Слеза течёт по его щеке, но Алек быстро смахивает её.
— Ты сердишься на Хантера, мам? Не сердись на моего друга. Он мой единственный друг. Я скучаю по нему.
Его губки начинают дрожать, поэтому я спешно прижимаю его к себе, больше всего на свете желая остановить его слёзы.
Без Кэша нам обоим больно, и я корю себя за это. С тех пор как Кэш перестал приезжать к Ханне, Алек всё время сам не свой.
— Вы скоро встретитесь, малыш. — Я поглаживаю его затылок и целую в макушку. — Он тоже по тебе скучает, честное слово. Я всё исправлю, милый, исправлю…
Должно быть, Алек измотан, и я чувствую, как он расслабляется в моих объятиях.
Подняв его на руки, я несу его в комнату и укладываю в кровать. Жду, пока он заснёт, и ухожу, закрыв за собой дверь.
Сидя в одиночестве на диване, возвращаюсь мыслями к Кэшу, и боль возвращается, чувство пустоты снова охватывает меня изнутри.
Провожу долгое время, уставившись в телефон. Затем наконец решаюсь и пишу ему сообщение. Я должна все исправить. Починить нас.
Иден: Можем сегодня поговорить?
Надеюсь, ещё не поздно…
ГЛАВА 24
КЭШ
Прошло уже десять дней, как я в последний раз разговаривал с Иден и Алеком, и мне чертовски тяжело. Меня охватывает хандра, которую я не испытывал с тех пор, как потерял отца.
Я изо всех сил старался не думать о том, как больно их потерять, но они для меня сейчас — самое важное.
Единственное, что хоть немного отвлекало, — беспрестанные тренировки и подготовка к бою, который начнётся менее чем через десять минут.
Сейчас мне даже на деньги плевать. Я просто хочу как следует отделать Найта за то, что он касался Иден и вообще обращался со своей семьёй, как с ненужным хламом.
Семья — это всё, и она у него есть, только вот для меня его семья дороже жизни.
— Дерьмо! — развернувшись, я бью по груше в последний раз и, тяжело дыша, цепляюсь за неё.
— Ты молодец! — Кэлвин кладёт руку мне на плечо и протягивает бутылку воды. — Ты сделаешь этого ублюдка. Даже не сомневайся.
— Я и не сомневаюсь, — рычу я в ответ. — Просто стараюсь сосредоточиться на главном и не отвлекаться.
На пороге появляется Эйб и смеётся.
— Да он сейчас с ума сходит, крушит всё, что под руку попадётся. Он только что понял по плакату на стене, что ты и есть Хантер. Никогда не видел, чтобы он так нервничал перед боем. Это круто, чувак!
Я сдался и рассказал всё ребятам несколько дней назад. Обо всей этой проклятой ситуации. У меня не было выбора. Они видели, что я облажался.
Усмехаясь, я разминаю шею, затем обливаю себя водой из бутылки.
— Отлично! Я хочу, чтобы он был готов. Тем приятнее будет отобрать у него всё.
Я сажусь на старый изношенный диван и закрываю глаза, погружаясь в раздумья, пока Кельвин перевязывает мне руки.
Может, я и дал Иден время, но это ни разу не означает, что я сдался. И никогда не сдамся, если речь заходит о ней, о них.
Даже, если на это уйдёт год, я никуда не уйду. Я ей это уже пообещал и не собираюсь нарушать своего обещания.
— Эй, приятель! У тебя телефон в сумке вибрирует. Мне посмотреть?
Я открываю глаза и смотрю на Эйба — у него в руках моя спортивная сумка.
— Не-а, нельзя сейчас отвлекаться. Наверное, кто-то из ребят в сотый раз на неделе проверяет, как я. Оставь.
Эйб пожимает плечами и бросает мою сумку обратно.
— Может, Найт никогда и не проигрывает, но сегодня он точно продует. На ринге у него опыта больше, но пусть тебя это не пугает. Сражайся сердцем. Так, как учил нас. Потому что, насколько я видел, у него-то сердца особо нет.
Я киваю и вскакиваю на ноги, покачиваясь и разминаясь по пути к важнейшему бою.
Народу битком: в коридорах, в комнатах бойцов, которые дрались до нас, а главный зал переполнен настолько, что не развернуться. Я не видел такого безумия с тех пор, как дерусь здесь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но бои без правил привлекают разных зевак. Все хотят видеть, как кого-то побьют, и сделать на это ставки.
Мне следовало бы нервничать, поскольку многое сейчас зависит от моей победы, но я спокоен. Я в отличной форме и готов надрать этому ублюдку зад. Он довёл меня до белого каления, причём уже давно.
Стиснув зубы, я шагаю в центр зала, где стоит ринг. Оглядываю толпу и прислушиваюсь к восторженным возгласам, адреналин переполняет меня.
Многие пришли посмотреть на Найта, — он свой здесь, — но я не собираюсь забивать себе этим голову. Я смотрю прямо перед собой, не отрывая глаз от Найта. Пробиваясь сквозь толпу, с дерзкой ухмылкой на лице, он, пригнувшись между канатами, запрыгивает на ринг.
Он думает, что сломил меня, что это момент, которого он ждал. Он следит за мной все эти дни, а теперь я стою там, где он и хочет — на его территории.
Но это дерьмо меня не пугает.
Впившись друг в друга взглядами, мы начинаем шагать по рингу кругами, ожидая сигнала к бою. Я настолько сосредоточен на Найте, обдумывая все способы, как причинить ему боль, что даже не услышал судью, пока не прозвенел звонок, извещающий о начале боя.
Найт хрустит шеей и начинает прыгать на месте, демонстрируя мне свои мускулы.
— На этот раз я готов, ублюдок! Я научу тебя держаться подальше от того, что принадлежит мне.
Не позволяя ему разозлить меня словами, я разворачиваюсь и наношу ему хук справа. Найт, не ожидавший такого, спотыкается и сплёвывает кровь.
Я ухмыляюсь, наблюдая, как он вытирает губу и рычит:
— Уверен?
— Да пошел ты! — бормочет он и, разворачиваясь, ударяет правой ногой, застигнув меня врасплох. Пользуясь этим, он врезается в мой корпус и всем своим весом толкает меня на канаты.
Толпа скандирует имя Найта, придавая ему больше уверенности в том, что он сможет меня одолеть, но мне удаётся вцепиться ему в затылок и направить колено ему в лицо, вкладывая в этот удар всю свою ярость. Кровь стекает с его лица по моему колену, но до чего же чертовски хорошо стало мне после удара.
Я хватаю его за волосы и откидываю голову назад, чтобы он смотрел на меня.
— Никогда, блядь, не трогай тех, кто мне дорог, ты, чёртов ублюдок! Тронешь её ещё раз, и ты труп. Это я тебе, блядь, обещаю! — Стоило это сказать, и ярость охватывает меня. — А свои обещания я держу.
Я отпускаю его волосы и, замахнувшись, бью кулаком в челюсть. Найт падает, но быстро поднимается на ноги. Он сейчас смотрит на меня так, будто у него есть право касаться Иден, когда ему заблагорассудится, отчего мне ещё больше хочется разорвать ему глотку.
Я не достал его тогда, когда узнал, что он причинил боль Иден только потому, что знал, что этот момент настанет. Мы должны были сойтись на ринге.
Найт переводит взгляд с меня на толпу. Он проводит рукой по лицу и с яростным воплем хватается за верёвки. Затем бросается на меня и всей массой своего тела прижимает к противоположной стороне ринга, нанося пару ударов по рёбрам и по голове. Он наносит удар за ударом, пока наконец не начинает задыхаться от усталости. Ощутив это, я даю отпор и выталкиваю его на середину ринга.
Мы шагаем по кругу, выжидая. Найт первым бросается на мои ноги, но я хватаю его за шею и одним ударом колена в лицо отправляю его на спину.
Я стою над ним, прекрасно понимая, что могу прикончить его прямо здесь и сейчас, но это будет слишком просто. Я от него не отстану, пока до него не дойдёт, чёрт его подери!
Сделав глубокий вдох, я отворачиваюсь и оглядываю зал, где группа девушек выкрикивает моё имя, подбадривая. Мир вокруг застывает, когда я вижу Иден, продвигающуюся сквозь толпу к рингу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Должно быть, Найт понял, кого я увидел, потому что не успеваю я опомниться, как он берёт мою голову в захват удушающим приёмом.
— Похоже она всё же пришла посмотреть на меня, — рычит Найт мне на ухо, ударяет коленом в живот и снова наклоняется, чтобы прошептать: — Она всегда будет моей. Я был у неё первым и буду последним. — Нанеся ещё один удар по рёбрам, он валит меня на живот.
