Сразу же возникло две версии: здесь совершено коллективное захоронение жертв вражеского набега или жестокого религиозного обряда. Только совместная работа археологов и антропологов могла привести к правильному ответу. Проведенный в научных кабинетах и лабораториях анализ дал возможность поставить точку в этом интересном исследовании. Хорошая сохранность буквально всех погребальных конструкций плюс заключение антропологической экспертизы позволили четко установить причины появления этой маленькой курганной насыпи.
Итак, молодой мужчина был убит двумя ударами в голову массивным костяным кинжалом. Второй удар пришелся в висок и был нанесен с такой силой, что череп был пробит насквозь и оружие застряло в нем. Спустя несколько тысячелетий оно стало трофеем археологов. Расположение ударов на черепе свидетельствует, что мужчина погиб в бою, сражаясь лицом к лицу с врагами. Сородичи сумели спасти тело погибшего и решили похоронить его по принятому обряду. Для этого на самой высокой точке местности, недалеко от современной речки Каменки, впадающей в Днестр, с помощью костяных мотыг была вырыта большая погребальная яма. Одновременно на одинаковом расстоянии вокруг нее были подготовлены еще девять ям меньших размеров. После этого и началась основная часть страшной погребальной церемонии.
Возле открытых ям были разложены десятки огромных очистительных костров, а у центральной могилы убито несколько жертвенных животных — лошадей и овец. Их туши здесь же расчленялись, а некоторые куски разбрасывались вокруг будущих погребений. После животных наступила очередь людей. Двое мужчин, две женщины и четверо детей — от года до восьми лет — были убиты сильным и точным ударом в затылок. Все удары были нанесены тяжелым тупым предметом, вероятнее всего каменным топором. Показательно, что все отверстия в черепах убитых одного диаметра и расположены настолько одинаково, что нет сомнений: удары наносились мастером своего дела — воином или жрецом. Этот факт позволил установить, что в данном случае мы встретились с безусловным фактом ритуального убийства: в случае гибели от врагов смертельные ранения вряд ли были бы настолько одинаковыми.
Каких-либо следов телесных повреждений не оказалось только на одном черепе, принадлежавшем женщине 18–20 лет. В отличие от других погребенных она лежала в сильно скорченном положении на левом боку. Благодаря хорошей сохранности на ее руках и ногах удалось зачистить остатки растительных веревок, которыми она была связана. Поверх скелета был обнаружен также толстый слой тлена от тростниковой циновки. Отсутствие смертельного отверстия на черепе и резко отличное от других положение погребенной позволили установить трагическую судьбу молодой женщины конца III тысячелетия до новой эры. По-видимому, она оказалась единственной, не пожелавшей беспрекословно погибнуть ради своего повелителя и оказавшей упорное сопротивление. Она защищалась так яростно, что ее пришлось связать, а затем еще плотно завернуть в грубую тростниковую циновку. Вероятно, в отместку за строптивость молодую женщину положили в погребальную яму живой. Ведь, по понятиям того времени, сопровождать в загробном мире своего повелителя было для нее величайшим счастьем. Она же совсем не хотела уходить из жизни. Поэтому и умерла тяжелой и мучительной смертью — от удушья…
После того как кровавый ритуал был завершен, всех убитых поместили в специально подготовленные для них могилы. Ямы были перекрыты дубовыми бревнами, которые затем густо обмазали липкой глиной, а сверху засыпали толстым слоем материка. Он должен был предохранять погребальные камеры от проникновения в них воды. Все захоронения были одновременно перекрыты единой насыпью, которую укрепили по диаметру широкой каменной обкладкой. Обкладка имела и ритуальное значение, так как она символизировала магический солнечный круг, охранявший души умерших от злых духов. При этом на вершине и у подножия кургана опять были зажжены очистительные костры и совершены новые жертвоприношения животных.
Почему же после гибели одного человека понадобилось лишать жизни еще девятерых? Из сохранившихся письменных источников известно, что в период становления патриархальных отношений после смерти вождя или царя для сопровождения его в потустороннем мире нередко убивали его жен и наложниц, а также многочисленных слуг и рабов. Еще в XIII веке до новой эры у греков существовал обряд человеческих жертвоприношений. Читая про легендарные похороны Патрокла в «Илиаде» Гомера, реально представляешь, как развивались события на берегах Днестра:
Множество тучных овец и волов криворогих
Подле костра заколов обрядили; и туком, от всех их
Собранным, тело Патрокла покрыл Ахиллес благодушный
С ног до главы; а кругом разбросал обнаженные туши;
…Четырех он коней гордовыйных
С страшною силой поверг на костер, глубоко стеная.
Девять псов у царя, при столе его вскормленных, было;
Двух из них заколол и на сруб обезглавленных бросил;
Бросил туда ж и двенадцать троянских юношей славных,
Медью убив их…
В археологии известны случаи, когда число принесенных правителю жертв достигало нескольких сотен человек. Все они должны были обслуживать своего господина в загробной жизни. Скорее всего, такую же цель преследовали и кровавые жертвоприношения, обнаруженные в небольшом курган-чике на Среднем Днестре. Погибший молодой мужчина был вождем или известным воином племени и по соответствующему обряду был похоронен со своими женами, детьми и близкими. Его гибель подписала смертный приговор еще девяти его родственникам и соплеменникам, и не все из них приняли смерть спокойно. Символично также, что никого из них не снабдили для загробной жизни погребальным инвентарем.
Именно в тот исторический период, когда у небольшой речки Каменки горели ритуальные жертвенные костры и под ударами каменного топора падали обреченные люди и животные, наступала новая эра, связанная с развитием патриархальных отношений, занятием мужчиной господствующего положения в обществе. Эти процессы совпали с началом бронзового века — нового этапа в человеческой истории.
До сих пор помню, как, слушая в Московском университете лекции профессора Даниила Антоновича Авдусина по археологии, я второй раз после школы услышал об этой исторической эпохе. Рассказывая о развитии новых отношений в обществе, профессор отметил, что они зарождались в среде скотоводов, а затем распространились на другие общества. Отмечая узурпацию власти мужчиной, связанную с его новым социальным статусом, он образно охарактеризовал эту эпоху как «кровавую зарю патриархата». Запомнилось, как после этих слов некоторые из моих сокурсников переглянулись и скептически заулыбались — слишком уж красиво и романтично звучало это определение среди сухих научных формулировок. Мне же понравилась эта фраза и запомнилась на долгие годы: в ней отражались легендарные и нереальные события глубокой древности. Но мог ли я тогда знать, что спустя всего лишь несколько лет мне придется исследовать неказистый с виду курган, который мог бы стать классическим подтверждением не только этих слов именитого профессора, но и всей исторической эпохи?
Человеческие жертвоприношения часто истолковываются нами как проявление примитивной агрессии. Получается, что наши предки были кровожаднее нас. Но все не так просто, как кажется в наши дни. Ведь в сознании древнего человека это явление рассматривалось как обмен между живущими и сверхъестественными силами, которым приносится в дар самое ценное, что люди могут пожертвовать богам, — саму жизнь. Принося в жертву семью известного воина, они могли ожидать и ответные благодеяния от богов для всего племени. При этом они позаботились и о своем сородиче, «отправив» к нему его близких. Одновременно они позаботились и о них, ибо оставить семью в живых зачастую означало приговорить ее к голодной смерти без кормильца.
Раскопки этого кургана показали всю жестокость и суровость эпохи ранней бронзы, когда господствующее место женщины занял мужчина — пастух и воин, способный не только защитить, но и прокормить свою семью. Решение последней задачи было первостепенным делом в жизни мужчины того времени. Однако не следствием голода явились отмеченные учеными факты каннибализма. Оказывается, они также являлись неотъемлемой частью идеологии наших далеких предков.
По следам древних лестригонов
…На громкий
Крик отовсюду сбежалась
толпа лестригонов могучих;
Много сбежалося их, великанам,
не людям подобных.
С крути утесов они
через силу подъемные камни
Стали бросать; на судах
поднялася тревога — ужасный
Крик убиваемых, треск от крушения
