— Делия, куда вы направляетесь?
Она шла к выходу.
— Мама!
Значит, Гроув тоже кое-что заметил. Он рванулся следом и схватил ее у самой двери.
— В чем дело?
Она сделала попытку освободиться.
— Господи, мой милый Гроув, как все глупо получается! Это уже выше моих сил. Бумажник, надо же! И такой красивый… Словно подарок Роджеру на день рождения. Пусти меня, Гроув. Я пойду распоряжусь насчет обеда.
— Да-да, мама. Конечно. — Мак опустил руки.
А Лаурел…
— Единственная вещь, способная настолько потрясти меня… — медленно произнес Китс, растягивая слова, — то есть если бы я был на месте мистера Приама…
Лаурел была единственная из всех, кто, казалось бы, никак не отреагировал на бумажник.
— …я бы просто не знал, какого черта сдался мне этот бумажник. Как слону сенокосилка, — закончил свою бессвязную речь Китс.
Да, Лаурел — единственная не отреагировала на бумажник, но когда она подняла глаза и увидела лицо Делии, на ее собственном лице проступило точно такое же выражение внезапного шока. Сначала — озарение, понимание, узнавание. Потом — шок. Точно так же. Но это не было озарением, узнаванием предмета как такового, как у Делии. Это было понимание состояния, испытываемого Делией. Как бы цепная реакция чувств.
— Если хорошенько сосредоточиться и подумать, то теперь во всех «подарках» можно усмотреть кое-что общее… — продолжал рассуждать Китс.
— Общее, — переспросил Эллери. — Что же это может быть, Китс?
— Мышьяк, дохлые лягушки, бумажник для человека, никогда не покидающего дом. Все это просто чертовски бессмысленно и бесполезно. Вот что общее.
Эллери рассмеялся.
— Ну вот и версия появилась. Как она вам, мистер Приам? В вашей власти или подтвердить, или опровергнуть ее. Был ли первый полученный вами подарок таким же бессмысленным? Что было в первой коробке?
Приам не поднимал головы.
— Мистер Приам! Что было в первой коробке?
Никакого ответа.
— Что все это значит?
Приам не реагировал.
— Можем мы взять этот бумажник на экспертизу? — спросил Китс.
Приам остался в той же позе.
— Мистер Куин, мне показалось, что я уловил одобрительный кивок, — заявил Китс, бережно заворачивая бумажник и запихивая его обратно в коробку. — Так что я заброшу вас домой и отправлюсь прямиком в лабораторию.
Они оставили Роджера Приама все в этой же позе полного безразличия ко всему на свете.
Китс ехал медленно, свободно скрестив руки на руле и неподвижно глядя перед собой, как будто там находилась сама истина. Он непрерывно жевал сигарету, как лошадь траву на выпасе.
— Да, я недооценивал Приама, — засмеялся вдруг Эллери. — Тертый калач.
Китс не разделял его веселости:
— Почему недооценивали?
— Я-то рассчитывал, что он потеряет присутствие духа и расколется хотя бы на этом, четвертом «предупреждении». Вместо этого он ушел в глухую защиту. Будем надеяться, что для нас это лишь временное поражение.
— Вы так уверены, что бумажник — тоже «предупреждение»?
Эллери рассеянно кивнул.
— Что до меня, то я отнюдь не так уверен, — сказал Китс почти жалобно. — Я никак не могу схватить суть происходящего. Все равно что голыми руками ловить рыбок в аквариуме… Мышьяк — еще куда ни шло, хотя я все равно понятия не имел, как быть дальше. Но после всего остального, что за этим последовало…
— Вы же не станете отрицать наличие этого остального, а? Мертвый пес — это факт. Первая коробка, полученная Приамом, — такой же реальный факт. И я твердо уверен, что дохлые лягушки и квакши нам тоже не приснились. А эта последняя коробка? Да, кстати, — Эллери возбужденно потер ладони, — помните, с чего все началось? Эта записка Хиллу?
— Ах, да, — кивнул лейтенант.
— Что — да?
— Записка. Что мы знаем о ней? — пожал Китс плечами. — Да ничего. Это же не она сама, а копия. Вдруг даже не копия? Может, это только так кажется? А Хиллу просто все померещилось в бреду.
— И мышьяк тоже померещился Хиллу, и полчища лягушек, и бумажник, да? — сухо возразил Эллери. — Вспомните, где и в каком состоянии сейчас находится Хилл… Нет, Китс, вы просто попались на удочку здравого смысла. Но вы имеете дело далеко не с простыми, не с разумными в обычном смысле слова поступками. Это — плоды богатой фантазии, и чтобы разгадать их значение, требуется не логика, а еще более изощренное воображение. — Эллери смотрел в пространство прямо перед собой. — И только способность к фантазии, к неожиданным поворотам мысли, к свободному полету воображения и может помочь нам обнаружить логику, связывающую все события в один ряд. Это все равно как установить, что побудило композитора составить определенные ноты в один аккорд.
— И каким же образом можно это установить? — табачные крошки высыпались из лопнувшей сигареты на грудь лейтенанту. — Отправленная пища, дохлые лягушки, семидесятипятидолларовый бумажник. И Бог знает что еще было в самой первой коробке. Судя по тому, что за ней последовало, — там могло оказаться что угодно: бивни мамонта или календарь для домохозяек 1897 года. Мистер Куин, эти вещи совершенно невозможно связать между собой. Они несопоставимы! — Китс всплеснул от избытка чувств руками, и машину круто рвануло в сторону. — Самое большее, что я могу допустить, — это что каждый случай имеет самостоятельное значение. Мышьяк, например, означал: «помни, как ты пытался отравить меня». Уже что-то более вразумительное! А лягушки? Они означают… Ну, что они означают, Куин?
Но Эллери отрицательно покачал головой.
— Единственное, в чем я совершенно уверен, — что между всеми на первый взгляд нелепыми событиями есть определенная связь. И самое главное — не только между событиями, но и между ними и прошлым Хилла и Приама. А также их общего врага. Более того — Приам прекрасно сознает эту связь, и именно это сознание медленно убивает его.
Нам остается только заставить заговорить Приама… или факты. Пока еще не поздно.
— Я бы предпочел Приама, — процедил лейтенант. И руки его затряслись от ярости.
Оставшийся путь они проделали в полном молчании.
Китс позвонил почти в полночь.
— Я подумал, Куин, что вам было бы любопытно поскорее узнать результаты экспертизы бумажника и коробки.
— Что там?
— Ничего. Единственные отпечатки пальцев принадлежат миссис Приам. Других нет. А сейчас я намерен, наконец, отправиться домой, чтобы убедиться в том, что я еще женат. Ну, как вам у нас в Калифорнии, а?
ГЛАВА XI
У дверей гаража Лаурел подозрительно оглянулась. Слава Богу, сегодня на ореховом дереве никого не было видно. Поблизости тоже. Лаурел проскользнула в гараж, где после яркого солнца глаза ее беспомощно блуждали в кромешной тьме, и нащупала свой остин.
— Привет, Мисс Отчаянная Голова!
— Мак! Черт возьми, ты!
Мрак слегка рассеялся. Из-за большого лимузина показалась огромная фигура.
— Мне сразу показалось, что у тебя что-то на уме, когда ты вчера вечером заявила, что намерена проспать чуть ли не до полудня. Что, деловая поездка, да?
Мак был вполне прилично одет. Надо сказать, что в одежде он выглядел просто великолепно. Почти так же великолепно, как и без одежды. Он умудрился не забыть даже головной убор — что-то вроде шотландской охотничьей шляпы с маленьким перышком украшало его голову. Он бодро потирал руки.
— Ну что, двинулись?
— Сегодня я хотела бы обойтись без тебя.
— Но почему?
— Просто хотела — и все.
— А есть какие-нибудь более веские причины?
— Ну… ты не совсем отдаешь себе отчет в серьезности моих поисков.
— Я? По-моему, я из кожи вон лез в недавнем сафари по зоомагазинам!
— Ох, да что с тобой поделаешь. Ладно, садись.
Лаурел выехала на Франклин-Роуд и свернула в западном направлении. Макгоуэн спокойно созерцал ее напряженный профиль.
— А теперь третий поворот направо, — сказал он. — Затем к западу до Фейерфакса, лево, лево руля, Шкипер!
— Мак, ты что — уже побывал там?
— Просто в Голливуде всего-навсего одна кожевенная фирма, и она расположена около Большого Фермерского Рынка.
— Господи, Мак, как я жалею, что впутала тебя в эту историю!
— Не стоит сожалений. Представь, каково тебе пришлось бы без меня, если бы понадобилось посетить… притон наркоманов, к примеру?
— Да в районе Фейерфакса и рынка ни одного притона и в помине нет:
— Тогда гангстеры, уж они-то точно есть! Их тут развелось видимо-невидимо. Знаешь, где кишат туристы — сразу и гангстеры, тут как тут.
Лаурел ничего не ответила на это, только сердце у нее слегка екнуло. И тут же за поворотом высоко над потоком машин появилась большая висящая фигура зеленого аллигатора.
Они припарковали машину на стоянке неподалеку от стадиона Гилмор. Несмотря на ранний час, почти все мощеное пространство стоянки уже было запружено автомобилями.
