момент, когда больной кожной болезнью Марат принимал ванну. Записка, которую ему послала Шарлотта Корде, видна на этой картине в руке умирающего Марата: «Шарлотта Корде гражданину Марату: достаточно того, что я очень несчастна, чтобы рассчитывать на ваше расположение». Марат принимает ее, и она его убивает. Это полотно замечательно по лаконизму и удивительно экспрессивной силе выражения. Оно равноценно надгробному памятнику павшему герою. Известен рассказ Давида о том, что буквально накануне убийства он был у Марата и тот также принимал ванну, поскольку должен был делать это регулярно. Очевидно, в память художника врезался этот образ. Удивительно, как этот в общем бытовой мотив – человек в ванне – Давид сумел превратить в высокий и исполненный благородства героический образ. Каждая деталь превращена в атрибуты героя: и перо в его руке, и даже платок, которым обмотана его голова, рана чуть пониже ключицы напоминает рану Иисуса на кресте, простыни, как погребальные пелены, закрывают его. Все формы в картине: и ванны, и деревянного обрубка, на котором стоит чернильница, – необыкновенно лаконичны, они преобразуют эту бытовую обстановку в совершенно другой мир. Марат еще не мертв, но умирает, умирает на наших глазах. Интересно, как академическая школа в данном случае помогла Давиду, – этот образ не подражает ни одному античному герою, но он воспринимается как античный герой, как высокий дух и высокое проявление чувства, которое характерно для образов античной скульптуры. То, что мы имеем в виду под жанровой живописью, здесь даже не приходит в голову, даже не подразумевается, – это памятник герою в живописи. Это героическое начало ощущается сразу, зрителю даже не надо объяснять, кто такой Марат и что произошло. Давид, конечно, опирается на академическое, уже отжившее себя искусство, но сохраняющее, во-первых, качество живописи, а во-вторых, некоторые его формальные особенности, которые позволил создать именно такого рода образ.
Когда политическая ситуация во Франции поменялась, Давиду пришлось картину спасать от уничтожения, и он покрыл ее белыми свинцовыми белилами. Спустя время исторические обстоятельства вновь изменились, но французское правительство все равно не захотело ее купить, и картину продали в Бельгию. Однако она была очень популярна, и существует несколько авторских ее повторений.
Для того чтобы понять всю новизну этого полотна и то, через что в самом себе должен быть переступить Давид, надо вспомнить другую знаменитую картину этого художника «Клятва Горациев» (Лувр, Париж). Она создана раньше и полностью в академической манере. Действие происходит в VII веке до нашей эры: три брата-близнеца защищают свой народ, их противники – тоже три брата-близнеца. Лица их не очень различимы в темноте, но мы видим, как три героя протягивают руки и клянутся перед началом боя. Это пример академической картины и композиции. В правой части – группа женщин и детей, которые с волнением ожидают конца поединка. Это очень интересная картина, исполненная не просто подлинного героизма, но и показывающая необыкновенное человеческое достоинство людей, которые вступают в эту битву. И через какое-то время Давид создает образ Марата. Марат – это не древний грек или римлянин, это современный герой, погибающий во время революционных событий, и это самое важное для XIX века. Это гибель богов.
XIX век
Творчество Давида открыло тему героизма и героического человека для всего искусства XIX века, и, несомненно, одним из его последователей в этой тематике явился художник Антуан Жан Гро. В Пушкинском музее находится одно из очень крупных его произведений – «Конный портрет князя Бориса Николаевича Юсупова». Это юноша, ему здесь 15 лет, он сын знаменитого князя Николая Борисовича Юсупова, крупнейшего коллекционера России того времени. В начале XIX века Гро был на вершине славы, в том числе как живописный историограф наполеоновских побед, и князь Юсупов заказал Гро портрет своего сына, потребовав, чтобы он был изображен так, как был изображен Наполеон Давидом на Сен-Бернарском перевале. Все искусство классицизма последних лет его существования было связано с образом Наполеона, и в данном случае юный Юсупов повторяет героические жесты великого французского деятеля. Атрибуты героического образа налицо, но у зрителей не остается ощущения, что он сталкивается с подлинным героем.
До сравнительно недавнего времени внимание любителей искусств было обращено в основном к старому искусству, начиная с античности и заканчивая XVIII веком. Однако за последние несколько десятилетий стало очевидно, что искусство XIX столетия не просто ступень в развитии того, что уже было, а нечто совершенно новое. В XIX веке художниками были представлены не столько новые темы, сколько новое понимание, новые оценки и критерии в размышлении о главном назначении искусства – передавать представления о красоте, об эмоциональной жизни человека, о его надеждах и идеалах. Сейчас все больше ученые, да и зрители в залах, обращают внимание на XIX век. Такое явление не может быть случайным. XIX столетие – это, по словам немецкого композитора Рихарда Вагнера, время «гибели богов». Он имел в виду гибель основной тенденции всего мирового искусства, предшествующего XIX веку, а именно – обращение в качестве основного сюжета к мифологии. Искусство заполняют реальная жизнь и реальные герои, не изображающие никого, кроме самих себя. И это самое главное, что надо помнить, рассматривая полотна этого времени.
Антуан Жан Гро. «Конный портрет князя Б. Н. Юсупова», 1809 (холст, масло)
Ведущей страной в XIX веке в плане пластических искусств – живописи, скульптуры, графики – становится Франция. Появляется целый ряд художников, чьи произведения должны быть отнесены к сокровищам изобразительного искусства. Но интересно, что еще в середине XIX века многие произведения сегодня всемирно известных художников, таких как Гюстав Курбе, Эдуар Мане, Оноре Домье и других, встречались в штыки не только критикой, которая всегда, как ни странно, с трудом поддерживает новации в области искусства, но и теми зрителями, которые приходили смотреть выставки, особенно знаменитый Парижский салон, самый крупный выставочный зал в XIX веке. Очень многие с возмущением и напряжением встречали новое искусство новых мастеров.
Тема человека героического в XIX столетии нашла свое, наверное, самое яркое воплощение в творчестве французских художников. Это было связано с теми событиями, прежде всего общественной жизни, которые переживала Франция. После революции конца XVIII столетия череда революций XIX века потрясала общество, каждый раз то поднимая на гребне какой-то надежды, то низвергая в бездны разочарования.
Неудовлетворенность результатами первого революционного этапа, который завершился провозглашением Наполеона императором, явный разлад мечты и действительности приводят к возникновению в искусстве нового направления – романтизма.
Как художественное направление романтизм очень разнообразен. Он проявил себя и в музыке, и в литературе. Ведущим автором этого направления во Франции был Виктор Гюго, в Германии – Генрих Гейне, в Англии – Джордж Гордон
