Полковник милиции снова взял в руки листок, покумекал над его содержимым и глубокомысленно изрек:
– Я думаю, что это – схема распространения наркотиков. Неужели Озерцов в этом замешан?
– Похоже на то. Интересно, кто стоит за другими буквами?
– Таня, послушай меня, пожалуйста, – в голосе полковника милиции послышались тревожные модуляции.
– Слушаю.
– Я ни в коем случае не хочу тебя обидеть, но… тебе не стоит и дальше заниматься этим делом.
– Почему?
– Потому что я не хочу однажды утром получить сводку по совершенным в городе преступлениям и прочитать в ней твою фамилию.
– Володя, мне очень странно слышать это от тебя! Ты же знаешь – чем я только не занималась, и все всегда заканчивалось благополучно.
– Таня, это, – Кирьянов тыкнул пальцем в листок, – совсем другой масштаб. Что-то мне подсказывает: эти наркопотоки контролируют очень серьезные лица! Они ни перед чем не остановятся.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что надо оставить все как есть?
– Конечно, нет.
– А что тогда? – осведомилась я.
– Ты вообще в курсе, что у нас существует Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков?
– Конечно, в курсе.
– Вот и предоставь это дело профессионалам. Зачем их лишать хлеба насущного?
Искушение положиться на чужие мозги, а также неограниченные возможности, было велико. Останавливало меня только одно – как бы эта наркосхема не попала к оборотням в погонах. Как показали недавние события, верить никому нельзя. Практически – никому. Можно только себе и, пожалуй, Кирьянову, с которым мы не один пуд соли вместе съели.
– Володя, я бы загрузила профессионалов, но в Наркоконтроле я никого не знаю.
– Тебе и не надо никого там знать. Это уже моя забота – как подкинуть эту информацию в нужные руки, – заверил меня полковник милиции.
– Если ты берешь это на себя, то я не против.
– Таня, ты как-то подозрительно быстро отказалась от продолжения этого расследования, – Володька, прекрасно знавший, что я никогда и ни перед чем не отступаю, усмотрел в моих словах какой-то подвох. – Решила меня провести? Ну как же тебе не стыдно!
– Вовсе нет, – возразила я.
– Так я тебе и поверил!
– Не хочешь – не верь, – я загадочно улыбнулась.
– А может, ты попробуешь меня как-то убедить?
– Значит, просто моего слова тебе недостаточно?
– Извини, но я действительно не верю, что ты так легко соглашаешься выпустить из своих рук это дело. Не в твоих это привычках.
– А за что тут держаться? Это дело только отвлекает меня от другого расследования. К тому же я не имею с него ни копейки.
– Как так?! – изумился Кирьянов.
– Мне подружка его подбросила, по доброте своей души, – и я поведала ему, как все это случилось.
– Ну, тогда понятно, – Владимир Сергеевич удовлетворенно мотнул головой. – Слушай, я вот о чем подумал: что вдова тоже находится под прицелом. Ты же говоришь, она какому-то приятелю мужа о своих подозрениях рассказывала…
– Да, Володя, и тебе надо запомнить это имя – Геннадий Танеев. Я предполагаю, что он имеет непосредственное отношение к этому наркотрафику, – я рассказала, как мой однокурсник развел меня с Анжеликой и пытался уверить, что он уехал в командировку.
Кирьянов задумался:
– Интересно, где же тогда его место в этой схеме?
– Если бы я знала! – Мне самой не давало это покоя.
У моего гостя зазвонил мобильник.
– Жена, – сказал он мне и ответил на звонок.
Я тактично вышла, дав Володьке возможность поговорить с супругой без посторонних ушей. Сама же озаботилась вопросом: успел Кузнецов раскусить Танеева или нет? В двуличность собственных друзей верится с таким трудом! Наверное, Виктор все-таки вычислил своего коллегу, просто не успел внести в свою схему соответствующую пометку, ведь его дети просто-напросто эту бумажку стащили. Не за ней ли в квартиру Кузнецовых наведывался гость? Вряд ли. О существовании этой бумажки мог никто и не знать. Неужели визит был предпринят исключительно ради того, чтобы подсунуть Наталье доказательства Витиных измен? Это показалось мне каким-то несерьезным. Вдруг меня осенило – «жучки»! Незваный гость, скорее всего, сам Танеев, оставил в Наташиной квартире электронные «жучки»! Иначе как Генка узнал, что вдова Виктора все еще пытается докопаться до истины?
Кирьянов вошел в гостиную, и я спросила:
– Собираешься домой?
– Нет, я сказал жене, что немного задержусь. Мы ведь с тобой еще не все обсудили. Я же не могу не поинтересоваться: у тебя есть подвижки с пропавшим покойником?
– Ты не поверишь, но практически – нет. Последнее, что мне удалось выяснить, – это то, что его вывезли на «Скорой». – Я вдруг посмотрела на свое расследование глазами постороннего человека, и меня посетила одна шальная мысль. – Володя, скажи, а когда случился этот казус с ювелиром Нежинским?
– Так, надо подумать. – Кирьянов почесал затылок. – У нас в тот день как раз было совместное совещание с прокуратурой. Значит, в понедельник.
– То есть двадцать седьмого? – уточнила я.
– Выходит, так. А что?
– Видишь ли, труп Краснощекова в первой половине именно этого дня тоже находился в морге, а к вечеру сотрудники ритуального агентства «Натрон» доставили его к нему домой.
– И что?
– А ты сам не догадываешься?
Владимир Сергеевич подумал секунду-другую, затем спросил:
– Хочешь сказать, что, как только опергруппа появилась на пороге, Грындин успел подбросить золотишко в гроб Краснощекова?
– Ты же сам сказал, что гарнитур не нашли. А в гробу его вполне могли вынести из морга, – предположила я.
– Допустим. Но разве для того, чтобы его забрать, так уж необходимо было похищать гроб с покойником? Неужели нельзя было прямо на месте вынуть все, что нужно? И потом, ты сказала, что ночью к дому подъезжала «Скорая помощь», а не катафалк.
– Да хоть маршрутное такси! Главное – гроб должен был туда поместиться.
– Нет, Таня, по-моему, взяточничество Павла Грындина никак не связано с похищением трупа. Уж прости меня, но с этим ты явно что-то перемудрила. Лучше потряси хорошенько Шильдикова.
Мне очень не хотелось расставаться со своей версией, и я стала крутить ее со всех сторон.
– Володя, а что, если колье спрятали не в гробу, а в теле покойного страусятника?
Кирьянов посмотрел на меня с сочувствием:
– По-моему, у тебя крыша слегка поехала. Нельзя браться сразу за несколько дел!
– Ну надо же, что я слышу! – возмутилась я, задетая его замечанием. – У тебя в разработке сразу по двадцать-тридцать дел бывает, и крыша от этого не едет. А для меня, значит, всего лишь два расследования – это уже предел?
– Это смотря какие дела. Нет, согласись, твое последнее предположение лежит уже за гранью разумного.
– Почему? Ведь ради чего-то же покойничка выкрали?
– А если покрутить это дело с медицинской точки зрения?
– Ну, покрути, – предложила я.
Володька застыл на стуле с глубокомысленным видом. Чувствовалось, что он реально пытается выстроить какие-то версии в этом направлении. Я была бы рада, если бы ему удалось родить какую-нибудь стоящую идею, но, увы, этого не произошло.
– Сдаюсь, – выдохнул он.
– Значит, так, Владимир Сергеевич, я от своей версии отказываться не собираюсь! Если не хочешь, не помогай мне в этом направлении. Достаточно того, что ты подбросишь работенку Наркоконтролю.
– Одно другому не мешает. Ладно, я попрошу Щеглова – это мой сотрудник, который как раз принимал участие в обыске в морге, – чтобы он подробно рассказал, что и как там происходило. Пожалуй, можно еще и алиби Грындина на ту ночь проверить.
– А для меня пробей адресок Шильдикова Александра Анатольевича.
– Ладно, это не проблема.
– Ну, тогда на этом все. Тебя жена, наверное, уже заждалась. Может, тебя до дома подбросить?
– Не беспокойся, я на маршрутке доеду.
* * *
В первой половине следующего дня мне позвонила Наталья и спросила:
– Таня, ну как, вам удалось разобраться со схемой?
– Боюсь вас разочаровать, но эта бумага не представляет практического интереса, – холодно сказала я.
– Как – не представляет интереса?! Вы уверены? – В голосе Кузнецовой послышалось явное разочарование. – Но ведь это именно ее Витя искал в пятницу утром! Он сказал, что у него пропал из папки какой-то очень важный документ.
– Вот именно, документ, а не эти каракули.
– Значит, по-вашему, это лишь каракули? Ну так верните мне их! – потребовала Наталья. – Я все рисунки своих детей собираю.
– Хорошо, я к вам сейчас заеду.
– Ладно, приезжайте.
Я собралась и поехала к Кузнецовой. Она встретила меня холодно и даже не хотела приглашать в квартиру, потребовав прямо через порог:
– Так, давайте мне листок со схемой!
– Наташа, позвольте я все-таки войду.
– Проходите, – вдова впустила меня, но без особой радости.
В квартире было подозрительно тихо, поэтому я поинтересовалась:
