Особняк был объят огнем. Алые языки вырывались из окон первого этажа и жадно тянулись все выше. Ветер швырял пригоршни искр в небо и раздувал пожар еще сильнее.
Лохматое пламя с грозным ворчанием вырывалось из-под крыши.
Флора издала невнятный вопль ярости и отчаяния. Еще раз стегнула жеребца, и он помчался, не разбирая дороги. Конь Вольфгера скакал за ним след в след, но некромант понимал, что торопиться нет смысла. Выжить в таком пламени не представлялось ему возможным.
Леди неслась к дому, к широко распахнутым дверям парадного входа. Похоже, она была готова влететь прямо в огонь. Мэтр произнес короткое заклинание, и жеребец Флоры остановился, послушно замерев. Леди бросило вперед на шею животного, она едва не вылетела из седла, но в последний миг успела удержаться.
— Не останавливайте меня! — закричала она, и воздух вокруг женщины опасно «поплыл», сплетаясь в невидимое даханаварское заклинание.
И на миг Вольфгеру стало интересно — применит ли ученица Фелиции к нему свою магию, если он попытается удержать ее.
— Хочешь сгореть живьем?
Теперь дом пылал весь, светясь изнутри, словно волшебный фонарь. Флора молча соскользнула на землю и побежала к особняку. Ее тонкая фигура с разметавшимися волосами на фоне горящего дома казалась нереально прекрасной и хрупкой. Ночной мотылек, с безумной отвагой летящий в огонь. «А ведь, и правда, может броситься в пламя, спасая этого щенка», — Вольфгер пришпорил коня, но догнать женщину не успел.
Она остановилась сама. Замерла, глядя на черную дымящуюся фигуру, появившуюся из пекла. Некромант присмотрелся: человек, или кем он там был, нес на плече явно бесчувственное тело. Спустился с крыльца и, не обращая внимания на Флору, бросившуюся ему на помощь, пошел от пылающего дома.
Вольфгер слез с коня и неторопливо пошел навстречу Босхету.
— Прошу прощения, мэтр, — произнес дух-убийца, сваливая в траву свою ношу, — он действительно псих. Проснулся, понял, что леди нет рядом, и решил устроить самосожжение. Кричал, что не допустит, чтобы кто-то заразился от него чумой. Наверное, стоило оставить этого идиота в доме. Но я обещал, что буду охранять его. И вот, успешно спас.
Бетайлас ухмыльнулся, пытаясь стереть с физиономии копоть, и взглянул на тело, распластавшееся на земле. Оно было страшно обожжено. Вольфгеру хватило одного взгляда, чтобы понять — долго подопечный даханавар не протянет.
— Карл… — Флора опустилась на колени рядом с человеком, не решаясь прикоснуться к нему. Посмотрела на Вольфгера взглядом, полным ужаса и отчаяния.
А мэтр снова невольно залюбовался женщиной, с мольбой и мукой глядевшей на него снизу вверх.
— Он умрет через несколько часов, — ответил кадаверциан на ее безмолвный вопрос. — В страшных мучениях. Так что будет милосерднее убить его сейчас, пока он не очнулся.
— С удовольствием могу предложить свои услуги, — галантно поклонился Босхет, как будто забыв, что сам же и спас человека несколько минут назад.
— Нет, — прошептала она, — Нет! Это невозможно. Я не могу. Я должна была защищать его, а теперь что же мне делать? Я оставила его всего на час! Как же такое могло произойти?!
Бетайлас равнодушно пожал плечами:
— Что, раньше он не пытался строить из себя спасителя ближних?
— Босхет, заткнись, — коротко приказал Вольфгер.
Дух-убийца снова ухмыльнулся и отошел в сторону, издали наблюдая за смятением Флоры.
Она уже понимала, что ничего не может сделать и, кусая губы, смотрела на полумертвого человека.
— Я должна была защищать его, — вновь повторила она. — Он доверял мне. А я убила его.
— Не ты, — мягко уточнил кадаверциан. — Пламя.
— Мое легкомыслие. Я не должна была… — Она не договорила, чего именно не была должна.
Горе Флоры было столь велико, что наблюдать за ней и ничего не предпринимать становилось неловко. И что самое удивительное, она даже не попыталась упрекнуть в произошедшем внезапного гостя, отвлекшего ее от исполнения обязанностей, а с трогательной страстностью винила во всем только себя.
«Но не должна же она быть настолько наивна, чтобы не понимать, что в нашем мире ничего не происходит вдруг, само по себе», — думал Вольфгер, глядя на поникшую кудрявую головку женщины.
Флора внезапно посмотрела на него, и в ее взгляде, устремленном на мэтра, вспыхнула надежда, щеки порозовели, и она воскликнула:
— Вольфгер! Вы можете помочь мне! Прошу вас, помогите!
Леди вскочила и схватила его за руку.
— Кто лучше кадаверциан разбирается в медицине?! А вы — величайший маг. Умоляю, помогите!
— Хотите, чтобы я оживил его после смерти? — скептически поинтересовался мэтр, переводя взгляд с прекрасного лица женщины, освещенного пожаром, на уродливую маску, в которую превратилось лицо человека.
— Спасите его! Вылечите!
Не ожидавший подобной просьбы, кадаверциан с изумлением уставился на леди.
— Флора, я…
— Прошу вас! И я сделаю для вас все, что угодно!
Босхет, стоящий в стороне, кашлянул негромко, пытаясь таким образом выразить свое несогласие, но мэтр не обратил на него внимания. Глядя в глаза Флоры, ставшие совсем прозрачными, Вольфгер понял, что ему хочется послать ко всем чертям политику кланов. Не часто его умоляли так самозабвенно.
«Ну, останется в живых этот мальчишка, — думал кадаверциан, — произойдет объединение земель, которыми владеет его семья, на десять, двадцать… тридцать лет позже. Вьесчи подождут. А эта очаровательная женщина перестанет напоминать птицу, подбитую камнем… Ктомужеявсе- гда испытывал слабость к даханавар».
— Флора, мне нужно какое-нибудь помещение. Исцеление может затянуться.
Ее лицо, казалось, засветилось от радости и благодарности.
— Здесь недалеко. Домик для гостей.
— Вольфгер, что ты делаешь? — недовольно спросил Босхет по-ассирийски. — Насколько я помню, у тебя сделка. Ты обещал умертвить этого щенка.
— Я передумал. Отнеси его под крышу.
— А как же ваша договоренность? — продолжал недоумевать бетайлас, одновременно поднимая обожженного человека, — Сложная интрига, в результате которой исчезнет семья, мешающая политике вьесчи, а ее место займет другая, именно та, которая выгодна Рамону?
— Успеет, — уклончиво отозвался Вольфгер.
На особняке рухнула крыша. В небо взвились фонтан искр и черные ошметки сажи. Флора оглянулась и передернула плечами, словно ощутив на себе прикосновение огня.
Хмурый Босхет, явно не одобряющий поступка мэтра, Поднял человека и пошел следом за леди.
Домик для гостей, освещенный пожаром, оказался крошечной постройкой в одну комнату, заросший паутиной и явно нуждающийся в ремонте.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
