Тяжело дыша, Дюпре откинулся на кровать. Руки продолжали обнимать прекрасное тело. И хотя сил уже не было, желание и страсть не угасали.
Голова Элен покоилась на его груди. Волосы были рассыпаны, и от них шел волнующий, дразнящий, дурманящий аромат.
— Шарль, — тихо позвала она.
— Да.
— Как тебя зовут?
Он улыбнулся. Потом начал смеяться. Через несколько секунд засмеялась и она.
— Какой ужас! Целовать человека, имени которого не знаешь. Полное падение нравов! — Он притворно вздохнул.
Ее левая рука приподнялась и легонько стукнула его по животу. Мышцы непроизвольно сократились.
— Ага. Ты, значит, считаешь, что я падшая женщина. Вот тебе, вот.
— Больно. Больно. Сдаюсь. Беру свои слова назад.
Приподнявшись на локте, она перебросила себя на него. Обвила руками его шею и устремила на него ласковый взгляд.
— И все-таки как тебя зовут? Если не хочешь, можешь не говорить.
Дюпре сказал. Она недоверчиво покачала головой.
— Откуда ты?
Дюпре сказал и это.
Она засмеялась. Радостно, легко. Несколько раз повторила его имя, точно пробуя на вкус.
— А все-таки Шарль красивее.
— Можешь называть меня, как тебе нравится. Она наклонила голову.
— Так звали д'Артаньяна, хотя мне теперь все равно. Лишь бы ты был со мною. — Ее мягкие губы скользнули по его щеке и, прикоснувшись ко рту, вновь слились в нескончаемом поцелуе.
— А как тебя зовут? — спросил он, когда вновь обрел дыхание.
— Урсула. Урсула Андерсон. Я из Швеции. Отец — швед, мать — фламандка.
— Урсула, — он повторил ее имя, — Урсула. Я люблю тебя, Урсула. Я искал тебя. Очень долго.
Ее губы коснулись его лица.
— А я ждала тебя. Сейчас мне кажется, что я знаю тебя давным-давно. С самого детства. Вот таким добрым и сильным я тебя представляла. Но ты появлялся только в моих снах. Ночью. Знаешь, как мне бывало тяжело. Особенно после того, как я ушла от мужа. Случайные встречи, малознакомые мужчины. А я ждала тебя. Только тебя. Я искала идеал, но с каждым годом верила в него все меньше и меньше.
Уголки его губ дрогнули.
— Значит, я идеал? Вот уж не думал.
— Идеал. Самый настоящий, — счастливо подтвердила она.
— Поэтому ты хочешь в Италию? — вспомнил он.
— Я буду рядом с тобой. Я так хочу.
— Самое печальное, что и я так хочу. Но только с одним непременным условием.
— С каким? — нахмурила брови Элен.
— Мы полетим туда как супружеская пара. Настоящая пара. Только в этом случае я согласен.
Она легко засмеялась. Закрыв глаза, тряхнула головой, затем наклонилась к нему.
— Ты делаешь мне предложение? Довольно экстравагантное.
— Ну почему экстравагантное? Просто немножко необычное.
— Я согласна. Но давай решим этот вопрос после нашей поездки.
— Но полетим мы туда как супруги?
— Конечно. Но я не поняла, что тебя волнует. Какая тебе разница?
— Большая, — он улыбнулся. — Как это у классиков: «Моя жена и слушаться меня должна».
— Ишь ты, какой хитрый. Чего захотел!
— Так согласна? Иначе я раздумаю и возьму другую «жену». Переодену Луиджи в женщину. Или Мигеля.
— Согласна. Просто жалко ребят.
— Наконец-то почувствую себя главой семьи.
— Чувствуй, чувствуй. Если тебе так хочется.
— Хочется. И вообще, мы в конце концов на Востоке или нет?
— Конечно, на Востоке, мой господин, — она смиренно наклонила голову и прошептала ему на ухо: — А будешь много требовать, я тебя укушу.
— Вот сейчас я, кажется, потребую большего. Ну, держись!
Они еще долго резвились, смеялись, дурачились. Ни один из них и не подозревал, что в Италию, куда должны лететь Элен Дейли, Шарль Дюпре и Луиджи Минелли, прилетят лишь двое из них. Судьба третьего была решена. Ему оставалось жить меньше двадцати четырех часов.
Опасения регионального инспектора «голубых» оказались правильными. В центре «голубых» снова произошла «утечка информации». И опять по вине одного и того же человека. Состав группы «Дубль С-14» уже был известен. И не только в ЦРУ. О нем знали в мафии, знали в триаде. Состав группы был известен и профессиональному убийце Алану Дершовицу. Вот уже несколько дней мишенями этого человека были Шарль Дюпре, Луиджи Минелли, Мигель Гонсалес. Прицел был верен, оставалось ждать выстрела.
Джакарта. День двадцать второй
Начавшиеся вчера аресты не прерывались всю ночь. Полиция и Интерпол продолжали арестовывать все новых и новых членов триады «Черные мечи». Организация была разгромлена в самом зародыше, однако многим обособленно существовавшим группировкам и бандам удалось спастись. И если слишком часто Интерпол удалял только отростки, оставляя нетронутой верхушку, то теперь, после показаний Муни, были арестованы все члены совета триады.
Однако уже к утру стало ясно, что предполагавшегося разгрома не будет. Две роты воздушно-десантного батальона, переброшенные на Калимантан, обнаружили там лишь остатки лабораторий. Несколько пойманных местных жителей клятвенно уверяли, что вчера здесь «летали большие драконы» — очевидно, вертолеты. Кроме американских, в районе не могло быть никаких вертолетов. Когда Чанг привез это сообщение Дюпре на явочную квартиру, тот заметно помрачнел.
— Нас опередили.
Шарль понимал, как опасно оставаться в Индонезии его группы, и уже утром, едва получив все документы, приказал своим ребятам собираться в путь.
Луиджи должен был заехать в посольство и проставить визы, вот почему с самого утра у него было прекрасное настроение. Мысль, что они покидают это надоевшее им жилище, несколько оживила его. Впрочем, не только его. Даже Муни, которого обещали переправить вместе с Гонсалесом, был в хорошем настроении. Перспектива попасть в лапы своих бывших товарищей или в полицию его мало устраивала. С другой стороны, это было нежелательно и для «голубых».
Луиджи уже выходил из дома, когда Дюпре, остановив его, попросил быть сегодня особенно осторожным.
— Последний день. Мы разворошили целый муравейник. Будь внимателен.
— Не беспокойся, — Луиджи грустно улыбнулся, — я еще собираюсь пожить. Мигель, смотри не уезжай без меня, а то потом мы тебя не найдем в Штатах, — пошутил он на прощание.
Заведя машину и выехав со двора, он вырулил на шоссе и прибавил скорости.
В эти последние дни настроение у него было хуже некуда. Убийство его старого друга Марселя Санторо, или Анри Роже, сильно подействовало на него. Тем более такое убийство. Да и смерть Моррисона тоже. А теперь еще выяснилось, что ЦРУ замешано и в связях с мафией, с наркодельцами. Впрочем, в этом не было бы ничего страшного, если… если бы не смерть его товарищей, перед которой меркли все расчеты, все объяснения и оправдания, которые он приводил сам себе, стараясь хоть как-то успокоиться.
Очевидно, он был из породы тех многих кадровых сотрудников ЦРУ и АНБ, которые, подобно Филиппу Эйджи, рвут со своим прошлым и смело встают на путь открытого разоблачения закулисных махинаций этих организаций. Кто знает. Может быть, и Дамиано Конти мог бы последовать их примеру. Мог бы. Но жить ему оставалось сорок четыре минуты.
Существуют люди, которые всерьез полагают, что человек может предчувствовать свою смерть. Не знаем. Пока еще ни один человек не вернулся с того света, и мы лишены возможности установить истину. В конце концов, все мы рано или поздно узнаем об этом. Лучше, конечно, поздно. Но как бы то ни было, когда это произойдет, мы с вами тоже не сможем рассказать о своих ощущениях. Люди все-таки предпочитают ад на земле, чем рай в потусторонней жизни.
Автомобиль Луиджи ловко сновал во все увеличивающемся потоке машин, в то время как с противоположной стороны Джакарты к посольству подъезжала другая автомашина. Сидевший в ней человек вырулил метрах в ста от посольства и не спеша закурил.
Луиджи, едва не столкнувшись с проезжавшим рядом «Ситроеном», зло выругался.
Человек снял темные очки, протер их, отложил в сторону. Затем достал «дипломат», лежавший на заднем сиденье.
Луиджи взглянул на часы — он уже опаздывал.
Из чемоданчика стали появляться детали снайперской винтовки. Для того чтобы их собрать, понадобилось еще две минуты.
Автомобиль Минелли уже подъезжал к посольству, когда за нарушение правил его остановил полицейский.
Винтовка была собрана и теперь лежала на коленях водителя. Посмотрев еще раз на посольство, человек улыбнулся и включил радио. Играла легкая джазовая музыка.
Наконец-то избавившись от полицейского, Луиджи с нетерпением выруливал на соседнюю полосу. До посольства оставалось ехать два квартала. Он еще раз бросил взгляд на часы. Не надо было предупреждать их заранее, вот теперь обязательно опоздаю, подумал он.
Сидевший в машине закурил еще одну сигарету и чуть прибавил громкость. Пел Армстронг.
