танк резко остановился, солдаты горохом ссыпались на землю и кинулись к нему. Один из них, широкоплечий раскосый азиат в запыленной форме окинул Гарсию критическим взглядом и наставил на него винтовку с узким, тонким штыком:
- Ну, ты, курва в ботах! Ариба лас манос!..
Словно в беспамятстве полковник медленно поднял руки...
13.05, 02 июля 1937, мост через Эбро
- Так как, товарищ майор: пойдете с нами? - Усачев внимательно посмотрел на Лукина. - А то, если честно, у меня бойцов не так, чтобы много.
- Рад бы, - Лукин чуть смущенно развел руками. - Да приказ у меня: удержать мост до вашего появления и ждать посадки в самолеты. Здесь новую задачу получим, погрузимся и - вперед!
- Ну, приказ - есть приказ, - согласился Усачев. - Хотя и жаль. Гляди-ка: твои с моими уже прям сроднились...
Лукин посмотрел туда, куда показывал танкист. Возле "бэтэшки" старший лейтенант Домбровский о чем-то весело беседовал с командиром-танкистом, сидевшим на лобовой броне, а окружившие их члены экипажа, бойцы взвода Алексея и стрелки танкового десанта внимательно слушали. Вот танкист сказал, должно быть, что-то особенно остроумное и все окружающие захохотали. Домбровский дружески хлопнул остряка по спине, но не рассчитал силы, и танкиста снесло с брони, словно ураганом. Однако тот не обиделся, а, упав, перевернулся на спину и лежа добавил еще что-то, вызвав новый взрыв хохота.
Майор задумался. Конечно, приказ был, но вообще-то...
- Слушай, майор, у тебя связь есть?
Усачев развел руками:
- Откуда? Со своими связаться могу, а вот со штабом - вымпелами и ракетами...
- Жаль...
Но добавить что-либо к своему сожалению Андрей Иванович не успел. Над головами командиров пронеслась тройка "ишачков", встреченная радостными возгласами танкистов, стрелков и парашютистов. От одного из истребителей вдруг отделился темный предмет, за которым развернулся длинный яркий хвост - вымпел. К месту вероятного падения тут же помчался мотоцикл разведки, и через несколько минут Усачев уже держал в руках алюминиевую капсулу.
Раскрутив ее, командир танкового батальона вытащил сообщение, пробежал его глазами, усмехнулся и протянул лист приказа Лукину:
- Почта, товарищ майор. Получите и распишитесь...
Это был приказ десантникам присоединиться к танкам Усачева...
-... А он что?
- Что "что"? А он и говорит: по глазам вижу, товарищ Каплер, что ты - шахтер. Глаза у тебя, мол, шахтерские... - С этими словами Ястребов достал из кармана комбинезона папиросы и протянул Домбровскому - Закуривай, медведище...
- Не курю, - ответил Алексей, однако пачку взял, повертел в руках, споткнулся о название "Монценкоп". - Это по-каковски же?
- По нашему, - Бронислав запустил коробку по кругу, - Закуривайте, товарищи...
Десантники и танкисты задымили, и снова вернулись к веселым воспоминаниям. Алексей рассказал, как их обмундировывали в Ленинграде, как кормили в дороге...
- М-да, уж, - протянул Киреев. - Редкостей вы много поели, хотя... А ну-ка, товарищи парашютисты, а кому доводилось кашу гречневую по-дальневосточному пробовать?
