Как же решается щекотливая проблема «сдачи»?
Пожалуй, чаше всего следующими двумя способами: «сознательным» и «несознательным».
Вот образцы первого: «скажу маме», «скажу папе», «скажу Мариванне» (учительнице), «пожалуюсь вожатому», «напишу в газету», «пристыжу Катю (обидчицу), объясню ей, почему нехорошо называть меня «шпентиком».
А вот примеры «несознательных» решений: «дам по морде», «запущу в него (в обидчика) камнем из-за угла», «утащу у него книжку, авторучку, перочинный нож».
Бывает и такое: «Подговорю большого дурака Лешку, он маленьких бить любит, накостыляет Ромке».
...Так как же давать сдачу: «сознательно» или «несознательно»?
– А вы убеждены, что дать нужно обязательно? – спросит читатель.
Убежден. Я не за христианское решение. Не за то, чтобы подставлять правую щеку, когда бьют по левой.
Отвечать на обиду нужно. И по возможности покрепче.
Вопрос только: как отвечать? Это вопрос серьезный.
Лично я не за вульгарную, не за грубую сдачу: «запустить камнем», «утащить авторучку или нож», «позвать дурака Лешку»!.. Это сдачи трусов. Сам не сумел – позвал товарища! Или отомстил исподтишка!
Я за то, чтобы расплатиться с обидчиком лично. С открытым, как говорят, забралом. Чтобы тот знал точно – от кого получает. Расплатиться с достоинством... и – современно.
Скажут: «Но так не всегда возможно, обидчик может быть сильнее, одному с ним не справиться». Или: «Так не всегда достаточно, проступок слишком велик – он украл или уничтожил что-то ценное, нанес тяжелое увечье»?..
Согласен. Есть случаи, когда надо сразу, не медля ни минуты, обращаться в совет отряда, к старшим, куда-нибудь еще (если там люди добрые и понимающие). И ябедничеством не назовут. Просто справедливым должным возмездием.
Нельзя, мне кажется, пренебрегать совсем и «несознательными» решениями. Порой и оплеуху дать полезно, особенно при столкновении с хулиганом. Отрезвляет, действует воспитательно.
И все же там, где нет полнейшей недоступности обидчика или где почему-то (может быть, из гордости) хотят разделаться наедине, в подобных случаях особенно хорош «третий способ»: не «сознательный» и не «несознательный».
Какой же?
Умный. Или, как я его еще назвал бы: «с самообладанием». «Жан-вальжановский».
Помнишь, чем изводил Жан Вальжан – герой романа Виктора Гюго «Отверженные» – своего неусыпного преследователя – полицейского сыщика Жавера (даже довел в конце концов того до самоубийства)? Великодушием, своим жан-вальжановским нравственным превосходством. Вот настоящий способ мщения! Могущественнейший! Не опускаться до того, чтобы платить обидчику его монетой, а заплатить своей. Показать свою силу и его ничтожество. Только показать – и этим ограничиться.
Когда так получается – эффект мести наибольший.
Во-первых, она для твоего противника всего чувствительнее. Он либо напугается изрядно, либо раскается, либо изойдет в тупой, бессильной злобе.
Во-вторых, умный путь ведет не к разжиганию ссоры, а к окончанию ее, причем ведет так, что последнее слово остается за обиженным. Если обидчик тоже умный человек и если не чересчур плохой, он обязательно первым пойдет на мировую, сам постарается загладить им содеянное.
А это тоже хорошо, потому что действие по принципу «око за око» всегда чревато последствиями. Стара как мир истина: любой удар навлекает контрудар, любое действие – противодействие.
Ответь противнику вдвойне. И можешь быть уверен, что мысль его уже работает над тем, как отплатить тебе вчетверо. А возмущаться больше тебе не следует: ты потерял моральные преимущества обиженного. Отныне обидчик – ты.
«Кто раздувает пламя ссоры и ворочает головни,– говорил Франклин,– тот не должен жаловаться, если искры попадают ему в лицо».
Знаю, можно засомневаться: найдет ли в себе сил всякий человек ответить «по-жан-вальжановски»? Всегда ли достанет ума и доброй воли, чтобы одержать верх над грубыми преимуществами (вроде физической силы) обидчика?
Конечно, человек человеку рознь. Но, думается, возможности есть у любого. Природа вложила в каждого все необходимое, чтобы постоять за себя с достоинством.
Как именно – вопрос особый. Решать его приходится различно. Зависит и от обиды, и от характера обиженного, и от характера обидчика: полезно знать – на что и как тот впечатляется. Один почувствует стыд и от язвительного слова, другой болезненней воспримет холодное презрение.
Был случай – восьмиклассники Игорь и Марьяша нашли на улице пятирублевку. Вернее, нашла и подняла Марьяша, но ей и в голову не пришло жадничать. «Чур наше! – воскликнула девочка. – Возьми Игорек, только дома ничего не говорим. Подумаем до воскресенья – что купим». Но думать много не пришлось. Игорь сам, ни слова не говоря, взял и купил себе футбольный мяч за три с полтиной, а на остальное – сборную модель самолета. «Еще раз найдем – разделимся»,– объяснил мальчик Марьяше. Девочка была потрясена. Игорь ей нравился, казался рыцарем. Он покупал ей дважды мороженое, так хорошо рассказывал о книгах.
Она не стала жаловаться, не стала объясняться. Лишь положила ему на парту 38 копеек, стоимость двух мороженых, и равнодушно сказала:
– Тебе деньги нужнее, чем мне...
Бывает, надо с кем-нибудь порвать. Однако если сделавший плохое не до конца испорчен, разумно проявить сперва великодушие: раскается – отлично для обоих, замкнется в злобе – пострадавший будет по-жан-вальжановски отомщен. Обидчик сам себя замучит. Особенно, когда вдобавок убедится, что другой в чем-то морально его выше.
Не требует ли умная месть слишком строгого сознания, «взрослого» ума? Доступна ли она подросткам?
Нет ни малейшего сомнения, что да. Даже в дерущихся мальчишках – в отличие от взрослых – обычно много жан-вальжановского: они быстро мирятся, забывают драки и обиды. Проявляют инстинктивное великодушие.
А как часто они «мстят» лишь на словах! И добиваются результатов больших, чем кулаками.
У меня есть нечто вроде дневника одиннадцатилетнего школьника. Только форма недневниковая: отдельные записи с заголовками. Автор разрешил мне воспользоваться одной записью.
Привожу ее без малейшего редакторского вмешательства, кроме небольшого орфографического. Вот она:
Будущий преступник
Под этим заглавием я подразумеваю ученика Никитинской школы в Чарджуе Василия Тихонова. Он и в самом деле походит на преступника. Лицо нахальное и злодейское. Волосы как у закоренелого преступника, рыжие. Прибавьте сотни веснушек на его лице, и вы получите полный портрет Василия Тихонова.
Есть тысячи примеров его злодейского характера, но это займет очень много места, и я привожу только один пример.
Однажды два одноклассника Тихонова – Филатов и Богун шли из депо. Прямо перед ними шел герой этого рассказа со снопом клевера. Не доходя до угла Центрального бульвара, он вдруг бросил свой клевер и побежал вперед. Филатов поглядел на причину тревоги разбойника и увидел двух мирно игравших детей около арыка. Мальчик 8 лет (с которым, несмотря на его лета, играл 11-летний Филатов) и сестра Филатова – Наташа. Мальчика звали Вовой Абросимовым. Тихонов подошел к ним и ударил Вову со всего размаха в лицо. Вова жалобно заплакал, но немилосердный разбойник продолжал его бить.
У двух свидетелей этой детской драмы на глазах навернулись слезы. Они бросили ведра, которые несли, и бросились со всех ног к углу. Филатов закричал, что было силы: «Ей ты, рыжая борода, чертова образина!» И еще так, как не полагается писать на бумаге. Тихонов обернулся и в злобе, что ему не удается избить Вову, столкнул его в арык и убежал.
Бил он его за то, что вчера кинул в Вову камнем и не попал, а Вова без уплаты навернул тому сдачи камнем по затылку.
Таково было преступление Васьки Тихонова. Наказание было очень строгое. Мамаша погладила его по головке и сказала:
– Не шали, мой миленький!
У Вовы был выбит 1 зуб, разбиты нос, лоб и сотни синяков на лице. Вдобавок он был по пояс в грязи. И кровь, текущая из носа и рта, смешалась с грязью.
Один тип моих врагов описан.
В этом драматическом описании мне мерещится не драматическая и тем не менее по-своему страшная месть.
Представляю, с каким упоением читалось в классе – переходя из рук в руки – это сочинение.
Как оно навредило его «герою» и как без драки мог быть удовлетворен мститель – одиннадцатилетний Филатов!
Скажи,– спросил я у автора дневника, давно уже взрослого человека,– что же, вы с тем Васькой расстались злейшими врагами?
– Что ты, что ты! – замахал руками мой собеседник. – Друзьями на всю жизнь.
Человек по имени «Ты»
Мне мои личные вкусы ближе и понятнее, чем вкусы, не совпадающие с моими. Я люблю сирень и равнодушен к резеде. Говядина мне кажется вкуснее, чем баранина... На все это я имею право, но при одном условии если я не буду пытаться свои личные вкусы, которые, как сказано, мне дороги и близки, объявлять единственно правильными и обязательными для всех.
