Ее глаза бегают по моему лицу. Она не ожидала от меня такой вспышки. Я сам от себя не ожидал.
– Не кричи на меня! – ее нижняя губа начинает подрагивать.
Хочу ей ответить, что не кричу. И тут понимаю, что я правда ору на нее.
Докатился.
И качусь по наклонной дальше.
Потому что из моего рта вылетает:
– Может, тебе просто понравилось? Он понравился, то, что он делал с тобой понравилось. Ведь о таких вещах говорить стыдно. Но меня ты можешь не стесняться. За каким лядом мы ждем этой свадьбы? Можно ведь прямо сейчас. Хочешь на кухонном столе?
Хлесткая пощечина обжигает щеку. Я затыкаюсь. Наконец– то.
– Я тебя совсем не знаю, – шепчет девушка.
– Я тебя, как оказалось, тоже, – отбиваю без сожалений.
Рано нам. Семья должна создаваться вовремя.
Думаю, нам необходим перерыв в отношениях. И тебе, и мне стоит хорошенько подумать, – говорю, но и сам не верю, что у меня хватает сил это сказать.
Голубые глаза, которые я так любил вспыхивают. И гаснут. Я ждал и жду протестов. Слов, что я сошел с ума, что она меня любит, что хочет быть со мной. Но ничего этого нет.
– Возможно, ты прав, – выдает она сухо.
Затем отстраняется, обходит меня, наливает воды, пьет мелкими глотками. И уходит с кухни.
Очень хочется разхреначить здесь все. Но я итак сегодня отличился. Тупо сажусь на стул перед тарелкой с едой. Аппетит пропал. И так сижу, пялясь в одну точку.
Слышу шум в коридоре минут через двадцать, но остаюсь на месте. Когда он стихает, подхожу к окну. Из него видно подъездную дорогу к дому. На которой стоит такси.
Полина с рюкзаком в руках садится в машину. Не оглядывается.
Вот и все?
Неужели я этого хотел? Смотрю на отъезжающую машину и сам себя уговариваю, что так будет лучше.
Только почему тошно так?
Глава 16
Влад
Продираю глаза из– за звонка будильника. Из– за того, что даже в полусне помню – его нужно быстрей выключить, пока он не разбудил мою жену. Палец привычно жмет на сенсорный экран. Но Леська не реагирует. Ни на что. Наша первая брачная ночь вышла бурной. И необычной. Мы вместе пытались утихомирить разбушевавшуюся Есению. Кто бы мог подумать, что у этого комка столько силы, чтобы умотать двух взрослых... Девочка словно почувствовала общее раздражение. Ведь обстановка дома накалилась не на шутку. Возможно, с кем– то другим я бы попытался скинуть ребенка на няню. А сам бы предался разврату. Но ночью у меня даже такой мысли не появилось. Какой секс, если наша дочка так плачет?
Постепенно Есения успокоилась. А мы, добравшись до своей кровати, отключились.
Сейчас я смотрю на спящую Олесю, которая рукой продолжает сжимать видеоняню, и меня кроет от нежности.
Это моя ЖЕНА. После развода я думал, что никогда не женюсь снова. Что буду трахать понравившихся баб, но ни одну не пущу к себе в душу. Так и было долгие годы. Многие старались забраться дальше. Некоторые из– за выгод. Некоторые – я допускаю такую мысль – из– за того, что я им нравился. Но ни у одной не получилось пробиться. Кроме лежащей рядом женщины. Может, потому что она не слишком и старалась? Может, потому что, кроме наслаждения от секса, я испытываю удивительное чувство внутреннего комфорта? Именно с ней...
Поднимаюсь с постели осторожно, стараясь не разбудить. Ей нужно отдохнуть. А все остальное... Успеется. Тем более у меня утром важная встреча, на которую я не могу позволить себе опаздать. Нельзя все вечно скидывать на заместителей. Люди это чувствуют. Корабль без капитана теряет управление и плывет не туда, куда следует. Или вовсе тонет.
А перед отъездом на работу я хотел поговорить с Артемом. Один на один. Без свидетелей.
Вчера я посмотрел видеозапись полностью. И во мне поселилось чувство глубокого разочарования. Но впервые оно было не переплетено с желанием наказать. Отобрать недавно купленную квартиру, машину, заблокировать карточки. Это ведь не поможет.
Я стремился сделать сына сильным, потому что понимал – то, что есть у него, будут стараться отнять. Но где– то в своих попытках я забыл объяснить то, что сам считаю правильным – применение насилия к женщине недопустимо. Так ты доказываешь лишь собственную слабость, тупость, никчемность. Тем более сексуальное насилие. Получив таким образом то, что хочешь, ты ломаешь ее. Ты ломаешь себя. Если тебя не хотят, то это в голове. И как это можно исправить тем, что ты вставил в нее свой член против ее воли? Противно будет от самого себя. А как себя должна чувствовать она?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Да и анализируя все, что случилось потом. Это ведь было непросто для Артема. Очень непросто.
Для девушки впрочем тоже.
Теперь и для всех остальных. Не знаю, смог бы я остановиться на месте Матвея. Тем более увидев то, что я видел. И то, что видел сын Олеси. Зная его, я, пока мы туда мчались с Саркисяном, боялся, что не остановится. Или не остановится Артем. Поэтому выдохнуть смог только, когда обнаружил их обоих живыми.
А в ЗАГСе меня ждала Олеся. И к ней я опоздал. Лучше, конечно, было бы перенести свадьбу. Ничего катастрофического в этом бы не было, если бы не ситуация, в которой мы все оказались. Поэтому я решил, что лучше ничего не отменять. Что со свидетельством о браке мне будет проще избежать апокалипсиса.
Еще раз посмотрел на Олесю и пошел на кухню, где обнаружил сидящего у окна Артема.
На ловца и зверь бежит.
Артем видит, что я на него смотрю и трактует мое внимание по– своему:
– Что карточки заблочишь и машину отберешь?
Отвечаю честно:
– Нет. Я поговорить хотел.
Он морщится.
– Лучше вот возьми ключи от машины, – на столешницу шлепается брелок, а следом сыпятся банковские карты.
Подготовился.
– Хочешь, и с квартиры съеду.
– Не хочу, – замолкаю, подхожу к кофемашине, нажимаю кнопки, – Хочу услышать честный ответ. Тебе нравилось, когда она плакала? Когда просила отпустить? Когда ей было плохо, больно, страшно? Тебя это заводило?
Дергается. Морщится. Не торопится с ответом.
Потом что– то решив, говорит:
– Нет. Я просто хотел кончить.Хотел ее.
Пусть в тот раз это было так.
– Это ведь не первый случай. В школе та девочка, как там ее – Алиса. Тебе нравилось ее унижать? Да и других тоже. Ты ее бил?
Усмехается, глаза делаются злее.
– Я ее не бил. Да травить ее травили. Но это шло не совсем от меня. И ты прав, мне нравится давить других. Но не этому ли ты меня учил сам?
– Я тебе девчонок насиловать учил? – чуть повышаю голос.
– Нет. Но я так привык получать то, что хочу... Что тогда подумал, какая разница каким способом? Один раз – и она мне будет неинтересна.
У сына все пошло не по плану.
– Оказалось, разница есть. Тем более раз ты все– таки ее не тронул, – делаю вывод.
– Да есть. Только сделанного не изменишь. Полина уехала ночью. Они с этим... поругались.
Снова замолкает, а я чувствую – это не все, что случилось ночью.
– И? – подталкиваю Артема к тому, чтобы он продолжил говорить.
Раз уж начал.
– Она сказала, что меня ненавидит. И так это сказала, пап... Я ей поверил.
Мне ясно, что его это задело.
– А чего ты хотел?
– Не знаю. Думал, что она меня простила.
Секунду размышляет и выдает:
– Вообще я думал, что, если она расстанется с Матвеем, то у меня есть шанс.
– Вряд ли, – лучше сказать это сейчас, – Желание быть с человеком строится на положительеых эмоциях. А ты подсознательно вызываешь у девушки страх. Заявление писать пойдет?
– Нет, – отводит глаза.
Видимо, разговор у них был содержательным.
Надо бы самому с девушкой переговорить. Мне не нужны сюрпризы.
Глава 16.
Влад
Мои откровения с сыном прерывает появление Матвея, который мажет по нам недовольным взглядом и направляется к кофемашине. Нажимает нужные клавиши, меня и Артема игнорирует. Если бы еще и Артем не сверлил его спину так злобно. На одной территории их лучше не оставлять. Наверное.
