Они спустились на террасу к прикованному бандиту. Кострецов сел напротив него и осведомился:
- Вован послал братков домой доставить?
- Не знаю никакого Вована, - сжав зубы, ответил парень.
- Я о бригадире вашем. Вы ж востряковские. У вас там кладбище знаменитое. Половина бандитской Москвы похоронена, да и взрывали уже его ветераны-афганцы, тоже уголовнички. Самое место там будет и твоим сегодняшним корешам. Как свиньям им тут глотки резали, мочили по всем правилам.
- Сука ментовская! - прошипел блатарь.
Кострецов приподнялся и ударил носком ботинка ему прямо в рану. Парень закричал от боли.
- Выбирай слова, падаль, - мрачно произнес капитан. - Как же вы, твари, обнаглели! Да я с тобой при этих трех трупах что хочу, то и сделаю. Могу на тебя их повесить, могу тебя вообще кончить, как при попытке к бегству. Так что отвечай мне вежливо, параша.
Парень затравленно глядел из-под низкого лба, мокрого от выступившего пота. Кострецов спросил:
- Вован вас послал?
- Он.
- Давно в его бригаде пашешь?
- С год, наверное.
Капитан протянул ему сигарету. Парень поглядел на кострецовские кулаки, подумал и взял. Капитан поднес зажигалку, рассуждая вслух:
- Архимандрита Феогена вы положили, но Сверчка потеряли. А теперь снова у вас неудача - три трупа. Это покруче всех ваших последних потерь. Неужели после всего этого Вован на бригадирстве останется?
- Такое не моего ума дело, - хмуро произнес бандит.
- Тебя как кличут?
- Матюха.
- Ты что, Матюха, тупой? - пристально взглянул Кострецов.
- Нет.
Кость опять вскочил и ударил его ногой в бедро. Матюха выронил сигарету, согнулся и закричал, затряс головой от дикой боли.
- Сигаретку-то подними, раз я тебя угостил, - тихо проговорил Кость.
Парень наклонился, подобрал бычок. Капитан продолжил как ни в чем не бывало:
- Недовольны должны быть паханы Вованом. Как ему выкручиваться? Или завал Феогена ему в большой зачет? Кто валил архимандрита Феогена Шкуркина в его квартире на Арбате?
Матюха, кусая от боли губы, пробормотал:
- Не был я в том деле. Там все на Воване было.
- Что - все?
- Ну, организовывал мокруху ту сам Вован, - мялся Матюха.
- Организовывал или сам Вован Феогена убивал?
Морда Матюхи исказилась.
- Да как я могу такое лепить, коли там не был!
- А мне протокол с твоих показаний не писать. Рассказывай, что в бригаде по этому поводу говорят.
Матюха задумался, повесив голову, придерживая рукой повязку на бедре, через бинт которой от ударов опера сочилась кровь. Наконец проговорил:
- Вован, конечно, того попа мочканул и большие бабки с его хаты снял. За попа ему была благодарность, а про бабки пока втихаря говорят.
- Это про тайники у Феогена, что ли?
- Во-во. Сверчок когда живой был, кому-то доказывал, что у попа по углам навалом насовано. А как Вован с попом разобрался, про те кубышки ни слуху ни духу.
- А Сверчок откуда знал?
- От Сверчка подосланная телка у попа жила.
Кострецов усмехнулся.
- У попа была собака, он ее любил... Ладно, тюха-Матюха. Вижу, что ты поумнел, более или менее прилично на вопросы отвечаешь. Мы с тобой еще побеседуем в отделении. Будешь нормально на мои вопросы отвечать, я, может быть, забуду, что пушку у тебя нашел. Как?
- Понял вас, - произнес Матюха прочувствованно.
Капитан позвал Топкова, сидевшего на крыльце во время допроса и не одобрявшего такого кострецовского рукоприкладства.
- Лейтенант, выдай Матюхе еще перевязаться. Выездную бригаду и труповозку из Москвы вызвал?
- Так точно.
Кость спустился с террасы во двор. Когда туда вышел Топков, сказал:
- По всему видно, что Вован убил Феогена. Никак не хотела мне этого Мариша выкладывать. Ну что ж, после того как и в недрах банды о Феогеновых тайниках заговорили, девушка может стать к своему возлюбленному покритичнее. Что у тебя по митрополиту Кирину Гоняеву?
- Недавно вернулся в Москву после командировки в Италию и пребывания на своей вилле в Швейцарии.
Кострецов посмотрел в черное небо над головой, бросил в траву окурок, затоптал его ногой. Произнес с уверенностью:
- Если митрополит был хозяином Феогена, мы о том и о новых его паханских делах просто так не узнаем. Как всегда, придется нащупывать очередных криминальных исполнителей замыслов церковников. Пора теперь мне как следует тряхнуть Маришку. Она и со своей стороны для того должна созреть.
Глава 4
На следующий день Кострецов позвонил Марише и назначил встречу около ее дома в своей машине, как и в прошлый раз.
Мариша появилась озабоченная, с сухим блеском в огромных глазах. Села рядом с капитаном на переднее сиденье и внезапно спросила:
- Наркоту сегодня принес?
- А как же! - воскликнул Кость, радуясь, что на этот раз не забыл запастись героином из каптерки.
Он протянул дозы, Мариша быстро сунула их в лифчик под блузкой. Произнесла с надрывом:
- Невмоготу чего-то.
- Хреновые у Вована дела, а? - сказал капитан. - Троих востряковских я вчера сам в морг отправлял.
- Не катит у Вована в последнее время. Меня насчет этого еще Сверчок предупреждал: как раз перед тем, как его шмальнули.
- Думаешь, от Вована намыливаться?
Мариша презрительно глянула на опера.
- Не переживай, успею твои задания по Вовану отработать.
Кость парировал:
- У тебя и самой по Вовану разборок навалом. О том, что он тайники Феогена двинул, востряковские уже едва ли не в полный голос кричат. Потому, видно, он и пошел сам архимандрита мочить, чтобы на добро того еще дербанщиков не оказалось.
Молчала Мариша, подтвержая тем самым, что совпадают они с ее соображениями. Кострецов, видя взаимопонимание, продолжал:
- Вчера бойцы Вована хотели взять генерала Белокрылова на его даче, за что и поплатились. Это был лично вовановский шанс, но теперь бригадир должен обратиться за новыми наколками к своему заказчику, то есть к епископу Артемию Екиманову. Что ты знаешь по их контактам?
- В большой завязке с Артемием Вован. Вместе обедают, в любое время созваниваются.
- Видишь, Мариша, тут какой расклад. Бригада Вована у Артемия как исполнитель, она собственной инициативы в противостоянии клану Феогена не имеет. Вован делает, что может, строго на своих участках. Сейчас Белокрылов снова от него ускользнул, Феоген убит, вопрос: кто противником востряковских станет?
- Опять Белокрыл, раз уцелел.
- Да я не о таком же, как Вован, исполнителе. Я о том человеке, что над генералом встанет. А может, тут будет целая лестница. Вован по этому поводу не распространялся?
Мариша подумала, покачала головой.
- Нет. Не до того ему сейчас. Вчера как узнал, что засада на генеральской даче спалилась, аж почернел. Послал Матюху и Ремня братов прибрать, так и Матюху еще повязали.
- Мне, кстати, Матюха на Вована как на убийцу Феогена и указал. Кроме того, сказал, что про отношение Вована к Феогеновым тайникам по востряковским нехороший слух идет. Считают, что прихватил он там большие кубышки. На существование их еще Сверчок указывал.
- Да? Сверчок? А что ж он, падла, мне о том ни словечка? - продолжала изображать девица свое полное по тайникам неведение.
Кострецов засмеялся.
- Ты, Мариша, сама разберись в своих мужиках. Чего они такие неискренние?
Она зло вскинула брови.
- Все вы говно!
- Даже Вован? - поймал ее на слове опер.
Мариша ответила унылой гримасой. Кость спросил:
- У Вована с Артемием после гибели засады на даче встречи не было?
- Нет. Сегодня утром они должны встретиться.
- Вот и лады. Пообщайся сегодня с Вованом поглубже на эти темы. Нужен нынешний хозяин генерала Белокрылова, который наверняка заступил вместо архимандрита Феогена. Подскажу тебе возможное направление - митрополит Кирин Гоняев.
- Митрополит? - Маришка лихо поправила бюст. - Так и мне, может, к нему заступить?
- Это как удастся. Но Кирин покруче твоего Феогена будет. Красивой задницей его не завоюешь.
- Посмотрим!
- Азартная ты девушка! Но что-то ты упорно в сторону от Вована глядишь.
Помялась Маришка, призналась:
- Немного другим я себе этого ухаря представляла.
Кострецов понимал переживания и чувства этой красотки, ставшей из монахини уголовницей и наркоманкой. Разочарование Мариши играло оперу на руку.
Поэтому капитан на прощание широко улыбнулся Марише лучшей из своих улыбок.
***
Мариша вернулась в пустую квартиру Вована, достала спрятанную на антресолях коробку со шприцами. Приготовила из кострецовского свежака раствор "геры".
Она снова села на иглу, узнав, что Вован лицемерит с ней по дележке денег. Опытная уголовница Маришка понимала: в таких случаях вор имеет право на львиную долю. И она бы против этого не возражала, если бы любимый был откровенен. Расстроило, что и Вовану, лучшему из лучших ее мужчин, она не может доверять до конца. Причем совершенно по-женски не принимала во внимание, что сама - милицейская осведомительница. О том, что вернулась к наркотикам, любовнику она тоже не сказала.
